«Мы и в сортире их замочим»
Как Россия входила в новое тысячелетие
РИА Новости
Летом 1999-го, пока вся страна широко отмечала двухсотлетие Пушкина и «задыхалась от твоей-моей свежести» Земфиры, в государстве происходили тектонические сдвиги. Президент Борис Ельцин называет преемником неизвестного широкой общественности Владимира Путина, новый премьер берется за кавказскую операцию и обещает преследовать террористов везде.
Параллельно разворачивается самая грязная предвыборная кампания в новейшей истории России.
Сепаратистская Чечня
«Тогда совсем непонятно было, чем все закончится, но мне, и не только мне, наверное, было ясно, что на Северном Кавказе «башку себе этот паренек сломает». Я к этому так относился. Сказал себе: бог с ним, у меня есть какое-то время — два, три, четыре месяца, — чтобы разбабахать этих бандитов. А там уж пусть снимают», — вспоминал потом Владимир Путин. В августе его назначили премьер-министром, и было очевидно, что с ситуацией на Кавказе разбираться теперь ему.
В стране Путина тогда почти не знали. Хотя за год до прихода в правительство он возглавил ФСБ, а с марта 1999-го получил вдобавок и должность секретаря Совета безопасности.
Этому предшествовала настоящая кадровая чехарда с премьер-министрами: в 1998 году Виктора Черномырдина сменил Сергей Кириенко, того — Евгений Примаков. Затем — Сергей Степашин, но продержался недолго. Параллельно происходили другие события: в мае 1999-го Госдума безуспешно попыталась поставить вопрос об отрешении Ельцина от должности, а летом обострилась обстановка на границе Чечни, Дагестана и Ставропольского края.
Подписанные осенью 1996 года Хасавюртовские соглашения должны были поставить точку в двухлетней войне. Войска из Чечни вывели. Вопрос о статусе региона отложили до 2001 года. Но лидеры самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия* заявили о намерении расширить территории за счет соседних республик. Деньгами им помогали ваххабиты из арабских стран.
Иностранные наемники распространяли на Северном Кавказе идеи исламизации еще в первую чеченскую кампанию. Деньги арабские спонсоры выделяли при условии, что весь Кавказ превратится в единое исламское государство.
Сепаратисты быстро на это согласились и сменили националистическую риторику религиозной.
В августе 1999-го банды террористов под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан. Начались бои. И на этом фоне Ельцин вновь меняет главу правительства. В телеобращении президент называет преемника — человека, который, по его мнению, «способен консолидировать общество, опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России».
Путин сразу отправляется в Дагестан, в село Ботлих — чтобы оценить положение и поддержать местных жителей. Он встретился с командирами местного ополчения, вставшего на пути террористов.
Произнеся тост, Путин отставил рюмку в сторону:
Мы с вами не имеем права позволить себе ни секунды слабости. Потому что тогда те, кто погиб, получается, они сделали это напрасно. Поэтому сегодня я предлагаю эту рюмку поставить. Мы обязательно выпьем за них. Обязательно. Но пить будем потом». Он выполнит свое обещание через двадцать лет.
А в сентябре происходит страшное: страну сотрясает серия зверских терактов — взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске. Заряды закладывались так, чтобы разрушить здание полностью. Погибает более трехсот человек, 1700 ранено. Москвичи в панике, жители берут инициативу в свои руки: проверяют подвалы, заваривают решетками входы с улиц, по ночам дежурят у подъездов.
Восемнадцатого сентября границы Чечни блокированы войсками. Через пять дней президент Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». Начинаются бомбардировки позиций боевиков в Грозном и окрестностях, 30 сентября войска вошли в Чечню.
В те дни на пресс-конференции в Астане Путин, отвечая на вопрос журналистов ОРТ, сказал: «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно».
Думская кампания
Девятнадцатого декабря предстояло выбрать Госдуму третьего созыва. Конкуренция была жесткой и не всегда честной. Результат получился удивительный.
«Нам надо очень-очень умно поработать, чтобы не проиграть», — сказал в начале августа Ельцин. Это касалось всех. Борьба за электорат развернулась нешуточная.
Было несколько политических групп. В первую входила так называемая старая номенклатура — коммунисты во главе с Геннадием Зюгановым. У них было финансирование, пресса и сильная административная поддержка.
Вторая — новая номенклатура, движение «Отечество — Вся Россия» (ОВР) во главе с мэром Москвы Юрием Лужковым и бывшим премьер-министром Евгением Примаковым. У них тоже были и финансы, и пресса, и сильный админресурс — например, региональные элиты Татарстана, Башкирии, Ингушетии.
Третья, совсем новая, создавалась как антитеза «Отечеству» и вступила в гонку позже всех: «Единство» (Межрегиональное движение «Единство», неофициально — МЕДВЕДь) под руководством главы МЧС Сергея Шойгу.
«Единство» создавалось, что называется, на коленке. «Все происходило очень быстро, все делал сам Сергей Шойгу, он определял, как действовать, кто и чем будет заниматься, был фактическим лидером», — вспоминал в разговоре с РИА Новости член Совета Федерации Франц Клинцевич, продвигавший тогда блок в регионах.
Однако в успех почти никто не верил, времени было критически мало, победа Лужкова и Примакова казалась неизбежной. Программа, лозунги, символика — толком не продуманы. По словам Клинцевича, в ОВР тогда искренне смеялись над «Единством»: «Опыта у них не было, политического веса тоже. «Вы кто такие?» — вот их отношение».
Хотя затея с партией, способной противостоять блоку Лужкова и Примакова, выглядела авантюрой, осенью рейтинги сравнялись, а ближе к дню голосования «Единство» обошло ОВР. Предвыборный штаб трудился практически круглосуточно. Спали на столах, по несколько часов — не больше.
Подключили к агитации политиков и кинозвезд. Занимавший тогда пост премьера Владимир Путин говорил, что, как гражданин, проголосует за «Единство» — единственный блок, выразивший готовность поддержать правительство. Об исключительности и притягательности образа Шойгу рассуждала на телеэкранах любимица публики Людмила Гурченко.
Вся тройка лидеров «Единства» — настоящие мужчины, стойкие борцы. Шойгу борется со стихией, генерал милиции Александр Гуров — с преступностью, а Александр Карелин — буквально, с соперниками на ковре. Народу это было близко и понятно.
Параллельно по телеканалу ОРТ, принадлежавшему в то время Борису Березовскому, «телекиллер» Сергей Доренко попросту уничтожал публичный авторитет Лужкова и Примакова. На Доренко подавали в суд и даже выигрывали, но страна тогда была телевизионной и созданный на экране образ крепко вживался в умы. Противопоставить этому был нечего.
В итоге КПРФ получила 90 депутатских кресел в собственной фракции и 39 в Аграрно-промышленной депутатской группе, «Единство» — 82 и 59 в группе «Народный депутат», «Отечество — Вся Россия» — 45 и 41 в группе «Регионы России». В Думу также прошли «Союз правых сил» (32 места), «Яблоко» (21) и ЛДПР (17). Договариваться и объединяться СПС и «Яблоко» не захотели.
Но политический год завершился, как и календарный, 31 декабря. Президент Борис Ельцин досрочно сложил с себя полномочия. Исполняющим обязанности президента стал Владимир Путин.
*Террористическая группировка, запрещенная в России.
