ЦСА им. Е. П. Глинки расположился в спальном районе столицы рядом с железнодорожной станцией Перерва. Дорога к пропускному пункту — вдоль зеленых гаражей и продуктового магазина с яркими огоньками. И вот на подходе — очередь из заплутавших людей. Их лица скомканы, движения угловаты, речь непонятна. Один передвигается на инвалидной коляске, другой опирается на деревянные костыли, третий еле тащится в сторону калитки, волоча за собой левую ногу, как ненавистный груз.

«Дашь десятку, малая?» — кричит мне в лицо неизвестный, пошатываясь на согнутых ногах.

У главного входа нас встречает заведующая отделением стационара Ольга Плахина. Сквозь узкие коридоры и широкие лестничные пролеты она ведет к постояльцам центра — бездомным. В ЦСА для них круглосуточно — целый комплекс услуг, помогают не только с временным размещением, но и с восстановлением утраченных документов, поиском работы.

Пока специалисты собирают личные дела, составляют индивидуальный «маршрут» помощи, нуждающиеся в четырех отделениях центра получают койко-место для ночлега, а в некоторых случаях остаются в стационаре.

Через левое крыло мы направляемся к долгожителю центра — Денису Владимировичу. Его комната на четвертом этаже. В правой руке он держит золотую длинную трость, левой перебирает самодельные четки, на пальцах блестят крупные кольца с черепами, в одном ухе серьга, на шее ряд металлических цепочек.

Денис — один из многочисленных подопечных, кому помогают здесь восстановить документы, оформить инвалидность, найти работу, купить билет в родной город или оформить документы на переезд в столичные учреждения соцзащиты уже на постоянное место жительства. На временной основе в центре сейчас более 600 человек.

«Ты все хиппуешь, Ден? — спрашивали друзья в молодости. — А я не хиппи, я просто так живу. Рок — в душе, не в косухе, не в берцах. Он вот здесь! Здесь!» — говорит мужчина с хвостиком черных волос, ударяя кулаком по грудной клетке.

Ему 45 лет, он инвалид III группы, живет в центре с 2017-го. У него несколько судимостей. В один из сроков родные сестры выписали его из квартиры, а когда он освободился и приехал домой, не пустили на порог: «Вернешься — сядешь еще раз. Ты — разбойник и убийца. Исчезни из нашей жизни».

Тогда Денис понял, что идти ему в общем-то некуда. Надеясь на восстановление отношений с родственниками, он временно устроился сторожем в церковь. Днем работал, ночью спал на чердаке. Однажды на территорию храма въехала машина социального патруля. К сторожу подошли сотрудники и предложили помощь с жильем, а также со сбором документов для оформления пенсии. Пригласили на прием в ЦСА.

Юристы центра помогли Денису восстановить московскую регистрацию в судебном порядке, а сейчас работают над тем, чтобы поставить его на учет как нуждающегося в жилье. Платонов рассказывает, как после первого срока его отправили в психиатрическую больницу для бывших уголовников. Он провел там восемь лет, подрабатывал в прачечной, мыл полы. Директор решил освободить его из стационара раньше срока. Однако семья не приняла непутевого родственника с установленным диагнозом. Мужчина с трудом сдерживает слезы. «Почему все так сложилось в моей жизни? Лишь слезы очищают мне душу. Каждый день плачу. Увидел что-то неприметное — сразу в рев. Я же сестер своих дюймовочками называл! Думал, жить вместе будем!»

Денис вспоминает, как мечтал нянчиться с племянниками, как думал о подарках сестрам под Новый год и как в итоге был с позором выгнан из дома. «Предательство! Разве этого мало, чтобы просто рыдать?»

На стенах в комнате Дениса — фотографии и пейзажи, в центре — портрет Льва Толстого. А над столом — удручающая надпись, вставленная в рамку: «Безразличие — вот моя месть».

Платонов признается, что когда бывает не в духе, ему физически необходимо чем-то занять руки, иначе будет срыв. Вот он и мастерит из подручных средств портсигары, трости, сумки с металлическими вставками. Денис улыбается, сверкая тремя зубами, надевает черную косуху, достает ремень. Я замечаю тату на тыльной стороне ладони. Надпись лаконична и проста: «За вас!»

Продемонстрировав свою коллекцию, Денис садится на стул . Вздыхает и признается шепотом, что больше не может доверять людям, подпускать их близко к сердцу, делиться секретами. «Нет веры в людей. Одна надежда на Бога». И тут же добавляет: «А вы не хотите спросить, почему это я во все черное одеваюсь? Зачем мне эти шипы и черепа? Как вы думаете?» Через несколько секунд сам отвечает на вопрос: «Все для того, чтобы люди ко мне не подходили, чтобы сторонились, боялись меня как огня и уходили прочь. Я не хочу иметь с ними дела».

После этого мы еще долго слушаем монолог бездомного. Он говорит, как скучает по умершей маме, как ненавидит отчима за равнодушие к его судьбе и мечтает вырваться из замкнутого круга, чтобы доказать сестрам, что он имеет полное право на достойную жизнь в стенах своего дома, а не в ночлежке.

Под конец Денис вспоминает, как недавно зашел в церковь в длинном кожаном плаще, но его выдворили оттуда за слишком темную одежду и броские кольца. «Я к Богу пришел. Что ж вы меня и отсюда выгоняете? На Христа, на Христа распятого взгляните! Он вам не простит! Только Иисус нас примет. Он бродяг и сирот знает. Он позовет меня к себе. Вот увидишь».

Галина Яновна — типичный представитель советской интеллигенции. По профессии лингвист. Окончила главный вуз страны по изучению иностранных языков — МГЛУ имени Мориса Тореза. В разные годы работала в посольствах Франции и Испании в Москве. Жертва преступной группировки из липовой юридической конторы.

«Одиночество. Всему виной проклятое одиночество, — объясняет пенсионерка. — Вот я и начала общаться с этим негодяем. Приезжал ко мне, чаевничали, часами болтали по телефону. Для него я все готова была сделать. Он стал самым близким для меня человеком!»

Галина Яновна признается, что давно потеряла связь с родным сыном, который во время словесной перепалки вступился за жену. Они не общаются — невестка не разрешает. Однако материнский инстинкт никуда не делся.

Так, через несколько лет после гибели мужа она взялась «опекать» юридически подкованного мошенника, который впоследствии увез пенсионерку в Таиланд и там убедил ее подписать доверенность на продажу московской квартиры. «А я-то думала — вылечить меня хочет. Сынок… У меня спину так заломило, что аж ходить не могла. Он и предложил поехать вместе с ним на Пхукет. Говорил, там всех лечат», — вздыхает Галина Яновна.

Мошенник медленно, но верно входил к ней в доверие, разузнал ее биографию и воспользовался проверенной схемой. По словам пенсионерки, она была не первой жертвой псевдоюриста. «Володя заставил меня подписаться. Я и черканула. Я же ему верила, каждому слову!» — оправдывается пенсионерка, прижимая руку к груди.

Аферист все продумал. В Таиланде их встретил подставной друг, который якобы должен был опекать пожилую женщину. Однако на деле просто просчитывал возможные проколы. В первый же день они наняли для больной пенсионерки массажиста. Через неделю привезли ее в российское посольство Таиланда, где Галина Яновна поставила размашистую подпись под завещанием — словно расписалась в крахе собственной судьбы. Мошенник тут же уехал, оставив пенсионерку без денег и, как потом выяснилось, без квартиры.

Она же куковала в небольшом отеле на берегу океана. «Тайцы — добрые люди. Помогали мне, прятали от местной полиции. Володя присылал кое-какие деньги под предлогом сдачи моего жилья мигрантам. Говорил, что так надо, не стоит волноваться. А через месяц-два просто исчез из моей жизни, я оказалась на улице», — смахивает слезы Галина Яновна, показывая документы, аккуратно разложенные по файлам.

Ей 78. Из-за стресса у нее развился паралич.

Галина Яновна не раз писала жалобы в разные инстанции и по сей день ждет ответа на запросы. Но пока все молчат. «Мерси боку, мадемуазель», — кричит мне вслед пенсионерка, вспоминая молодость и с надеждой на лучшее в дальнейшей судьбе.

По официальным данным Росстата, в стране 64 тысячи бездомных. По оценкам волонтеров — гораздо больше. В основном — в городах-миллионниках. Среди бездомных 85% — мужчины. Средний возраст — 45-50 лет.

ЦСА имени Е. П. Глинки — единственный в Москве государственный центр, оказывающим круглосуточную помощь бездомным и лицам без гражданства. Четыре отделения — «Ясенево», «Косино-Ухтомское», «Дмитровское» и «Востряково». По информации пресс-службы столичного департамента труда и соцзащиты населения, в год центр предоставляет более миллиона социальных услуг.

Через два с половиной часа мы выходим из «обители». У главного входа толпятся бездомные. Если повернуть за угол и перейти на сторону железнодорожной станции, можно увидеть, как один за другим оживают персонажи горьковской пьесы «На дне».

Вот тебе странники Лука, Костылев, Актер, Васька Пепел. При большом желании разглядишь даже Сатина.

Правда, тот, видимо, забыл свою главную реплику, из-за чего молча озирается по сторонам, изо всех сил стараясь прямо держать спину.