Лидия Ермошина: ЦИК Белоруссии на выборах президента получает угрозы

Президентские выборы в Белоруссии пройдут 9 августа. За месяц до этой даты и в преддверии регистрации кандидатов на высший государственный пост Центризбирком работает в крайне напряженном режиме, тем не менее глава ЦИК Лидия Ермошина нашла время рассказать РИА Новости об особенностях избирательной кампании, людях, которые хотели добиться "революции", угрозах членам избиркомов, а также о присутствии на выборах международных наблюдателей.

— Лидия Михайловна, ранее вы отмечали, что нынешняя президентская кампания самая сложная для вас. С чем это связано? Изменилась ли ситуация сейчас, когда до выборов осталось не так много времени?

— Да, эта кампания, действительно, самая сложная. Буквально с первых ее дней были предприняты попытки по дезорганизации деятельности Центральной комиссии. Во-вторых, были предприняты попытки по запугиваю как членов ЦИК, так и избирательных комиссий снизу. И третье – если раньше, скажем так, попытки создания политической нестабильности предпринимались всегда в конце избирательной кампании, в период предвыборной агитации, то в этот раз раскачать ситуацию, создать некую предреволюционную обстановку в стране пытались уже с начала выдвижения кандидатов в президенты, с первых дней сбора подписей.

Будет ли меняться эта ситуация? Я думаю, да. Но это опять-таки связано прежде всего с тем, что наиболее активные организаторы всех этих беспорядков просто находятся в местах не столь отдаленных и не могут руководить тем самым революционным процессом. Я имею в виду господина (Сергея) Тихановского и господина (Николая) Статкевича. По сути дела, они и были всеми этими организаторами. Именно Статкевич привел в ЦИК группу из 30 граждан, которые не планировали стать кандидатами в президенты, но находились под его абсолютным политическим влиянием и пытались, подав массово документы на регистрацию своих инициативных групп, дезорганизовать работу ЦИК. Просто они были уверены, что мы не в состоянии проверить все представленные документы и выпустим в свободное пространство по крайней мере 30 политических ораторов, которые будут создавать напряженный политический фон. Это не удалось – нас стали запугивать, потому что были другие "бойцы", это уже Тихановский вступил в бой. Так что в этом плане, конечно, кампания является сложной, особенно для организаторов выборов.

— С чем вы связываете то, что работу ЦИК пытались блокировать уже с начала выборов?

— Во время предыдущих кампаний попытки по дезорганизации избирательного процесса предпринимали зарегистрированные кандидаты, а за ними уже шли "бойцы". На этих выборах такие попытки предпринимали люди, которые, в принципе, не собирались участвовать в выборах как кандидаты. Это просто революционеры, которые хотели изменить ситуацию вневыборным способом, использовав эту кампанию для своих целей.

— Были за последнее время случаи запугивания лично вас, членов Центризбиркома или территориальных комиссий?

— Анонимные запугивающие письма в ЦИК приходят по электронному адресу. Есть звонки, они особенно активизировались, когда, например, арестовали господина (Виктора) Бабарико, и у нас на горячую линию стали поступать угрозы, хотя мы к аресту, естественно, никакого отношения не имеем, но нас почему-то выбрали в качестве козлов отпущения. Если изучить эти тексты, видно, что их пишут неадекватные люди. Все политические кампании пробуждают, скажем так, определенные психопатические настроения у людей, которые психологически нестабильны.

— Опасаетесь за свою безопасность? Ходите с охраной?

— Нет, я хожу без охраны, но я вообще не хожу уже по улицам. То есть я приезжаю на работу и уезжаю на машине домой, в Дрозды. По сути дела, если бы не огороженный поселок, у меня не было бы возможности дышать свежим воздухом.

А опасаться или не опасаться за свою безопасность – это бесполезно. Я думаю, что нужно, во-первых, всегда сохранять присутствие духа и, во-вторых, верю в наши правоохранительные органы.

— Обращался ли ЦИК в МВД, Следственный комитет по поводу этих звонков и анонимных писем с угрозами?

— Я обратилась к правоохранителям только по одному факту – открытых угроз со стороны господина Тихановского, и в отношении него в том числе было возбуждено дело за воспрепятствование работе Центризбиркома. Поясню, почему я это сделала. Во-первых, мой пример должен показать всем членам избирательных комиссий, чтобы они не боялись, чтобы они знали, что их права и жизнь будут защищены в том случае, если угрозы будут поступать. Во-вторых, нам уже пора создавать правовой прецедент. Это первый правовой прецедент в нашей стране, когда вообще заработала статья, направленная на борьбу с теми, кто угрожает членам избирательных комиссий (Статья 191 УК республики "Воспрепятствование реализации избирательных прав граждан, работе ЦИК и избиркомов по выборам". – Прим. ред.). Мы, конечно, посмотрим… У господина Тихановского и так хватает обвинений по другим статьям, это всего лишь небольшая часть. Но я бы хотела, чтобы расследование уголовного дела, которое на данный момент ведется, послужило уроком для остальных — кто не может сдержать свой язык.

— Эти выборы для Белоруссии проходят в нестандартных условиях из-за коронавируса. По вашему мнению, было ли верным решение не переносить их на более поздние сроки, когда ситуация с COVID-19 улучшится?

— Дело в том, что просто не было никакого другого варианта решения этого вопроса. Выборы в Беларуси можно было не проводить только в случае введения чрезвычайного положения. Я думаю, что это никому не нужно было – ни государству, ни обществу. Что же касается самих процедур, которые проходят, да, некоторые ограничения есть. Тем не менее все мероприятия, которые проходили в рамках данной кампании, в общем-то, проходили достаточно свободно.

— По итогам проверки подписей избирателей, собранных в поддержку выдвижения кандидатов в президенты, стало известно, что с дистанции сходит бывший глава администрации Парка высоких технологий Валерий Цепкало. При этом Цепкало утверждает, что подписи граждан, которые его инициативная группа сдавала в территориальные избиркомы, тщательно выверены. По вашему мнению, есть ли у сторонников Цепкало основания утверждать, что отбраковка его подписей является неправомерной?

— Дело в том, что подобное утверждают все кандидаты, которым что-то не удалось, поэтому ничего тут нового нет, просто иного господин Цепкало и утверждать не мог. Что же касается выверки подписей, могу сказать, что даже команды, где существуют давние традиции и четкая иерархия, и то работают с ошибками. Иначе бы не браковалось достаточно большое количество подписей у действующего главы государства Александра Лукашенко, где, собственно говоря, в инициативной группе работают очень много людей, которые собирают подписи регулярно, не только на президентских выборах, но и во время парламентских и местных избирательных кампаний.

Кстати, ознакомилась с заявлениями представителей Бабарико, которые утверждают, что в некоторых районах, куда они не сдавали подписи на проверку, им их приписали местные избиркомы. Разве можно было придумать что-нибудь более смешное? Дело в том, что у нас часто руководство избирательного штаба не координирует в должной мере работу сборщиков подписей. Но ситуация и не может складываться иначе, потому что это обыкновенная общественная самодеятельность, там работают разные люди, естественно, они совершают ошибки и по каким-то вопросам не сигнализируют руководству, особенно если работают на коммерческой основе и с ними не вовремя расплачиваются. Поэтому здесь все утверждения точно так же должны оцениваться критически, как и любые иные. Оцениваться проверкой, конечно.

— То есть и утверждения одного из претендентов на пост президента Сергея Черечня и его сторонников о том, что они сдавали подписей гораздо меньше, чем им в итоге засчитали, не имеют под собой оснований?

— Это нелепо, конечно. Более того, Черечень уже ничего не утверждает. Он повинился и сказал, что просто-напросто они вели речь о выверенных подписях, а остальные поданные как бы не проверялись. Это говорит опять-таки, что претенденты не руководят в должной мере своими инициативными группами. Но поверьте, у них и нет такого механизма. Даже представители Бабарико, у которого группа адвокатов, где четкая иерархия и организация, и то начинают утверждать, что в каких-то районах они вообще не сдавали подписи. Но такого не может быть, чтобы местные районные комиссии стали приписывать подписи потенциальному кандидату, который находится в СИЗО в рамках расследования уголовного дела. Это даже трудно предположить. Местным комиссиям это просто не нужно, тут действует принцип "баба с возу – кобыле легче", то есть чем меньше подписей, тем легче работать. Я еще раз хочу сказать, что потенциальные кандидаты и их близкие люди не могут полностью, от начала до конца руководить всей этой предвыборной группой и контролировать процесс, у них нет ни такого механизма, ни средств. Они имеют дело с временными случайными людьми.

— Возможна ли вообще такая ситуация, что после жалоб Цепкало в областные избиркомы подписи в его поддержку будут восстановлены и окажется, что у него есть 100 тысяч достоверных, которые нужны для регистрации? Как тогда будет действовать ЦИК?

— Областные избиркомы уже сдали свои протоколы в ЦИК, где установлено именно то количество достоверных подписей по каждому претенденту, которое было озвучено. Это целая процедура: сначала районная комиссия подводит итог, потом областная, потом он направляется в ЦИК. Это все звенья одной цепочки, и поэтому оцениваться итог будет на заседании ЦИК, а не в областных комиссиях.

— Но получается, что Цепкало в любом случае не зарегистрируют кандидатом на основании недостаточного количества достоверных подписей?

— В любом случае мы будем рассматривать его документы на регистрацию. Он, в конце концов, имеет право прийти ознакомиться с теми документами, которыми обладает ЦИК, и, в общем-то, выдвинуть какие-то свои претензии, Мы также будем их рассматривать.

— Цепкало заявлял, что в случае, если он сойдет с дистанции, объединится с другим кандидатом в президенты. Возможно ли по белорусскому законодательству такое объединение, если да, то как выполняется технически и какие политические бонусы дает?

— Конечно, нет, и нигде в мире это невозможно. Это не более чем политическое действие. Объединяться можно с кем угодно, поэтому если среди тех, кто останется в избирательной кампании, будут люди, которые захотят взять его в число своих доверенных лиц, чтобы он за этого человека ходил и агитировал, то в этом случае можно будет, по сути, считать, что он объединен с кем-то. То есть максимум, что может получить Цепкало от этого объединения, — статус доверенного лица.

— Как относитесь к разговорам о том, что белорусские власти якобы устраняют наиболее сильных конкурентов действующего белорусского лидера Александра Лукашенко на выборах? Есть немало людей, которые считают, что уголовное дело Белгазпромбанка в отношении Виктора Бабарико неправомерно, а подписи Цепкало забраковали специально, чтобы снять с дистанции? И, кстати, вот буквально на днях сам Цепкало заявил, что власти пытаются "максимально ослабить или выбить из президентской кампании наиболее рейтинговых кандидатов".

— Я не отношусь к властям, я всего лишь представитель избирательной администрации, имеющей дело с теми людьми, которые приносят нам документы в ходе избирательных кампаний. Мы не оцениваем вообще ничью политическую силу. Мы оцениваем только формальные документы, которые к нам поступают.

Что же касается тех, кто участвует в выборах, я думаю, что люди любого уровня, которые идут на выборы, должны всегда помнить, что в этот период достаются все скелеты из шкафа, если они у кандидатов имеются. И нужно быть к этому готовыми. Чем закончится этот процесс – всегда непредсказуемо, поэтому каждый из тех, кто идет на выборы, должен оценить ситуацию: для чего он идет, зачем ему это нужно и какие последствия может повлечь.

— Ряд потенциальных кандидатов в президенты – Олег Гайдукевич, Наталья Кисель, Юрий Губаревич и другие – снялись с избирательной кампании еще на этапе сбора подписей. Для чего тогда они вообще ввязывались в этот трудоемкий процесс? Почему из такого большого количества претендентов в президенты – 15, которые были изначально, к регистрации осталось меньше половины?

— Что касается Губаревича, (Николая) Козлова, (Ольги) Ковальковой, то есть тех, кто у нас является так называемой традиционной оппозицией, я думаю, что они пошли на выборы исключительно с одной целью: им было бы неудобно, если бы они как руководители политических партий и общественных объединений политического направления не участвовали в данной избирательной кампании. Это осудили бы их зарубежные спонсоры и другие партнеры, поэтому они формально пошли, практически не работая на электоральном поле в ходе данной избирательной кампании. Господин Гайдукевич всегда ходит на выборы, ходил его отец, это традиция Либерально-демократической партии. Почему он снял свою кандидатуру? Я думаю, чтобы сосредоточить усилия на продвижении другого кандидата, действующего главы государства. Что касается госпожи Кисель – не знаю, я ее не видела. С какой целью она ходила? Может быть, чтобы попробовать свои силы, как это сделал, например, господин (Александр) Таболич, он же тоже подписи на проверку не сдавал и, в общем-то, рассматривал выборы просто как интересное приключение. Да, с этой целью тоже ходят на выборы.

— Белорусские правозащитники подвергли критике отведенные властями места для ведения агитации — якобы там плохое транспортное сообщение, они слабо посещаемы и в целом непригодны для этих целей. А претендент в президенты Андрей Дмитриев говорил, что агитацию в Минске предлагают вести чуть ли не в пруду, и подал в суд жалобу на Мингорисполком. Каково ваше мнение по этому вопросу?

— Я прошу господина Дмитриева в этом случае публично через вас направить "благодарственные" письма господину Тихановскому и господину Статкевичу. Но для того чтобы обсуждать этот вопрос, нужно вернуться к истории, как это все у нас зарождалось. Я могу сказать, что этак лет 15 приучала все местные власти к мысли, что предвыборная агитация, пикеты по сбору подписей должны проходить в демократических, максимально либеральных условиях. К этому сначала прислушался город Минск, потом мы дошли и до провинции. И у нас, по сути дела, была идеальная раскладка как по местам, так и по ведению предвыборной агитации. Кстати, эта избирательная кампания начиналась с такими же взглядами и мотивами. Но когда господин Тихановский превратил пикеты по сбору подписей в политические агрессивные мероприятия, которые могли вообще неизвестно чем закончиться… Причем лично я за что боролась, на то и напоролась, потому что я ратовала за демократию, а ко мне собрались прийти домой под видом пикета и сбора подписей. Поэтому когда поведение отдельных граждан стало непредсказуемым, это привело к последующему принятию решений местными властями, которые просто-напросто оставили для агитации во всех городах и весях только те места, которые и ранее были отведены для ведения общественно-массовых мероприятий. Не надо никогда принимать демократические решения за попустительство, за возможность вести себя не дипломатично и не по правилам. К сожалению, такое поведение было, и оно привело к этим последствиям. И когда мы опять восстановим эту политическую культуру, на каких выборах – я теперь не знаю.

То есть, по сути дела, именно такие решения по местам для агитации приняты для того, чтобы дисциплинировать тех, кто будет участвовать в этих мероприятиях. Пусть они хотя бы там попробуют провести агитацию. Если им не будет этих мест хватать, тогда они скажут: "Нам не хватает, наших сторонников гораздо больше".

— Правозащитники не зарегистрированного властями Белоруссии центра "Весна" признали политическими заключенными Тихановского, Бабарико и его сына Эдуарда, а также еще граждан, задержанных правоохранителями в ходе избирательной кампании. Какое у вас отношение к этому статусу — политзаключенный?

— Кто такие правозащитники в Республике Беларусь? Это некие самозваные граждане, которые почему-то себе присвоили право считать себя правозащитниками и делать экспертные заключения. То есть любой из нас вправе считать себя правозащитником. Оперировать мнением этих людей просто-напросто нелепо, это обычные люди. Что же касается политзаключенных, никакая избирательная кампания не дает иммунитета от уголовного преследования за противоправные действия. Господин Тихановский вел себя противоправно, он пытался организовать общественные беспорядки, причем массовые, и не просто пытался, он шел к этому семимильными шагами. В отношении господина Бабарико тоже возбуждено уголовное дело, но по другим основаниям, поэтому не надо прикрываться участием в выборах для того, чтобы совершать нечто, что выходит за рамки закона.

— Видеоблогер Тихановский, пытаясь участвовать в выборах, мог действовать в чьих-то интересах?

— Откуда я могу это знать? Я же не спецслужбы.

— Документы в ЦИК для регистрации кандидатами в президенты подали семь человек, в том числе Бабарико, находящийся в СИЗО КГБ. Некоторые эксперты считают, что Бабарико может быть отказано в регистрации кандидатом на высший государственный пост на основании декларации о доходах. Видели ли вы эту декларацию, что думаете о сведениях, которые в ней представлены? Насколько я помню, в документе господин Бабарико указал, что 100 тысяч долларов, которые принадлежат ему, хранятся у одного друга, еще одна крупная сумма, сто тысяч евро, у второго друга. Принципиально ли вообще указывать такие данные в декларации о доходах? Насколько существенными должны быть неточности, чтобы претенденту в президенты отказали в регистрации кандидатом? Допускаете ли, что ЦИК откажет Бабарико?

— Основанием для отказа в регистрации может стать недостоверность указанных сведений в размере, превышающем 20% от годового дохода. Да и то – это право ЦИК, а не обязанность, мы можем оценивать ситуацию по-разному. Также можно отказать, если претендент забыл задекларировать старые "Жигули". То есть транспортное средство не указано в декларации или, например, земельный участок, это уже считается существенной ошибкой.

Что же касается особенностей декларации господина Бабарико, могу сказать, что перечисление сведений о том, у кого он хранит деньги, не предусмотрено постановлением Совмина, который утвердил данную форму декларации. Мы не проверяем ни банковские счета, ни где хранит свои деньги кандидат, он может их и под матрасом хранить. Указано это подобным образом именно потому, что декларация подписана уже после возбуждения уголовного дела в отношении господина Бабарико. То есть он хотел показать некую легальность конкретных сумм именно в рамках возбужденного уголовного дела. К выборам это никакого отношения не имеет.

Относительно решения о регистрации, которое примет Центральная комиссия, я пока ничего не могу сказать. Но декларация Бабарико, как и декларации других претендентов на пост президента, направлена в профильные организации, которые занимаются проверкой денег, недвижимости – кроме банков. Все сведения, которые касаются денежных сумм, хранящихся в банках, составляют тайну, поэтому в банки декларации не направляются.

Главное в данном случае — законность получения дохода, а не то, что деньги хранятся у друга. То есть если источники дохода будут законные, одолжил он кому-то деньги или нет, не имеет никакого значения.

— Если Бабарико зарегистрируют в качестве кандидата, он не сможет сам лично вести агитацию из-за того, что находится под стражей, ему остается только вариант делать это через доверенных лиц. Не ущемляет ли это права кандидата на высший государственный пост? Возможно ли, что Бабарико освободят из-под стражи для ведения предвыборной агитации?

— Избирательное право не влияет на уголовный процесс, мы не соприкасаемся абсолютно. Следователь будет решать, отпустят его, например, под подписку о невыезде или нет.

— Какое число кандидатов в президенты является оптимальным для избирательного бюллетеня, чтобы для граждан была достаточная альтернатива?

— В этих случаях количество никогда не перерастает в качество, поэтому сколько кандидатов, не имеет значения. Главное — это персоналии. Когда кандидатов слишком много, избирателю, как правило, тяжело сделать выбор.

— Сохраняет ли Центризбирком планы провести заседание по регистрации кандидатов 14 июля?

— Да, у нас и выхода другого нет, это же последний возможный день.

— А почему решили отложить регистрацию на последний день?

— Чтобы подготовиться, вопросов много. Это связано с тем, что есть большая забраковка подписей, плюс ведется проверка деклараций о доходах и имуществе потенциальных кандидатов.

— Допускаете ли вы, что иностранные наблюдатели вообще не смогут приехать в Белоруссию из-за закрытых границ и эти выборы пройдут без международного мониторинга?

— Да, тут есть вопросы. Да что нам говорить – выборы президента в Польше проходили при девяти наблюдателях от ОБСЕ, и то, наверное, только потому, что штаб-квартира БДИПЧ ОБСЕ расположена в Варшаве. Поэтому вполне возможно, хотя я в таких условиях ни разу не проводила выборы, поэтому не знаю, у нас всегда масса международных наблюдателей.

— Какие действия предпримет ЦИК, если БДИПЧ будет наблюдать, но опять не признает выборы свободными и демократичными?

— В наш сложный период времени самыми главными стандартами для выборов должна быть их безопасность и хорошая организация. А вот к этому мы обязательно приложим все усилия.

— Не опасаетесь ли, что по итогам выборов Евросоюз и США опять введут санкции в отношении Белоруссии?

— Для меня важны только санкции, которые касаются государства в целом. Вот это является тем, что может меня расстроить, огорчить и явиться потрясением. По поводу лично меня – для меня никакие санкции уже не представляют угрозы. Я практически никуда не выезжаю, счетов за рубежом не имею.

— И все же: считаете ли вы возможным введение санкций со стороны Запада по итогам избирательной кампании?

— Нет. Невозможно.

— Ранее Александр Лукашенко заявил о вмешательстве извне в избирательную кампанию в Белоруссии. Обсуждал ли глава государства с вами этот вопрос? Как вы считаете, кому может быть выгодно это вмешательство?

— Конечно же, нет, со мной он не обсуждает подобные вопросы, потому что это дело органов, ответственных за государственную безопасность в нашей стране.

— Ваше мнение – какие внешние силы могут быть задействованы в этом вмешательстве?

— Не знаю.

— Ранее Бабарико выступил с инициативой проведения в Белоруссии конституционного референдума, одной из целей которого является ограничение числа президентских сроков в республике до двух. Обращались ли сторонники, юристы Бабарико в ЦИК с этим предложением? Есть ли основания для регистрации инициативной группы и запуска референдума, как того хочет бывший глава Белгазпромбанка?

— Нет, они не обращались. В данном случае есть несколько моментов, которые следует учитывать. Первое – нужно создать инициативную группу в количестве не менее 100 человек. Второе – провести общее организационное собрание. Затем утвердить вопрос, который выносится на референдум, обратиться в Центральную комиссию, которая в течение месяца запрашивает прокуратуру, министерство юстиции и просит проверить законность этого вопроса, а сама в это время проверяет законность образования инициативной группы. И только после этого проводится заседание ЦИК по референдуму. Так что, как видите, здесь очень сложный организационный путь. Никто не обращался, более того, я могу сказать, что, поскольку значительная часть предвыборной деятельности господина Бабарико держится на очень крепкой финансовой основе, которая у него была до того, как его арестовали, я не думаю, что у его команды сейчас появятся финансовые возможности для быстрого инициирования этого вопроса.

— Штаб Бабарико говорил, что войти в инициативную группу по проведению референдума изъявило желание около 15 тысяч активистов. Что если это добровольцы, которые готовы работать бесплатно?

— Вообще, я бы не рекомендовала задействовать 15 тысяч активистов, потому что где они будут проводить организационное собрание? На стадионе "Динамо"? Надо, чтобы собралось не менее половины группы, и они должны список этой группы потом представить в ЦИК. Непросто это будет.

— А если сторонники Бабарико все же проведут такое собрание и на него соберется 15 тысяч?

— Пусть пересчитают, составят протокол. Но если будет такое количество людей, они обязательно, что называется, проиграют процесс, потому что невозможно с достоверностью установить присутствие такого количества граждан, причем присутствие не только в начале собрания, но и в конце, когда проходит голосование. Да еще и выяснить их личности, являются ли они вообще гражданами, наделенными избирательным правом. То есть при таком количестве людей это все очень проблематично организовать.

— Александр Лукашенко недавно анонсировал появление в республике новой конституции с более широкими полномочиями властей на местах. Поступали ли какие-либо поручения по подготовке референдума в ЦИК?

— Нет, конечно. Для того чтобы нам давать какие-то поручения, этот проект должен появиться. Разрабатывать его будут ученые и юристы, прежде всего специалисты Конституционного суда, а также нашего центра законодательства и правовых инициатив. ЦИК – это организационный технический орган, который вступит в действие только после того, как референдум будет назначен, поэтому пока мы не обладаем никакой информацией.

— Сколько вообще нужно времени ЦИК, чтобы референдум подготовить и провести?

— Очень немного. Тут, по сути дела, можно уложиться дней в 60. За 45 дней до проведения этого мероприятия у нас образуются участковые избирательные комиссии, вот с ними это все и связано. А полномочия территориальных комиссий можно возложить на постоянно действующие территориальные комиссии, которые созданы для местных выборов и у которых срок полномочий истекает только при назначении новых местных выборов. Здесь просто нужны деньги, создать участковые комиссии, выверить списки, а все то, что будет осуществляться в рамках рекламы вопросов, выносимых на референдум, это уже работа СМИ.

— Есть ли у вас планы на период после проведения нынешних президентских выборов? Ранее вы говорили, что планируете подать в отставку.

— Мне не надо подавать в отставку, через год истекает срок моих полномочий в Центральной комиссии, вот и все планы. Истечет срок полномочий, и она (отставка) наступит сама собой. Вообще-то срок полномочий истекает в декабре 2021 года, но поскольку в этот период уже нужно проводить местные выборы (Крайний срок — 18 января 2022 года. – Прим. ред.), я так думаю, что не дольше, чем до лета, мне предстоит работать на этом месте.

— То есть еще год?

— Да.

— А если президент вам скажет, что не отпускает пока с этой должности?

— Вы знаете, я думаю, он не должен так сказать в силу того, что это же не год и не два работать, а пять. И, самое главное, это, конечно, предстоящая через пять лет новая президентская кампания. Проводить ее в 73 года при таких нагрузках – я думаю, это будет явный перебор.