Раввин Борода: приоритет – здоровье прихожан, нежели открытие синагог

Эпидемия Covid-19 идет на спад, в Москве с 9 июня отменили цифровые пропуска, на минувшей неделе открылись церкви, но двери синагог пока остаются закрытыми для прихожан. С чем это связано, как чувствует себя главный раввин России Берл Лазар, госпитализированный с коронавирусом, какие меры принимает Федерация еврейских общин России (ФЕОР) против распространения инфекции, изменится ли мировоззрение людей после пандемии и вернутся ли они в офисы - в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал президент ФЕОР раввин Александр Борода. Беседовала Ольга Липич.

- Александр Моисеевич, как чувствует себя уважаемый раввин Берл Лазар и где проходит лечение?

- Раввин Берл Лазар сейчас себя чувствует нормально. Он был госпитализирован в четверг в удовлетворительном состоянии. Решение о госпитализации было принято врачами, так как его состояние требовало более активного лечения.

- Как здоровье членов его большой семьи?

- Все, слава Богу, здоровы и в порядке.

- Когда и где он мог заразиться?

- Раввин Лазар соблюдал режим самоизоляции, соблюдал все предосторожности, поэтому точно сказать очень сложно. Вирус активно распространяется, и так как полностью изолироваться от контактов с людьми невозможно, то и до конца выяснить трудно, как и где может заразиться человек.

- Кто из других видных деятелей ФЕОР болеет или уже переболел коронавирусом и каково их состояние?

- Во-первых, я не всё знаю. Во-вторых, то, что мне известно, я не имею права разглашать без согласия людей. Это не моя конфиденциальная информация, а непосредственно людей, о ком может идти речь. Слава Богу, среди раввинов, религиозных деятелей еврейской общины нет летальных случаев заражения.

- Какие меры по борьбе с эпидемией предпринимают еврейские общины?

- Основная деятельность общины ведется онлайн. Тем не менее, достаточное количество людей все равно физически должны присутствовать на работе, чтобы реализовывать благотворительные программы и обеспечивать работу общины. Мы соблюдаем все необходимые меры личной гигиены, обязательны к постоянному ношению маски и перчатки, регулярно проводим дезинфекцию помещений. Мы очень заинтересованы в сдаче анализов на антитела, а также приветствуем периодическое тестирование на наличие коронавируса. И, конечно, уже больше трех месяцев не здороваемся за руки.

© РИА Новости / Евгений Биятов

Перейти в медиабанк

Объявление о карантине на заборе синагоги на Большой Бронной улице в Москве

- Когда откроются синагоги и общинные центры? Кто решает этот вопрос?

- Мы действуем строго по указанию Роспотребнадзора. Так как он уже разработал рекомендации по открытию религиозных учреждений и проведению молитв на открытом воздухе, то мы, согласно этому, также разрабатываем план по постепенному открытию наших синагог и общинных центров.

Мы хотим сделать все медленно и максимально аккуратно, с соблюдением всех новых социальных норм, с обязательным использованием средств индивидуальной защиты - масок и перчаток, наличием антисептических средств в залах синагог и общинных центров. Постараться, насколько это возможно и зависит от нас, предотвратить новые случаи заражения.

В данном случае для нас, безусловно, в приоритете здоровье наших прихожан, нежели открытие на день другой раньше.

- Эпидемия коронавируса - это наказание от Бога за что-то или наставление для чего-то?

- В целом я против того, чтобы называть какие-либо эпидемии в чистом виде наказанием от Бога. Если бы мы обладали силой такого уровня, чтобы понимать значение всего того, что происходит в этом мире… Конечно, когда заболевают и умирают здоровые люди, мы можем предположить, что это некая форма наказания, но мы точно не можем определять причинно-следственные связи этому: за что и почему. Во времена пророков - они могли транслировать послания Бога и разъясняли знаки. Позже - во времена больших мудрецов – мудрецы могли давать глубокие комментарии происходящему. Сейчас же мы не можем видеть прямые указания Всевышнего, у нас нет четкого понимания смысла тех или иных событий.

Но если говорить о нашей пандемии, всеобщей человеческой трагедии, то легко в этом угадать проявления определенной негативной реакции Всевышнего на наш мир. Но больше этого, чего-то конкретнее - мы не можем сказать.

- К чему в связи с этим Вы призываете?

- Когда происходят такие события, мы просто обязаны задуматься: что мы делаем неправильно, что мы можем поправить в себе.

- Что, как Вы думаете?

- Самый простой ответ: между людьми не хватает единства, не хватает уважения друг к другу, терпимости. Это самое очевидное и главное. Но может быть множество других причин, которые человек должен искать сам: что требуется изменить в себе, чтобы подобного не происходило. От поведения каждого человека зависит не только его судьба, но и судьбы многих людей.

- Как пандемия изменила мировоззрение людей?

- Я считаю, что оно не изменилось. Любые вещи, которые происходят не как результат личного выбора, основанного на человеческих выводах, а как влияние некой внешней ситуации, – ничего сущностно не меняют. Пандемия - это внешняя ситуация, она заставила людей жить 3 месяца совершенно в новом формате, в другом измерении. Но, как только ограничения будут сниматься, люди вернутся к прежнему порядку, будто ничего не произошло.

- Когда же ждать преобразования мира к лучшему?

- Изменения возможны лишь тогда, когда есть настоящее понимание положительных сторон нового пути, либо эффективности других способов работы, другой формы взаимоотношений. Люди должны к этому прийти сами, а не тогда, когда их ставят в те условия, с которыми они изначально были не согласны и вынуждены были соблюдать.

- А вернутся ли работники после пандемии в офисы?

- За все это время люди не перестали любить офис, людям нравится ходить на работу, ведь она не только производственный процесс, но и социальный процесс, в первую очередь. Проводить совещания по зуму, конечно, возможно, но прямое взаимодействие с коллегами куда эффективнее. Люди выходят из дома, общаются с другими сотрудниками, пьют кофе, одеваются иначе. И почему люди должны это разлюбить? Кто-то рассказывает, что мир будет другим. Не понимаю, почему он вдруг должен измениться. И не верю, что люди захотят больше сидеть дома после пандемии.