У Гейнсборо всегда было свое мнение и только одно правило: "Я художник — я так вижу". Он ругался с важными заказчиками или начальниками в Королевской академии художеств.
"Томас заявлял: если у вас есть третий подбородок, то я вам его и нарисую, — рассказывает РИА Новости сокуратор выставки Елена Коротких. — На контрасте его соперник Джошуа Рейнольдс — исполнял все желания клиентов".
Тот же Рейнольдс называл пейзажи Гейнсборо "чрезмерно живописными", но, видя портреты кисти соперника, злобно говорил: "Чертов виртуоз!"
"Британские изображения людей очень отличаются от континентальных камерностью, интимностью, живостью. Но все равно в них присутствует суровый академический стиль, — объясняет куратор выставки Анна Познанская. — Когда Гейнсборо и Рейнольдс писали одних и тех же моделей, современные им критики отдавали первенство Рейнольдсу".
Согласно требованиям времени, образы должны были быть сдержанными и холодными. А у Гейнсборо выходило эмоционально, свободно, настроенчески. Публика оценила это не сразу.
"Ненавистны мне эти портреты, чтобы они все сгорели, а вот пейзажи я буду писать всегда!" — цитирует Гейнсборо сокуратор выставки.
По иронии судьбы последней работой художника и стал пейзаж. Из поездки в Озерный край (регион в Северо-Западной Англии) он вернулся потрясенным разнообразной и суровой природой региона.
"С 1780-х ни один пейзаж Гейнсборо не обходится без горы. Как на картинах у Брейгеля всегда есть замок курфюрста, который ему помогал, так и Томас использовал отличительный знак", — отмечает Коротких.
В XVIII веке не существовало общедоступных музеев: нельзя было пойти в Национальную галерею, посмотреть Рубенса и вдохновиться его манерой письма. Шедевры хранились во дворцах и поместьях аристократии.
В середине 1750-х Томас переехал в Бат — модный курорт, настоящее "место силы" и must visit того времени для всей знати.
Там Гейнсборо получил статусную клиентуру и, как следствие, заказы и приглашения в гости. Так портретист увидел полотна своих знаменитых предшественников, что сказалось на манере его письма.
Интересная история про нравы XVIII века стоит за "Портретом семьи Джорджа Байяма. 1762-1766". На картине изображен владелец крупных плантаций на Антигуа с супругой Луизой и дочерью Селиной.
"Байям заказал портрет сразу после свадьбы, пара забрала готовую работу на остров, а спустя несколько лет вернулась в Англию уже с дочкой, — поясняет Елена Коротких. — Нужно было добавить на полотно девочку, поменять прическу супруге, а заодно — цвет платья".
В итоге появилась третья фигура, а наряд дамы вместо светло-розового стал голубым.
Были и другие случаи — к Гейнсборо обращались, чтобы он переписал прическу или детали одежды, которые выходили из моды.
Художник часто изображал свою семью. Из оксфордского Эшмолеанского музея в Москву приехал портрет дочери Гейнсборо Маргарет в наряде крестьянки.
По словам сокуратора, девушка вышла замуж, но супруг обманул ее, и она вернулась в отцовский дом, посвятив себя уходу за сестрой Мэри с особенностями в развитии.
На картине Маргарет изображена со снопом колосьев, в простом платье и косынке — лаконичный образ и манера, в которой написана работа, напоминают об искусстве импрессионистов.
Почти детективная судьба у картины "Портрет мальчика" из дома-музея художника в Садбери (создана около 1744 года).
"Изначально это был двойной потрет мальчика и девочки, когда-то его разрезали, и до сих пор нет точного объяснения почему, — посвящает в интригу Анна Познанская. — Возможно, кусочек картины повредили и пришлось избавиться от одного угла. Или ее разделили, чтобы продать по отдельности".
Обе картины на выставке расположены рядом.
"Он старался найти новые способы в работе. Например, мы показываем один из трех сохранившихся офортов, рисунок на который нанесен с помощью мягкого лака", — отмечает Коротких.
А еще художник вымачивал листы в молоке и растягивал их на раме. По задумке, чернила распределялись по поверхности особым образом.
Еще одно подтверждение любви Гейнсборо к экспериментам — работы на стекле. Две из десяти сохранившихся приехали в Москву. Случай уникальный: они редко экспонируются из-за хрупкости и почти не бывают на выставках за рубежом.
В ГМИИ стекла показаны, как витражи: подсвечены лампами со стороны стены. По замыслу Томаса, его работы были усовершенствованной моделью "волшебного фонаря". Пластины помещали в специальный ящик, одна сторона которого была затянута шелком. Позади ставили три свечи, и благодаря игре света получалось изображение, которое Гейнсборо затем писал.
"Однажды он рисовал на стекле грозу, и тогда же разыгралась настоящая непогода, — объясняет Елена Коротких. — Гейнсборо залез на крышу, посмотрел на стихию, спустился и сказал другу: у нас гроза получилась лучше!"
Выставка работ Томаса Гейнсборо продлится в ГМИИ до 1 марта 2020 года.
