Рено Селигманн: Россия встретила кризис в хорошей форме

Экономика России в 2020 году проходит непростой период из-за вспышки COVID-19, однако меры поддержки, своевременно принятые властями страны, позволили избежать худшего, и уже в следующем году можно надеяться на восстановление и рост, прогнозируют аналитики Всемирного банка. Корреспондент РИА Новости Вероника Буклей обсудила новый доклад института развития с директором и постоянным представителем в России Рено Селигманном и главным экономистом по стране Aпурвой Санги. Они рассказали, на чем стоит акцентировать внимание при разработке национального плана восстановления экономики, как удалось избежать скачка бедности, а также поделились своими прогнозами.

— Вы прогнозируете, что ВВП России в 2020 году снизится на 6%, это станет максимальным уровнем за 11 лет. Значит ли это, что глубина падения будет максимальной за эти годы?

Апурва Санги: Снижение ВВП на 6%, которое мы прогнозируем на этот год, это самые низкие темпы роста за 11 лет. Это наш базовый сценарий.

— Каков ваш прогноз на следующий год? Когда Россия сможет войти в устойчивую фазу восстановления?

Апурва Санги: Мы прогнозируем рост экономики в течение следующих лет, это 2,7% в 2021 году и 3,1% в 2022 году. Хочу также подчеркнуть беспрецедентный уровень неопределенности, очень трудно прогнозировать, что будет происходить. Наш базовый сценарий исходит из того, что восстановление начнется во второй половине 2020 года. Но есть и более пессимистичные сценарии, включающие возвращение вируса, более длительный локдаун, в этой ситуации восстановление будет отложено до первой половины следующего года.

— Правительство России уже приняло ряд мер для поддержки экономики и сейчас работает над национальным планом по восстановлению. На чем, на ваш взгляд, стоит сделать акценты в документе?

Рено Селигманн: Мы говорим об экономике, а в ее основе люди. Этот кризис оказался особенно трудным, в результате некоторые оказались в очень трудных жизненных условиях. О мерах по выходу из кризиса надо думать, исходя из четырех шагов. Первый – это спасение жизней, это касается локдауна, тестирования и так далее.

Вторая фаза – защита наиболее бедных и уязвимых слоев населения. Это очень важный аспект в реагировании на кризисную ситуацию. Третье – это рабочие места и экономика. Здесь было сделано много и может быть сделано еще больше. Четвертая фаза – это подготовка к жизни после пандемии.

— Какие меры, на ваш взгляд, нужны, чтобы оказать поддержку наиболее уязвимым слоям населения?

Рено Селигманн: Что касается защиты наиболее уязвимых слоев, стоит сказать, что если бы правительство с января не принимало меры реагирования на кризис, в России выросла бы бедность – она бы поднялась с 12,3% (в 2019 году – ред.) до 14,8%, то есть выросла бы значительно. По нашей оценке, если все меры, анонсированные правительством России, будут реализованы, этого роста не произойдет и мы вернемся к уровню 2019 года. Это очень значимое достижение.

Что касается безработицы, она тоже может значительно вырасти. Мы ожидаем, что 15-21% населения окажутся неформально занятыми – они не смогут воспользоваться предлагаемыми мерами поддержки. Все это говорит о том, что несмотря на принимаемые меры, ситуация открывает правительству возможности реформировать систему социальной поддержки.

В настоящий момент на нее тратится порядка 3,2% ВВП, что вдвое превосходит среднемировой показатель в 1,6%, однако лишь 0,4% направляется бедным. Увеличение поддержки семей с детьми был шагом в правильном направлении, поскольку существует корреляция между семьями с большим числом детей и бедными семьями. Однако этого недостаточно.

— Какие еще шаги нужно предпринять в этом направлении?

Рено Селигманн: Достаточным уровнем поддержки стала бы таргетированная программа социальной помощи, которая отвечала бы трем качествам. Во-первых, она должна работать как автоматический стабилизатор и в хорошие, и в плохие времена. Например, как курцарбайт в Германии (Компенсация части потерь сотруднику при сокращении занятости. – Прим. ред.).

Во-вторых, она должна быть интегрированной, то есть вместо того, чтобы менять к лучшему индивидуальные программы социальной поддержки, она должна делать лучше жизнь граждан и домохозяйств по примеру социального контракта, который сейчас практикуется в Татарстане. В-третьих, она должна быть финансово устойчивой и иметь возможность масштабирования в будущем, как в Бразилии, Португалии.

Вторая часть – это помощь компаниям и рынку труда. Очень важно, чтобы политика поддерживала устойчивый уровень ликвидности, сохранение занятости и доступ компаний к цепочкам поставок, а также уровень спроса.

Хотел бы отметить, что план правительства по поддержке МСП и инфраструктурных проектов – это также шаг в правильном направлении, но это лишь половина плана. Значение МСП в будущем будет расти, в России их доля в экономике составляет 20%, тогда как в Германии, Франции она значительно выше.

Работа по подготовке к жизни после коронавируса должна основываться на развитии человеческого капитала, фокусе на образовании. Россия имеет исключительный уровень науки, математики, начитанности, но когда дело доходит до необходимости креативного подхода к решению проблем, работе в команде – навыкам, необходимым в ХХI веке, мы видим провал. Этим необходимо заниматься.

— Можно ли надеяться, что Россия сможет пройти по относительно благоприятному сценарию выхода из пандемии по сравнению с другими странами региона?

Апурва Санги: Конечно, меры правительства помогут двигаться в этом направлении, но так же важно, как будет развиваться ситуация за пределами России. В этом смысле Россия в какой-то мере является заложником глобального роста и глобального спроса с точки зрения экспорта сырьевых товаров. ЕС и Китай – два крупнейших торговых партнера России. То, что будет происходить у них и во всем мире, так же будет оказывать влияние на Россию.

Рено Селигманн: Мы считаем, что макроэкономическая и фискальная политика властей на протяжении последних лет позволила России подойти к этому кризису в относительно хорошей форме: с точки зрения уровня долга к ВВП (порядка 14%), внешних резервов, Рено Селигманн объема средств в ФНБ, плавающего валютного курса. Россия встретила кризис, находясь в лучшей форме, чем многие страны с похожей экономикой.

Затем она сфокусировалась на мерах поддержки, которые составляют почти 4% ВВП, что относительно мало по сравнению с развитыми экономиками, но на уровне стран с похожим уровнем дохода. Таким образом, Россия потратила столько, сколько можно было, не прибегая к средствам ФНБ и не ограничивая свои возможности по поддержке экономики в будущем.

С точки зрения монетарной политики мы увидели снижение ставки Центробанком, считаем это очень уместной мерой в сложившихся обстоятельствах. Рост фискального стимулирования в комбинации с монетарной политикой поможет ускорить темпы восстановления.