Джермано Марани: исцеления по молитвам Гаазу могут признать чудесами

Федор Петрович Гааз, которого еще при жизни москвичи окрестили "святым доктором", вскоре может стать первым россиянином, прославленным в лике блаженных Римско-католической церкви. Этот филантроп и бессребреник в первой половине XIX века был главным врачом столичных тюрем. Всю свою жизнь он посвятил облегчению участи арестантов и ссыльных. Именно Гааз добился освобождения от кандалов стариков и больных и прекращения бритья половины головы у заключенных женщин. На собственные средства он организовал первую в Москве больницу для бесприютных. Доктор не только бесплатно лечил всех нуждающихся, но и сам покупал им лекарства. Практически все свое состояние он истратил на благотворительность. Когда в августе 1853 года Гааз скончался, в последний путь в Москве его провожали около 20 тысяч человек. О процессе канонизации этого выдающегося человека корреспондент РИА Новости в Риме Сергей Старцев попросил рассказать профессора теологии Папского Восточного института и Папского Григорианского университета Джермано Марани, который занимается сбором информации о христианских добродетелях доктора Гааза.

— Падре, вы являетесь постулатором по делу о беатификации доктора Гааза. Когда, по вашему мнению, это процесс может быть завершен, и "святой доктор" официально будет прославлен в лике блаженных Римско-католической церкви?

— Надеюсь, в самом скором времени. Не исключаю, что это произойдет уже до конца текущего года. Вообще, процесс канонизации — это довольно длинная история. В случае с Федором Петровичем Гаазом она началась еще в конце 1990-х годов, когда с такой просьбой обратилась группа московских католиков. Учитывая немецкое происхождение "святого доктора", которого на самом деле звали Фридрихом Иосифом, дело первоначально было передано в архиепархию Кельна. Но затем естественным образом оно опять вернулось в Россию, и в 2015 году глава архиепархии Матери Божией с центром в Москве Паоло Пецци назначил меня постулатором, то есть лицом, официально уполномоченным собирать документы и свидетельства о христианских подвигах и добродетелях "святого доктора".

— В какой стадии находится процесс канонизации сейчас? Речь ведь идет о его первой фазе – беатификации, причислению к лику блаженных.

— Целый год ушел на подготовительную работу, и в 2016 году мы официально начали процесс беатификации, его епархиальную стадию. В поисках необходимых свидетельств о добродетелях Гааза мне пришлось опросить десятки людей, запросить множество документов в различных архивах и, конечно, поездить по стране от Москвы до самого Владивостока. Надо сказать, что везде я сталкивался с искренним участием людей, которые старались оказать мне помощь. Благодаря этому епархиальная стадия процесса была проведена очень быстро — всего за два с половиной года. Уже в мае 2018 года в кафедральном соборе Непорочного зачатия пресвятой Девы Марии в Москве состоялась торжественная церемония ее закрытия.

Все собранные нами документы вскоре будут переданы в Конгрегацию по канонизации святых. Сейчас я завершаю работу над так называемым Positio super Virtutibus (Утверждение о добродетелях). Это собрание документов, свидетельствующих о праведной жизни Гааза, к которым прилагается задокументированная биография будущего блаженного.

Надеюсь еще до Пасхи передать это досье в Ватикан, где его сначала рассмотрит специальная комиссия историков, а затем комиссия теологов. В случае положительного заключения дело будет передано на рассмотрение кардинальской комиссии, 20 членов которой вынесут свой вердикт и отдадут его на утверждение Папе Римскому.

— Но вы еще не упомянули о чудесах, совершившихся по заступничеству доктора Гааза, которые необходимы для его беатификации.

— Совершенно верно. Надо иметь в виду, что в соответствии с порядком канонизации, принятым в католической церкви, нужно обязательно доказать чудо. Иными словами, необходимо строго задокументированное свидетельство об исцелении по молитвам к доктору Гаазу.

Надо заметить, что в церкви до сих пор существует определение чуда, которое было дано еще в первой половине ХVIII века во время понтификата Бенедикта XIV. Оно подразумевает полное и окончательное излечение от тяжелой болезни. На мой взгляд, чудом является уже сам факт того, что через полтора века после смерти Гааза, несмотря на 70 лет государственного атеизма, люди приходят на его могилу, чтобы помолиться и попросить его о помощи. Однако действующие правила требуют четкого установления случаев чудесного исцеления. И такие случаи есть.

— Не могли бы вы рассказать хотя бы о некоторых из них?

— В настоящее время нам известны уже несколько историй, которые могут рассматриваться как чудеса. Одна из них, например, касается появления на свет младенца, который в лоне матери не дышал несколько часов, но буквально ожил после молитв своих близких. Или история супружеской пары, которая долгие годы не могла иметь детей, но после молитвенного обращения к "святому доктору" мечта этих людей сбылась. Еще я мог бы рассказать вам о теноре, который потерял голос и был в отчаянии, но затем чудесным образом голос к нему вернулся. Или о судьбе молодого парня, который заболел менингитом, впал в кому, был при смерти, но потом выздоровел и сейчас чувствует себя прекрасно…

Все это произошло благодаря молитвам и заступничеству доктора Гааза. Когда знакомишься с этими документами, они производят сильное впечатление. Тем не менее главное слово здесь остается за медиками. Каждый из этих случаев будет внимательнейшим образом изучен врачебными комиссиями в Москве и Риме, после чего дело будет передано на рассмотрение богословской комиссии. Пока же мы не можем ни об одном из указанных случаев говорить как о чуде, поэтому я и не называю никаких имен и фамилий.

— Вы уже несколько лет занимаетесь делом доктора Гааза. Как отнеслись в России к вашей работе? Вам ведь приходилось общаться не только с простыми верующими, но и с представителями власти, причем порой на высоком уровне.

— Должен сказать совершенно определенно: куда бы и к кому бы мы ни обращались в России по делу доктора Гааза, нам всегда шли навстречу, всегда пытались помочь. По роду своей деятельности мне приходилось ходить по самым разным инстанциям, и никогда я не сталкивался с равнодушием или отказом. Это касается как официальных российских учреждений за рубежом — и здесь я не могу не сказать о постоянной поддержке и помощи со стороны посла РФ в Ватикане Александра Авдеева, — так и различных структур в самой России — от министерства культуры до провинциальных архивов.

Лучше всего об отношении к "святому доктору" в России свидетельствует тот факт, что память о нем бережно сохраняется. Мы благодарны москвичам и мэрии столицы за то, что в 2017 году одна из улиц в Западном административном округе была названа в честь доктора Гааза. Отрадно, что Минздрав РФ признал статус музея за мемориальным кабинетом доктора, который был открыт в сентябре 2015 года в здании созданной им Александровской больницы (теперь это НИИ гигиены и охраны здоровья детей и подростков). А Минкультуры отдельное спасибо за присвоение памятнику Гаазу в Малом Казенном переулке статуса объекта культурного наследия федерального значения и за заботу о его могиле на Введенском кладбище. К слову, мне приходилось встречаться в Москве с Ольгой Любимовой, которая в январе стала новым министром культуры России, и я искренне надеюсь на продолжение сотрудничества с ней и ее ведомством.

— А как отнеслись к вашей деятельности в России представители Русской православной церкви?

— Приехав в Москву уже в качестве постулатора, я сразу же понял, что по делу доктора Гааза мне придется опрашивать людей, среди которых будут не только и не столько католики, сколько православные. Поэтому не откладывая дело в долгий ящик, я отправился в Отдел внешних церковных связей (ОВЦС) Московского патриархата и откровенно рассказал там о своей предстоящей работе. И должен сказать, что я сразу нашел там понимание.

Примечательно, что во время своего февральского визита в Рим председатель ОВЦС митрополит Волоколамский Иларион, выступая на конференции "Святые – знамение и семя единства" в Папском университете св. Фомы Аквинского, тепло говорил о жизни и христианских добродетелях доктора Гааза. Во время нашей встречи я сердечно поблагодарил владыку за то, что во время работы в России у меня не возникло никаких проблем, напротив, передо мной были открыты практически все двери. Достаточно упомянуть о том, что в декабре в зале храма Христа Спасителя прошла конференция, посвященная святителю Филарету (Дроздову) и доктору Гаазу, которых связывали добрые человеческие отношения. Я, католический священник, выступал на этом собрании, и это тоже беспрецедентный факт…

Не могу также не упомянуть о прекрасном письме, посвященном доктору Гаазу, которое направил мне глава Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон. Я с радостью включил его текст в сборник документов по процессу беатификации.

Впрочем, иного отношения от православных братьев я и не ожидал. Дело в том, что и католики, и православные считают доктора Гааза своим. Широко известно, что, будучи католиком, Федор Петрович с большим почтением относился к православной церкви и любил православное богослужение. Недаром митрополит Московский и Коломенский Филарет в день кончины Гааза благословил поминать его во всех православных храмах.

— Не кажется ли вам, что в случае беатификации доктора Гааза он станет своеобразным "мостом" между католиками и православными?

— Я думаю, что это уже произошло. Так оно и есть. Когда я приехал в Москву, российские католики, безусловно, слышали о "святом докторе", знали о его христианском подвиге, но не до конца представляли себе всю величину этой исторической фигуры. И тогда я стал привозить паломников в памятные места Москвы, связанные с именем доктора Гааза, в частности, в его мемориальный кабинет в Малом Казенном переулке. И вот во время последнего такого паломничества одна польская монахиня сказала мне: "Знаете, в чем состоит настоящее чудо? В том, что мы, католики, теперь не только знаем о докторе Гаазе, но и гордимся им". Золотые слова.

Есть такие святые, которые жили и совершали свои христианские подвиги, соединяя разные народы, культуры и конфессии. Именно таким человеком был доктор Гааз, слава о святости которого пошла еще при его жизни, а его образ врача-бессребреника очень близок русскому христианскому сознанию.

Одна замечательная русская женщина, 80-летняя учительница, сказала мне: "Отец Герман, вам будут рассказывать о докторе Гаазе массу всяких историй, в том числе разных глупостей. Не верьте им! Помните, он просто был самым настоящим юродивым".

— Какой эффект, на ваш взгляд, будет иметь прославление Гааза в лике блаженных Римско-католической церкви?

— Мне кажется, этот эффект во многом будет зависеть от того, как и какими средствами мы сможем рассказать об этом потрясающем человеке и его удивительной жизни.

Сейчас, например, речь идет о создании художественного фильма о докторе Гаазе. Сценарий уже написала режиссер Донателла Бальиво, которая семь лет проработала вместе с Андреем Тарковским. Надеюсь, что эта картина будет снята в копродукции между Россией, Германией и Италией. Предстоит еще найти режиссера, который бы взялся за создание такой ленты. Естественно, решение этого вопроса непосредственно не входит в мою компетенцию, но в числе возможных постановщиков фильма уже называются имена некоторых признанных мастеров кинематографа, например, Владимира Хотиненко.

К слову, не так давно мы виделись с Хотиненко в Риме и на мой вопрос, кто мог бы исполнить роль Гааза, он неожиданно сказал: "Его должен сыграть ты" (смеется). Честно говоря, не думаю, что это было бы мне под силу, но хороших актеров в мире много.

— Если не секрет, почему все-таки именно вас выбрали на роль постулатора?

— Наверное, потому, что я немного знаю русский язык, Россию и уже около 20 лет консультирую по богословским проблемам ватиканскую Конгрегацию по канонизации святых.

Архиепископ Пецци назначил меня постулатором пять лет назад, за что я ему безмерно благодарен, как и всем московским католикам, которые имели мужество начать официальную процедуру канонизации. Но на самом деле впервые с удивительной историей доктора Гааза я столкнулся еще в 2003 году, когда немецкие друзья попросили меня перевести некоторые документы по этому делу с русского языка.

Знаете, когда ты соглашаешься на роль постулатора, прежде всего надо понимать, существует ли так называемая слава святости: действительно ли люди по велению сердца почитают этого человека, приходят к нему на могилу, чтобы помолиться и попросить у него помощи и заступничества. В случае доктора Гааза все это не просто имеет место, это огромная слава, которая не ослабевает, несмотря на то, что с момента его смерти уже прошло полтора века.

И еще одно: когда я согласился стать постулатором, я осознал, что на могилу Гааза приходят отнюдь не только католики, но и православные, которых в Москве, конечно же, намного больше. Стало ясно, что моя работа будет непосредственно связана с православными, и это пришлось мне по душе.

— Что вы могли бы сказать относительно жизненного девиза доктора Гааза "Спешите делать добро", ставшего крылатой фразой. Он представляется вам актуальным?

— Думаю, его знаменитый девиз сегодня актуален, как никогда. Опыт "святого доктора" заставляет нас задуматься над вопросом о том, как относиться к другим, отличным от нас людям. Гааз помогал всем, не делая никаких различий, – православным, старообрядцам, мусульманам, тем, кто вообще ни во что не верил. За это его порой поднимали на смех, порой ему просто мешали, в том числе и представители власти, но никому так и не удалось его остановить.

Он помогал людям, но и люди помогали ему. Главное для него было — видеть лицо другого человека, самого жалкого, самого бедного, самого несчастного. Его жизнь это целая эпопея, прожитая в России. Без России его жизнь была бы совершенно иной. И это понимали уже его современники. Недаром Достоевский на одной из страниц черновика "Преступления и наказания" изобразил двух людей – Гааза и Наполеона. Глядя на эти рисунки, прекрасно понимаешь, что "святой доктор" был для писателя воплощением добра, тогда как император Франции олицетворял нечто совсем противоположное…

— Что вам лично, не как постулатору, а как человеку дал доктор Гааз?

— Он всегда сопровождает меня, он все время со мной. Гааз дал мне очень многое, прежде всего в том, что касается России. Он стал для меня своеобразным ключом для понимания вашей страны. Когда я увидел, что в России происходит вокруг этой фигуры, я осознал, что люди желают ему добра, а значит, они желают добра и мне. После этого я стал чувствовать себя в Москве, как дома. Так что можно сказать, доктор Гааз сделал мне щедрый подарок: он подарил мне Россию, позволив намного глубже понять русских людей и русскую жизнь.

Это можно отнести и к Русской православной церкви. В январе этого года в Москве состоялась презентация книги главного редактора издательства Московской патриархии епископа Балашихинского Николая "Спешите делать добро", которую мы, православные и католики, представляли вместе. И это было прекрасно.

— Значит, "святой доктор" и сегодня не оставляет свои труды?

— Несомненно.