Главные события в мире происходят не там, где мы думаем

То, что было периферией глобальной политики, стремительно оказывается ее эпицентром — и, чтобы не отстать от этой реальности, придется запоминать такие названия, как Чабахар (и многие другие). Уже не завтрашний, а сегодняшний мир выстраивается, например, вокруг сложного выяснения отношений между Китаем, Индией и Ираном (а Чабахар как раз в Иране). Или, скажем, вокруг глобально взрывоопасной истории с плотиной на Ниле, меняющей для начала взаимоотношения Египта, Эфиопии и Судана, но далее и прочих государств. И не говорите, что вам это непонятно и неинтересно, потому что наша завтрашняя жизнь будет все больше зависеть от всех этих Чабахаров и Нилов, хотите вы этого или нет.

Итак: Иран, потеряв терпение, выбросил Индию из грандиозного проекта по строительству коммуникаций от порта Чабахар в Индийском океане к Афганистану и дальше, в Центральную Азию, Россию и прочие глубинные территории Евразии. Индийские политологи с тоской говорят об "утраченных возможностях" и, по сути, об обесценивании множества достижений Дели на мировой арене в последние годы.

Конечно, если бы Индия сама отказалась от проекта, это выглядело бы более достойно. А в реальности было так: еще в 2003-м Дели и Тегеран подписали соглашение о том, что индийцы участвуют в стройке порта в Чабахаре (и ведь участвовали), а затем переходят к главному — к железной дороге на северо-восток, то есть к выходу своих товаров в Центральную Азию и далее, да еще и в обход неприятного Индии Пакистана. По сути, к прорыву в своей дальнейшей стратегии развития.

Но затем возникла новая реальность: политика нынешнего кабинета во главе с Нарендрой Моди по аккуратному балансированию между глобальными центрами силы. В данном случае между США и Китаем. Дружить с Ираном — значит иметь большие проблемы с США. В итоге в Дели, с одной стороны, мучительно выторговали себе у американцев право продолжать Чабахарский проект, с другой — пришлось отказаться от закупок иранской нефти… В общем, все было сложно и тонко. Наконец, в 2016 году Моди съездил в Тегеран, заключив соглашение с Ираном и Афганистаном о той самой железной дороге, и дальше — тишина. Пауза. Выбор правильного момента для продолжения курса. А Ирану надоело ждать, он заявил, что построит все своими силами, деньги и возможности есть. Зачем тогда индийцы участвовали в сооружении порта?

Насчет "своих сил": все региональные политические круги напоминают, что означенные силы появились после подписания Ираном программы на 25 лет и 400 миллиардов долларов. С Китаем, с кем же еще. Про эту программу много чего сейчас говорится, включая сообщения о строительстве в том же Чабахаре базы иранского военного флота, совместной с Китаем разработке вооружений… правда, военный аспект альянса больше интересует американских наблюдателей. Они предсказывают всякие ответные меры со стороны Вашингтона, потому что в сомнительной позиции оказывается 5-й флот США в Индийском океане и база Диего-Гарсия.

Но и экономическая сторона связей Ирана и Китая впечатляет, в том числе и та самая железная дорога вписывается в картину очень хорошо.

И тут — если говорить о "балансировании" Индии — становится особенно заметно бедственное состояние ее отношений с Китаем. Этим летом в очередной раз столкнулись войска двух стран на их оспариваемой границе в Гималаях, в очередной раз прошли переговоры и начался развод войск. Сухой остаток: всплеск антикитайских чувств в индийских политических кругах, санкции против китайских товаров и услуг. Даже если считать все происшедшее случайностью, а не провокацией, то выходит, что Индия опять много проиграла.

Китай давно уже главный экспортер в эту страну, и — по пекинским оценкам — потенциально главная надежда на ее будущее развитие. Эта надежда подрывается и конфликтами, и нежеланием Индии участвовать в китайских планах развития экономики и инфраструктуры в Евразии (проект "Пояс и путь"). Кстати, соглашение Пекина с Ираном — тоже часть этого проекта.

В результате китайские инвестиции получают страны-соперники (Пакистан), страны — перебежчики из "индийского" мира в "китайский" (Непал и другие), теперь вот еще и Иран. Индия оказывается в изоляции, без таких, как у Китая, материальных и прочих ресурсов для создания своей, региональной системы партнерств. Возможно, выгоднее было бы вписаться в китайскую систему, сделать ее совместной, но вот история с Чабахаром — она показывает, что на деле все получается гораздо хуже.

Теперь посмотрим, чего в этом сложном сюжете нет. Нет Запада как ключевого и даже не очень ключевого игрока. Про Европу и говорить нечего, но вот даже США — есть ли у них реальное влияние на происходящие процессы? Кому-то в Америке, может быть, и кажется, что страшнее ее конфронтации с Китаем в мире сюжета нет, а Иран так и подавно на волоске, рост его влияния в соответствующих частях Азии вот-вот получит мощный ответ. В любом случае мы видим, что Вашингтон всеми силами связывает Индии руки, но…

Но каким образом конфронтация с Соединенными Штатами помешала Китаю ускоренно выстраивать уже и в этом году систему альянсов вокруг Индии — с Пакистаном, Ираном, Непалом и прочими? Каким образом угрозы Вашингтона мешают Ирану очень успешно развиваться, находя для этого деньги — как свои, так и китайские? Кстати, Пекин в эти недели сильно помог деньгами еще и Бразилии, и не только ей.

А США… Имитация грозной силовой политики, которой там занимаются, может быть, осложняет жизнь непривычным к такой ситуации европейцам. Но все меньше задевает новых игроков на мировой арене. Другое дело, что немногие среди этих "новых держав" научились обходиться без Штатов вообще, попросту не замечать их.