Френсис Фукуяма и ужас китайской тоталитарности

Какой в Китае режим — в смысле прежде всего идеологическом? Какая система? На эту тему вышла статья Френсиса Фукуямы, знаменитого своим провальным предсказанием "конца истории", статью заметили, понятное дело, в Пекине и прокомментировали.

История эта хороша тем, что по ней отслеживается идейная грызня внутри американской политической верхушки на тему того, под каким знаменем противостоять Китаю и противостоять ли вообще.

Последнее, на что здесь стоит обращать внимание, — это на прямой ответ на вопрос "какой в Китае режим". Так можно погрузиться в терминологические дебри, напоминающие о затяжной схватке ликвидаторов, отзовистов, троцкистов и других фракционеров-оппортунистов с большевиками накануне Первой мировой; правда, от исхода этой схватки, как потом выяснилось, зависело очень многое в истории всего ХХ века. Но от этого не стала менее нудной тогдашняя драка за термины и тонкости обозначения позиций.

Так вот, Фукуяма называет китайский режим тоталитарным, размышляет, куда ему надо идти — к "нормальному авторитаризму" или дальше, к либерализму. Но главная мысль автора очень хороша: нужно понимать, с каким обществом (а поэтому и государством) Запад имеет дело, и что идейная ярость администрации Дональда Трампа против Китая — это чересчур.

Дело в том, что часть команды Трампа (во главе с госсекретарем Майклом Помпео) взяла привычку по поводу и без именовать Китай коммунистическим режимом. Там, где раньше в США говорили просто "Китай", эта команда с надрывом и упорством употребляет термин "Компартия Китая".

Зачем они это делают, если простым глазом видно, что от классического коммунизма или социализма времен Брежнева и Мао в этой стране почти ничего не осталось, кроме внешней оболочки? В главных вопросах китайское общество очень мало отличается от американского: частная собственность в большей части экономики, миллиардеры и миллионеры и все прочее.

Так вот, затем и надо поминать коммунизм через слово, чтобы показать, что ничего общего у Китая с США нет и быть не может. Китай — это идейный, то есть самый опасный из всех врагов, сплошной ужас-ужас, подрывающий самим своим существованием все смыслы жизни для правильного Запада, — так, как это делал в свое время еще и СССР.

Здесь у нас классический случай массовой мобилизации своего народа на борьбу с врагом. Здесь мало того, что другое государство конкурирует с твоим в какой-то отрасли или в какой-то точке земного шара. Надо, чтобы это был ужас-ужас, тотальная угроза, нелюди, грозящие полным уничтожением всем и каждому.

И вот мы читаем очередной аналитический материал с предложениями о том, как обустроить "мир после вируса". Следует собрать в один лагерь — как во времена борьбы с мировым коммунизмом — все оставшиеся демократии, закрыться от прочих, обеспечить внутри лагеря свободный обмен товарами и технологиями ("раскрыть преимущества свободы"), а для прочих — ничего. Примерно так развивается мысль условных республиканцев, настроенных на конфронтацию с конкурентом (Китаем) всерьез.

Но Фукуяма из другого лагеря — условных демократов. И он объясняет противникам: Китай — это не ужас-ужас, а просто ужас. За такой позицией — его и единомышленников — стоит многое. Например, опасения, что потенциальные союзники не станут подписываться на тотальную конфронтацию, выбрав "средний путь", нейтралитет, или что почти настоящая война с Китаем вызовет финансовую катастрофу Запада… Демократы — за мягкую, осторожную, ползучую конфронтацию с Китаем, с постоянной возможностью осадить назад.

Если говорить о личной позиции Фукуямы, весьма заметного политолога мирового масштаба, то Китай занимает его мысли давно. Начиная с того, что это одно из двух ключевых государств, развалившее ту самую его концепцию "конца истории". Другое такое государство — это Россия. И Фукуяма год за годом делает круги вокруг проблемы: почему эти двое — и не только они — не захотели принять его любимые ценности, почему их не поглотила волна "арабских революций". Почему тот же Китай добивается экономических успехов, и не будет ли весь мир через сто лет похожим на него.

У Фукуямы — в нынешней и предыдущих статьях и книгах — получается так: китайское общество воспроизводит знакомую ему политическую конструкцию и это надо понимать, если не принимать. А вот лично Си Цзиньпин и то, что он снял ограничения на свое пребывание у власти, — это ужас, или "возвращение плохого императора".

Вдобавок одно дело — демократия как система ценностей в обществе, другое — управленческая эффективность государства. Фукуяма в последние годы очень старается доказать, что сама по себе демократия эффективность не порождает автоматически, это две параллельные и равноценные вещи.

Вокруг этой мысли строится и пекинский отклик на нынешнюю статью этого автора. Примерно так: что же у вас, господин Фукуяма, получается — наша борьба с пандемией у вас вызывает одобрение, а система — наоборот. То есть китайские победы и достижения — это случайность, а система у нас все равно плохая, и это закономерность. А вот США с их жертвами и карантинным хаосом — там система в целом хорошая, зато с победами у нее как-то не выходит.

То есть, добавим, у американцев китайская модель получается плохой независимо от того, работает она или нет. Помните эту формулу имени отца китайского капитализма Дэн Сяопина: хорошая кошка та, которая ловит мышей, и неважно, какого она цвета? А тут получается, что цвет на первом месте, а мышеэффективность — это случайная частность.