Александр Адабашьян: став министром, я бы сразу подал в отставку

Художник, сценарист, актер Александр Адабашьян отмечает 10 августа 75-летний юбилей, накануне торжества именинник рассказал корреспонденту РИА Новости Анне Горбашовой о своих новых проектах, о том, почему он не любит американское кино, и что бы он сделал первым делом, если бы стал министром культуры РФ.

— Как вы отмечаете дни рождения, планируете что-то особенное в юбилей?

— Если говорить о типичном дне рождения, то, как правило, никто не приезжает последние лет 10. Юбилей отмечу, как всегда, на даче, в узком кругу семьи, ничего помпезного. Попросил ничего разорительного не дарить, потребности они мои знают, они очень скромные.

— Соседи по даче не придут поздравлять?

— Нет, здесь у нас нет никаких коллег по цеху, мы очень тщательно от этого оберегались, когда подыскивали место. Чтобы не было никаких междусобойчиков, дружбы против кого-то. Мы тут абсолютно изолированы, это такой старый поселок, сейчас он практически оказался в лесу, все разрослось, никогда не бывает жарко, сплошные деревья: сосны, дубы, елки. Накануне пандемии сделали ремонт, стало очень все комфортно и удобно.

— Пандемический карантин на природе не свел вас с ума?

— Нет, совсем даже наоборот. Как выяснилось, он избавил от огромного количества совершенно лишних контактов, которые в Москве казались неизбежными: надо встретиться, порешать вопросы, как говорят современные люди, а выяснилось, что можно все порешать по телефону. А какие-то вопросы вообще можно не решать.

— А как же эмоциональный контакт?

— Этого стало меньше и до пандемии. Появилось огромное количество всяких суррогатов — Messenger, Skype, Zoom и прочих переписочных устройств. Все переписки в телефоне ведутся в телеграфным стиле, сокращенным языком, люди давно уже даже элементарных открыток не пишут, я уж не говорю про письмо. Эпистолярный жанр умер.

— Вас раздражает телеграфная манера письма исковерканным русским языком?

— Это ужас, очень раздражает, я иногда даже не дочитываю до конца, если начинаю где-то что-то читать в сетях, а причина в том, что никто ничего не читает, откуда возьмется грамотность?

— На карантине удалось создать что-то новое, может быть, завершить начатое?

— Мы в соавторстве с режиссером Анной Чернаковой закончили сценарий нового фильма "Катя-Катя" о подростковой любви, про двух девушек по имени Катя. Первая жила в 1942 году, у нее возникла любовь с парнем по переписке, которого она никогда не видела. А в наши дни другая Катя стала продолжателем этой истории, но эта Катя совсем другая – современная, бойкая. Надеюсь, нам удастся снять этот фильм, сценарий нам нравится.

Еще с Аней у нас сейчас фильм в постпродашкене "Про Лелю и Миньку" по рассказам Михаила Зощенко, там тоже нужна была доработка, корректировка диалогов и так далее.

— Вы начинали свой путь в кино как художник в фильмах Никиты Михалкова "Спокойный день в конце войны", "Свой среди чужих... ", "Раба любви", ваш союз сохранился на все последующие годы, как получилось, что вы вдруг стали сценаристом, в частности, культовой драмы "Неоконченная пьеса для механического пианино"?

— Мы с Никитой и Пашей Лебешевым начали писать режиссерский сценарий "Свой среди чужих... ", это был очень подробный процесс, а когда мы с этой картиной потом запустились, Никиту забрали служить на флот. Нам не хотелось влезать ни в какую большую работу, и тут Андрей Кончаловский меня пригласил спарринг-партнером. Он заканчивал какой-то сценарий про Среднюю Азию, фильм назывался "Дело важнее, чем жизнь". Он писал сценарий один и зашился слегка. Не знаю, почему он меня выбрал, я ничего не писал тогда литературного. И когда я уже влез в эту историю, он мне предлагал написать какие-то сцены с диалогами, я приносил их, и мне казалось, что все это замечательно, а Андрей мне объяснял, что в сцене должно быть действие, в чем разница между началом и концом сцены и так далее. Это все начинаешь понимать только в процессе работы. Как я всегда говорю, научить нельзя, можно только научиться, работая подмастерьем при хорошем мастере.

— Что нужно, чтобы сложился плодотворный союз режиссера и сценариста на долгие десятилетия?

— Обязательно должно быть общее прошлое, одинаковый взгляд на мир, потому что очень многое пишется из своих представлений о мире, вот почему с иностранцами мне всегда было сложно работать.

— Если бы вас попросили кратко объяснить иностранцу, в чем эта пресловутая загадочность русской души, как бы вы сформулировали?

— Что эмоции всегда опережают рацио, я так понимаю. С итальянцами в этом смысле было проще работать, у нас Феллини понимают легче, чем во Франции.

— В интервью вы неоднократно говорили, что вас раздражает американское кино, почему вы его не любите?

— Кино американское я терпеть не могу. Все время повторяю фразу Чарльза Диккенса "Миссия Америки опошлить Вселенную". Эта фраза исчерпывающая, в XIX веке это было уже совершенно понятно такому проницательному человеку, как Диккенс. Я считаю, что это миссия сейчас благополучно выполнена. В США приехали люди со всего мира с конкретной целью — зарабатывать деньги. Весь этот фольклор, который они придумали: ковбои — коровьи мальчики, вестерны, эта пошлятина с фастфудом…

— Но есть же хорошее немассовое американское кино?

— В смысле ремесла кино у них хорошее, спорить не буду, что-то меня цепляло. Милош Форман, например, но он чех.

— Современное европейское кино вам интересно?

— Тоже практически не смотрю, на старости лет мало что стало интересовать. Сейчас вот у меня счастливая пора, перечитывал "Войну и мир". Очередной запой: читаю медленно, неторопливо. Тексты читаю по-французски, потом смотрю перевод, который переводил сам Толстой.

— Хорошо знаете французский?

— Я закончил очень хорошую французскую спецшколу, первую в стране. У нас много было внеклассного, в частности, театр на французском языке. А самое главное, было престижно хорошо знать французский язык, математику не обязательно, на первом месте французский с произношением, идиоматические выражения, все это с удовольствием изучалось. Потом, после 20-летней языковой паузы, я оказался во Франции, сначала с "Очами черными", потом снимал там фильм "Мадо. До востребования" в 90-х, писал сценарий для французского фильма режиссера Лорана Жауи "Таяние снегов" с Мариной Александровой в главной роли. Когда в девяностые началась вся эта веселая жизнь, чтобы не помереть с голоду, я довольно долго проработал в Италии, так что у меня еще итальянский благоприобретенный разговорный. Английский язык я начал изучать, когда попал в Америку, а потом бросил, настолько мне отвратительным все там показалось. Это была первая моя поездка в США, и как шторка опустилась. А потом все усугубилось, когда я еще два раза был там.

— Был ли у вас в "веселые времена" сценарий, который так и не стал фильмом, и вы об этом сожалеете?

— Во Франции так и не сняли фильм по моему сценарию "Ренуар", очень жалко, хороший сценарий, и продюсер был замечательный мужик, авантюрист. Он был болен раком и перед смертью продал сценарий в три разные компании эксклюзивно, не имея на это, естественно, права. После его смерти выяснилось, что было несколько желающих снимать этот фильм, но чтобы снимать, нужно выкупить сценарий у трех компаний последовательно. Материально я не пострадал, но картина не вышла. Несмотря на этот казус, зла я на продюсера не держу, очень весело мы с ним работали.

— А какой ваш любимый сценарий?

— Трудно сказать, наверное, "Неоконченная пьеса для механического пианино", "Несколько дней из жизни Обломова". А из последних это "Собачий рай", фильм Анна Чернакова снимала, ну и сейчас вот свеженький "Катя-Катя", который мы с Аней только что написали.

— Когда планируется начало съемок "Кати-Кати"?

— Надо еще пройти питчинги, чтобы его выбрали. Детский фильм – это не популярный жанр по коммерческим соображениям, если даже они хорошо прокатываются, то это все равно утренние сеансы, билеты дешевле и прокатчики берут неохотно.

Лучше запустить какую-нибудь "стрелялку" на 8-10 серий сплошной пальбы, якобы со сложно закрученным сюжетом, где друг оказывается врагом, а враг другом — вот все это...

— Вы очень многогранный человек — художник, сценарист, актер, режиссер, к чему сейчас больше тяготеет душа?

— Писать и рисовать — два занятия, которыми я могу заниматься с удовольствием.

— А играть в кино не любите?

— Мое актерство началось случайно на съемках у Михалкова, мы снимали в Чечне, и один из актеров не смог приехать из Крыма, где как раз была холера. Это был коротенький эпизодик секунд на 20, тогда у Никиты Сергеевича возникла идея снять меня, которую я с удовольствием подхватил. И после этого как-то пошло, стали меня приглашать на эпизодические роли. Если это интересный материал или интересная компания, тогда и сниматься интересно, а если играть нечего, какой-то функциональный персонаж, то несколько раз мне удавалось уговорить режиссера выкинуть этот персонаж.

Вот, например, в "Собаке Баскервилей", где я сыграл дворецкого Бэрримора, снималась актерская сборная СССР: Василий Ливанов, Виталий Соломин, Никита Михалков, Олег Янковский, Светлана Крючкова, Алла Демидова. Очень было весело работать с режиссером Игорем Масленниковым, просто замечательно.

— В ближайшее время сниматься не планируете?

— Есть один сериал, который заморозился до пандемии, я там уже снялся, и сейчас в сентябре будет продолжение съемок, так как была нужна осенняя натура.

— У нас принято критиковать чиновников по любому поводу, что бы вы сделали сейчас для российского кино, если бы вдруг стали министром культуры?

— Я бы сразу ушел в отставку, немедля, на следующий день. Это лучшее, что я могу сделать, у меня нет таких особых качеств, я никогда не руководил огромным коллективом. Если бы отставку не приняли, попросил бы месяц, чтобы разобраться, что делать. А потом все действия зависели бы от того, что я выяснил. Но я бы точно сразу нажил бы себе тучу врагов. Если вы занимаетесь машиностроением, это одно, а тут вы имеете дело с людьми творческими, которые все гениальны и все требуют к себе особого отношения.