Разворот над Атлантикой и Европой
Примаков и Ельцин меняют политику
РИА Новости
Весной 1999 года Евгений Примаков — глава правительства России — направляется с визитом в США для разговора об очередном кредите. Уже над Атлантикой он узнает, что НАТО бомбит Югославию. Правительственный борт разворачивается прямо над океаном и возвращается в Москву. «Редкий премьер долетит до середины Атлантики», — шутит «Русское радио».
А в Москве толпы забрасывают американское посольство яйцами. Разногласия с Западом нарастали весь год и достигли кульминации после начала второй чеченской кампании. Осенний саммит ОБСЕ в Стамбуле президент Борис Ельцин покинет раньше времени — он уже не видел смысла выслушивать упреки, обрушившиеся на него из-за Чечни.
Расширение НАТО
Россия к тому времени вступила во многие глобальные организации, включая Всемирный банк и Международный валютный фонд. До самого конца 90-х Москва рассматривала возможность присоединиться к НАТО. Желание сблизиться с Соединенными Штатами объяснялось не только политическими, но и экономическими соображениями. На словах Вашингтон поддерживал стремление России присоединиться к сообществу западных демократий, но на деле игнорировал все просьбы. Кредиты при этом выдавались неохотно.
В то же время США неуклонно давили на Ирак и Югославию, по касательной доставалось и Российской Федерации. Против научно-исследовательских центров и компаний, обвиненных в ядерных контактах с Ираном, ввели санкции, грозились урезать квоту на запуск американских спутников российскими ракетами-носителями, пытались пересмотреть договор по ПРО.
В марте Польша, Чехия и Венгрия официально вступили в НАТО. До стандартов альянса они недотягивали: и коммуникации плохие, и системы передачи информации — не очень. И все же стали младонатовцами. О прежнем доверии Западу уже не могло быть и речи. И Ельцин, и Примаков, и члены правительства критиковали США и Европу за нарушение гарантий нерасширения НАТО на восток — это было обещано СССР еще в конце 80-х. Но проблемы в российской экономике не позволяли настаивать на своем.
Война в Югославии стала для новичков Североатлантического альянса первой серьезной проверкой на лояльность. Только Варшава безоговорочно поддержала удары по Югославии. Венгрия согласилась на использование своего воздушного пространства, однако исключила возможность отправки в зону конфликта подразделений национальной армии.
Именно тогда, находясь в растущей кредитной зависимости от Запада, российское руководство поняло: настал момент, когда необходимо высказать собственное мнение.
Двадцать четвертого марта 1999 года Примаков вылетел в Вашингтон. В ходе официального визита премьер должен был договориться о кредите МВФ в пять миллиардов долларов. Правительственный самолет находился над островом Ньюфаундленд, когда на борту раздался звонок: вице-президент США Альберт Гор сообщил об ударах НАТО по Югославии. Решение о начале операции «Союзная сила» принял генсек альянса Хавьер Солана.
Югославию бомбили больше двух с половиной месяцев. Под авиаудары попали не только военные, но и гражданские объекты, гибли мирные граждане. Слободан Милошевич отступил (не без влияния Москвы), и США прекратили бомбежки.
В июне международные силы под руководством НАТО готовились войти в Косово, а миротворцы из России должны были взять под контроль северные районы автономии, где проживали сербы. Однако этот стратегический участок Москве отдавать не захотели, туда решили ввести британский контингент. Но российские военные всех опередили: сводный батальон десантников совершил стремительный марш-бросок из Боснии и Герцеговины в Приштину и занял аэропорт Слатина. Затем в результате переговоров Москва добилась права разместить контингент на севере Косово.
«Ну наконец я щелкнул НАТО по носу», — сказал тогда Борис Ельцин.
«Вы, Борис Николаевич, не щелкнули — вы врезали по физиономии», — уточнили военные.
Распад постсоветского союза
Экономическая дезинтеграция на постсоветском пространстве, особенно усилившаяся после финансового кризиса 1998 года в России, вновь заставила глав Содружества Независимых Государств задуматься об объединении усилий. Казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев выступил с новыми интеграционными идеями — в частности, о создании Таможенного союза.
Но Назарбаев при этом признавал: СНГ как институт сотрудничества теряет свои функции. Товарооборот между странами сокращался, Туркмения вышла из соглашения о безвизовом режиме. На апрельском саммите глав Содружества в Москве удалось принять лишь общую декларацию о необходимости прекращения кровопролития в Югославии, а сама встреча фактически потонула в нерешенных вопросах.
Киев в начале июня отменил постановление о порядке пересечения государственной границы Украины военнослужащими и военными кораблями Черноморского флота России, что серьезно ограничило его свободу передвижения.
Прогресс наблюдался только в отношениях с Минском. В декабре подписали Договор о создании Союзного государства. В то время как другие бывшие республики СССР дистанцировались от Москвы, Белоруссия, наоборот, активизировала связи. Рейтинги Ельцина стремительно падали, экономика не улучшалась. Популярность Лукашенко как крепкого хозяйственника тем временем росла и выходила далеко за пределы республики. Поэтому сближение с Минском стало важной внешнеполитической победой российского президента.
Москве устроили обструкцию за Чечню
В конце июня в Кельне прошла встреча «Большой восьмерки». Российское участие до последнего момента было под вопросом, поскольку в повестку планировалось включить обсуждение проблем России, то есть Москву грозились вернуть к прежнему статусу «7+1». Президент Ельцин решил принять участие в саммите буквально за сутки до его открытия, два дня главу государства в Москве заменял премьер-министр Сергей Степашин.
Газеты тогда писали: «Единственной проблемой, которая могла бы сорвать саммит «Восьмерки», была ситуация в Косово. А точнее — российское участие в косовской операции. Если бы Москва и Вашингтон не договорились об этом накануне, Борис Ельцин в Кельн наверняка бы не поехал, «Восьмерка» раскололась, а Россия оказалась бы в изоляции».
«Нам надо после драки помириться — это самое главное» — так определил поставленную перед собой задачу Ельцин.
И он сумел провести переговоры с мировыми лидерами в Кельне «напористо и глядя в будущее», как оценивал Билл Клинтон. «Он был ясен, сосредоточен, прям и энергичен», — говорил тогда президент США. Однако в итоге Москва не получила в Косово самостоятельного сектора, на чем все время настаивали российские генералы.
Примечательно, что охлаждение отношений с Россией происходило на фоне растущего взаимного расположения между Западом и Китаем. Вашингтон и Пекин подписали соглашение о вступлении КНР во Всемирную торговую организацию. Париж и Берлин ратовали за принятие Китая в G8, ВТО и другие международные структуры.
Новое обострение отношений России с Западом началось с кризисом на Северном Кавказе. В ноябре на стамбульском саммите ОБСЕ в Москве устроили настоящую обструкцию.
«Вы не имеете права критиковать Россию за Чечню. Мы не приемлем рецепты так называемых объективных критиков России. Тем, кто так и не понял: мы просто обязаны вовремя остановить распространение раковой опухоли терроризма. Никаких переговоров с бандитами и убийцами не будет!» — убеждал Ельцин коллег в довольно резкой форме.
Но буквально каждый следующий оратор кидал увесистый камень в российский огород. Доводы у всех были абсолютно одинаковыми: никто не ставит под сомнение территориальную целостность России и необходимость борьбы с терроризмом, однако Москве следует немедленно начать мирные переговоры и политический процесс при посредничестве ОБСЕ.
Как писали журналисты кремлевского пула, лицо Ельцина все больше и больше мрачнело.
Во время одного из выступлений он начал нервно стучать пальцем по столу, недовольно покачивая головой. Российский президент покинул саммит раньше времени. Через полтора месяца он покинет и президентский пост.
