Путин призывает равняться на Сталина, Рузвельта и Черчилля

Владимир Путин написал один из самых важных текстов в своей жизни — за последние годы в один ряд с ним можно поставить только "крымскую речь" 17 марта 2014 года, а из более ранних — выступление в Мюнхене в феврале 2007-го. Нынешний текст не станет речью — статья под названием "75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим" вышла в американском журнале The National Interest.

Пересказывать ее сложно — в ней все имеет значение, и, несмотря на немалый объем, она легко читается. Да, она адресована прежде всего Западу, но очень важна и для нас самих. Потому что дает стройный взгляд на причины возникновения Второй мировой и ее уроки, а с этим тоже большие проблемы даже у многих наших сограждан. Но Путин говорит не только об этом, но и о том, как попытка переписать историю войны может привести к новой трагедии. И рассказывает, какой механизм помогает предотвратить новую глобальную катастрофу.

Статья одновременно и эмоциональная, и насыщенная фактами — в том числе действительно малоизвестными даже для многих специалистов-историков. Например, Путин говорит, что "в сентябре 1939 года советское руководство, согласно договоренностям с Берлином, имело возможность отодвинуть западные рубежи СССР еще дальше на запад, вплоть до Варшавы, но приняло решение не делать этого", потому что СССР "до последней возможности стремился избежать участия в разгорающемся конфликте и не хотел играть на стороне Германии". В итоге реальное соприкосновение советских и немецких войск произошло гораздо восточнее оговоренных в секретном протоколе рубежей, не по Висле, а примерно по "линии Керзона".

То есть СССР ограничился возвращением западно-украинских и западно-белорусских земель — и Путин приводит слова бывшего английского премьер-министра Ллойда Джорджа: "Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны. <…> Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев".

Концепция Путина четкая и ясная: Вторая мировая не началась внезапно, спусковым крючком к ней стал не пакт Молотова — Риббентропа, а Мюнхенский сговор западных держав с Гитлером в августе 1938-го. А еще более глубокой причиной был Версаль, то есть итоги Первой мировой и выстроенная после нее международная система. Выстроенная, кстати, без СССР и во многом против Советского Союза, но в первую очередь против Германии:

«

"Версальское "мироустройство" породило многочисленные скрытые противоречия и явные конфликты. В их основе — произвольно оформленные победителями в Первой мировой войне границы новых европейских государств. Практически сразу после их появления на карте начались территориальные споры и взаимные претензии, которые превратились в мины замедленного действия. <…> Глубинные причины Второй мировой войны во многом вытекают из решений, принятых по итогам Первой мировой. Версальский договор стал для Германии символом глубокой несправедливости. Фактически речь шла об ограблении страны, которая обязана была выплатить западным союзникам огромные репарации, истощавшие ее экономику. Главнокомандующий союзными войсками, французский маршал Фош пророчески охарактеризовал Версаль: "Это не мир, это перемирие на двадцать лет".

«

Именно национальное унижение сформировало питательную среду для радикальных и реваншистских настроений в Германии. Нацисты умело играли на этих чувствах, строили свою пропаганду, обещая избавить Германию от "наследия Версаля", восстановить ее былое могущество, а по сути толкали немецкий народ к новой войне. Парадоксально, но этому прямо или косвенно способствовали западные государства, прежде всего Великобритания и США. Их финансовые и промышленные круги весьма активно вкладывали капиталы в немецкие фабрики и заводы, выпускавшие продукцию военного назначения".

А созданная для обеспечения долгосрочного мира Лига Наций, саму идею которой Путин называет прогрессивной, продемонстрировала свою неэффективность и просто потонула в пустых разговорах. Потому что в ней доминировали державы-победительницы — Великобритания и Франция, а неоднократные призывы Советского Союза сформировать равноправную систему коллективной безопасности не были услышаны: например, "были проигнорированы предложения заключить восточноевропейский и тихоокеанский пакты, которые смогли бы поставить заслон агрессии".

С согласия Лиги Наций произошло и расчленение Чехословакии после Мюнхенского сговора, за которую вступился только СССР. И Москва сделала после этого единственно правильные выводы:

«

"Мюнхенский сговор показал Советскому Союзу, что западные страны будут решать вопросы безопасности без учета его интересов, а при удобном случае могут сформировать антисоветский фронт. <…> Вместе с тем Советский Союз до последней возможности старался использовать любой шанс для создания антигитлеровской коалиции, повторю, несмотря на двуличную позицию стран Запада".

Путин делает, по сути, те же выводы, к которым пришел и Сталин после раздела Чехословакии:

«

"Британия, а также Франция, которая была тогда главным союзником чехов и словаков, предпочли отказаться от своих гарантий и бросить на растерзание эту восточноевропейскую страну. Не просто бросить, а направить устремления нацистов на восток с прицелом на то, чтобы Германия и Советский Союз неизбежно бы столкнулись и обескровили друг друга. Именно в этом заключалась западная политика "умиротворения".

Действия советского руководства в этих условиях, в том числе и решение о пакте с Германией, были единственно правильными — они исходили из реальных угроз, причем угроз войны на два фронта, с Германией и Японией:

«

"Сталин и его окружение заслуживают многих справедливых обвинений. Мы помним и о преступлениях режима против собственного народа, и об ужасах массовых репрессий. Повторю, советских руководителей можно упрекать во многом, но не в отсутствии понимания характера внешних угроз.

«

Они видели, что Советский Союз пытаются оставить один на один с Германией и ее союзниками, и действовали, осознавая эту реальную опасность, чтобы выиграть драгоценное время для укрепления обороны страны".

Пакт Молотова — Риббентропа давно рассекречен, а что хранится в западных архивах? Например, в английских? Путин не говорит прямо о полете заместителя Гитлера Рудольфа Гесса в Великобританию весной 1941-го, но имеет ввиду в том числе и этот эпизод:

«

"Мы также не знаем, были ли какие‑либо "секретные протоколы" и приложения к соглашениям ряда стран с нацистами. Остается лишь верить на слово. В частности, до сих пор не рассекречены материалы о тайных англо‑германских переговорах".

Заодно Путин напоминает и о том, что "Гитлер раз за разом пытался втянуть СССР в противостояние с Великобританией, однако советское руководство не поддалось на эти уговоры" — и это тоже исторический факт, о котором предпочитают не вспоминать те, кто выставляет Советский Союз виновником войны. И вместо того, чтобы признать ключевое значение Мюнхенского сговора или рассекретить все материалы о беседах с Гессом, пытаются гнуть все ту же линию: во всем виноваты Гитлер и Сталин. То есть проводить ревизию истории, которая может иметь очень серьезные последствия.

Путин откровенно негодует (точно так же, как в другом месте статьи, где он называет подлостью и предательством глумление над памятью, будь то снос памятников или героизация пособников нацистов), когда пишет о том, что произошло в прошлом году:

«

"Преследуя свои цели, они наращивают против нашей страны количество и масштаб информационных атак, хотят заставить оправдываться, испытывать чувство вины, принимают насквозь лицемерные политизированные декларации. Так, например, одобренная 19 сентября 2019 года Европейским парламентом резолюция "О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы" прямо обвинила СССР — наряду с нацистской Германией — в развязывании Второй мировой войны. Естественно, что каких‑либо упоминаний о Мюнхене там не содержится.

«

Считаю, что подобные "бумаги", не могу назвать эту резолюцию документом, при всем явном расчете на скандал несут опасные реальные угрозы. Ведь ее принял весьма уважаемый орган. И что он продемонстрировал? Как это ни печально — осознанную политику по разрушению послевоенного мироустройства, создание которого было делом чести и ответственности стран, ряд представителей которых проголосовали сегодня за эту лживую декларацию".

А ведь сама европейская интеграция и все европейские структуры, включая Европарламент, стали возможны "только благодаря урокам, извлеченным из прошлого, его четким правовым и политическим оценкам", напоминает Путин:

«

"И те, кто сознательно ставит под сомнение этот консенсус, разрушают основы всей послевоенной Европы".

Это не угроза со стороны России — это напоминание о том, что, коверкая, демонтируя общее прошлое, можно лишиться будущего.

При этом европейское будущее зависит на самом деле не от самой Европы, а от всей выстроенной по итогам Второй мировой системы международных отношений. Именно ей, Ялтинской системе, и посвящена заключительная часть путинской статьи.

Путин называет послевоенную систему "квинтэссенцией интеллектуальных и политических исканий нескольких столетий" и говорит, что Сталин, Рузвельт и Черчилль "проявили огромную политическую волю, поднялись над противоречиями и пристрастиями и поставили во главу угла истинные интересы мира":

«

"В результате они смогли прийти к согласию и достигнуть решения, от которого выиграло все человечество. <…> Заложили основу того, что мир вот уже 75 лет, несмотря на острейшие противоречия, живет без глобальной войны. <...> Главное историческое достижение Ялты и других решений того времени заключается в согласии создать механизм, который позволил бы ведущим державам оставаться в рамках дипломатии при разрешении возникающих между ними разногласий. <…>

«

Печальный опыт Лиги Наций учли в 1945-м. Структура Совета Безопасности ООН была разработана таким образом, чтобы сделать гарантии мира максимально конкретными и действенными. Так появился институт постоянных членов Совета Безопасности и право вето как их привилегия и ответственность.

«

Что такое право вето в Совете Безопасности ООН? Говоря прямо, это единственная разумная альтернатива прямому столкновению крупнейших стран. Это заявление одной из пяти держав, что то или иное решение для нее неприемлемо, противоречит ее интересам и представлениям о правильном подходе. И остальные страны, даже если они не согласны с этим, принимают такую позицию как данность, отказываясь от попыток воплотить в жизнь свои односторонние устремления. То есть так или иначе, но нужно искать компромиссы".

То, что холодная война не переросла в третью мировую, Путин называет убедительным подтверждением эффективности Ялтинской системы, которую необходимо использовать и сегодня.

«

"Конечно, мы видим, что система ООН работает сейчас с напряжением и не так эффективно, как могла бы. Но свою основную функцию ООН по‑прежнему выполняет. Принципы деятельности Совета Безопасности ООН — это уникальный механизм предотвращения большой войны или глобального конфликта".

Поэтому Путин называет безответственными призывы отменить право вето постоянных членов Совбеза ООН, то есть превратить ООН в Лигу Наций — "собрание для пустых разговоров, лишенное каких‑либо рычагов воздействия на мировые процессы; чем все закончилось, хорошо известно".

Но как же жить в эпоху перемен? Ведь Путин сам пишет о том, что меняется все — от глобальной расстановки сил и влияния до социальных, экономических и технологических основ жизни обществ, государств, целых континентов. И напоминает, что "в минувшие эпохи сдвиги такого масштаба практически никогда не обходились без больших военных конфликтов, без силовой схватки за выстраивание новой глобальной иерархии". То есть война неизбежна, а послевоенная система не работает?

Нет, пишет Путин — и снова отдает дань уважения "Большой тройке":

«

"Благодаря мудрости и дальновидности политических деятелей союзных держав удалось создать систему, которая удерживает от крайних проявлений такого объективного, исторически присущего мировому развитию соперничества".

Но чтобы эти предохранители работали, а система совершенствовалась (Путин не говорит менялась, хотя тут уместен термин "перестраивалась"), "сегодня, как и в 1945 году, важно проявить политическую волю и вместе обсудить будущее".

То есть Путин предлагает Си Цзиньпину, Трампу, Макрону и Джонсону подняться на уровень Сталина, Рузвельта и Черчилля, напоминая о том, что они уже дали согласие на его предложение о проведении в этом году первой в истории встречи "Большой пятерки" (высказанное им в январе в Иерусалиме). Путин пишет, что рассчитывает, что "такая очная встреча может состояться при первой возможности".

Такая встреча не может стать "новой Ялтой" — но при серьезном настрое, при наличии воли и понимания своей ответственности (причем не только перед своим народом) она стала бы очень важным шагом, как минимум помогла бы в относительной стабилизации глобальной турбулентности (усиленной еще и кризисом, вызванным коронавирусом).

Путин готов брать на себя ответственность и принимать решения. Обладает как опытом, так и всей полнотой власти, а также пониманием серьезности момента и Си Цзиньпин. Многое осознает, но находится под постоянным ударом Дональд Трамп. Серьезно настроен, но не обладает достаточным влиянием на общеевропейскую ситуацию Эммануэль Макрон (по сути, представляющий в "Большой пятерке" Евросоюз).

У западных лидеров есть действительно большие проблемы, что называется, с мандатом на переговоры. Но даже при этих условиях важно сделать первый шаг, не дожидаясь, чтобы жизнь заставила делать его в обстоятельствах, подобных тем, в которых оказались Сталин, Рузвельт и Черчилль.

Масштаб личности, конечно, имеет очень большое значение, но масштаб времени становится вызовом такой силы, от которого просто не может уклониться настоящий и сильный духом лидер.