Из достопримечательностей жители Большой Каменки выделяют автобусную остановку, барак, магазин и клуб, который, правда, давно сгорел. Проезжая по деревенской улице, старательно фиксирую каждую из них.

Остановка без крыши и скамейки. И это несмотря на то, что единственный автобус, соединяющий совхозные угодья с городской инфраструктурой, ходит раз в два часа. Барак — он и в Африке барак, магазин — в лучших традициях «зари перестройки», от клуба остались одни воспоминания. На душе пусто и уныло. Погода и пейзаж за окном автомобиля вторят настроению: здесь царят ветхость и запустение.

Припарковавшись у одной из деревенских двухэтажек, идем во двор. Открывшаяся картина улучшению настроения не способствует: годами сохнущие на заборах вытертые до дыр ковры, покосившиеся, заваленные на все стороны света сараи, горы старых досок, деревянных поддонов и просто откровенного хлама. А посреди этого великолепия — яркая, разноцветная детская площадка. Как бельмо на глазу или привет из будущего. И ни души.

Вдруг из-за угла показывается пожилой мужчина. Направляемся к нему: «Вы здесь живете?» Узнав, что мы московские журналисты, Александр Николаевич Харитонов, как он отрекомендовался, приглашает в гости. «Сами все увидите, только носы поберегите сейчас», — открывая дверь в подъезд, предупреждает он. Через секунду убеждаемся: это было не лишним. В парадном, как в Питере именуют подъезды, такой аромат, что не сразу понимаешь — попал ты в жилой дом или общественную уборную советской эпохи.

Квартира Александра Николаевича расположена на первом этаже. Характерный запах, говорит он, здесь не выветривается никогда: «Что вы, сейчас еще терпимо, холодно потому что. А вот летом, в жару… Да вы приезжайте, словами это благоухание не опишешь».

Пенсионер открывает дверь в санузел. «Тут у нас прачечная, так сказать. Вот стиральная машина, вот бочка, вот насос — технология, в общем, — с гордостью демонстрирует он чудеса собственной инженерной мысли. — Да, водопровода нет у нас. И воду мы с колонки носим. Но я придумал, как жене облегчение в быту сделать, и соорудил такую вот систему. В бочку воды натаскаем, насос подключим, он и подкачивает в стиралку, кончается вода, мы добавляем. Хлопотно, но все же лучше, чем руками».

Затем хозяин ведет в самое интимное помещение любого жилья — туалет. «Вот, унитаз у нас тут. Все как у людей. А для смыва тоже есть решение, примитивное — ковш и ведро», — шутит он. Харитонов рассказывает, что еще недавно в отхожем месте все сохранялось так, как задумали проектировщики.

«Наша система канализации — это дыра в полу, напрямую сообщающаяся с выведенной в подвал трубой. То есть подвал и есть канализационный накопитель». По его словам, время от времени, когда жилконтора забывает заключить договор с ассенизаторами, под домом скапливается такое количество продуктов жизнедеятельности, что вонючая жижа булькает под полом и сочится через подвальные продухи.

Александр Николаевич приехал в Большую Каменку в 1973 году. «Родился-то я в Сестрорецке. А после армии решил сюда на работу устроиться — в совхоз, шофером. Совхоз — «Пригородный» он назывался — крепкий был. Скотные дворы, свинарники, пилорама, поля огромные, выращивали и картофель, и морковь, и свеклу. Земля тут хорошая, жирная. Да и для людей все было хорошо устроено: детсад, ясли, школа-восьмилетка, стадион, клуб. Жилье давали. Я невесту привез, поженились, двое сыновей друг за другом родились. Сейчас внуков уже пятеро — три девочки и двое мальчишек».

Пенсионер вспоминает, что в советское время за жилье он платил четыре рубля восемь копеек. Сейчас (без учета электроэнергии) — тысячу двести. «За что — непонятно. Мытье полов и содержание мест общего пользования. Правда, этим летом нам крышу подлатали, стены в парадном покрасили и двери поменяли. Нет, не металлические они — фанерные, просто выкрашены в серый цвет. Убирают в подъездах тоже раз в год по обещанию».

Харитонов сетует, что жилконтора здесь, в Каменке, не работает уже несколько лет.

Александр Николаевич приглашает в комнату. Слева при входе высится печка — чугунный цилиндр от пола до потолка. «Нет, не топим пока, отремонтировать ее надо. Я колосники купил, но набегался, пока искал, уголки ребята с бывшей работы нарезали. А где их взять? Уже не выпускает никто. А главное, дрова нормальные трудно найти. Вот, привозят нам барыги поддоны старые, заборы сломанные. Покупаем. А сараи-то развалились, поэтому даже такие дрова хранить негде».

Дрова жителям Большой Каменки нужны не только для обогрева, но часто и для приготовления пищи. «Видите, у нас раритет какой? — показывает на кухне огромную допотопную плиту хозяин. — Ее тоже дровами раскочегариваем. Да, газ есть у нас, баллонный. Бывает, в холодное время года купишь его, продавцы говорят: зимний, а он — летний. Мороз стукнул, и все — замерз. Тогда и выручает старушка наша: и поесть приготовить, и кухню обогреть».

Пройдясь по квартире, вижу: чего-то здесь не хватает. Спустя мгновение понимаю — привычной всем ванной комнаты или хотя бы душа. «Ну какая ванная? Забыли? Водопровода-то нет. Нет, мы моемся, конечно. Не совсем уж мы тут дикари, — в шутку обижается пенсионер. — В баню в соседнее Парголово ездим. У меня и своя банька есть — сам соорудил. Вон, крышу во дворе видите? А давайте я вас с невесткой познакомлю — Кристиной, она человек образованный, лучше про наше житье-бытье вам расскажет. Сейчас позвоню ей: они в этом же подъезде, на втором этаже. Я же пока с внучком позанимаюсь, год и десять месяцев ему всего. Петром зовут».

Через некоторое время в квартире Харитоновых появляется симпатичная молодая брюнетка с маленьким сыном на руках. Мальчик крепко обхватил маму за шею и наотрез отказался покинуть ее даже на минуту.

«У нас трое детей — еще две дочки-школьницы, — знакомясь, объясняет Кристина. — Поскольку мы многодетные, стоим в очереди на расселение. Не знаю, долго ли ждать. Но хоть надежда есть, что выберемся отсюда. А вот пожилым не на что рассчитывать. Многие уже не дождались — умерли».

Кристина говорит, что складывается впечатление, будто власти ждут, когда Каменка закончит свое существование естественным путем.

«И проблема сама собой решится — думать не надо. Впрочем, похоже, никто особо и не думает. Нас вроде бы и нет. Каждый раз после обращений в разные инстанции приезжает новая комиссия и заново удивляется: как же мы тут живем? Охают-ахают и уезжают. И так до следующего раза. Дежавю».

Как мать, Харитонова в первую очередь радеет за здоровье детей. «Антисанитария тут страшная, — жалуется она. — Канализация под домом. Черный грибок, который безумно вреден, везде. Вывести невозможно. Его споры, мне кажется, выживут даже в безвоздушном пространстве. У нас черной плесенью поражены стены, потолок, на посуде она появляется, детских бутылочках. И не отмоешь. Приходится каждые две недели новые ребенку покупать».

В округе обитают полчища крыс. «Они у нас вроде домашних животных. Даже дети их уже не боятся. Я не успеваю крысоловки ставить», — говорит Кристина. А по поводу запаха канализации в доме лишь вздыхает: «Знаете, этот, с позволения сказать, аромат преследует меня везде. Прихожу на работу, и кажется, что от меня пахнет. Детей все время обнюхиваю. У меня в сумочке всегда лежит дежурный флакон духов. Но даже хороший парфюм не способен перебить намертво сидящий на мне «запах родины».

Другая больная для Харитоновой тема — образование маленьких жителей Каменки. «Я в школе работаю, учителем. И мне так обидно, что наши дети в школу ходят через раз. А все потому, что им бывает попросту не на чем доехать. Автобус курсирует раз в два часа, машина всего одна: если сломался — транспортное сообщение с деревней прерывается минимум на полдня. Некоторых возят родители, но это же не все могут. Люди работают. Иные подростки вообще бросают школу, мотивируя тем, что устали каждый день участвовать в квесте под названием «Доберись до школы».

Из-за отрезанности от цивилизации каменская детвора лишена также возможности заниматься в кружках и секциях. «А если говорить о малышах, то им элементарно нечем заняться на прогулке. Недавно мы на собранные с жителей средства купили вот эту детскую площадку, — показывает в окно Кристина. — Списанную. Так теперь к нам вся округа ходит гулять. Дети на горку в очереди по полчаса стоят. Понятно, ведь до того единственным развлечением было камешки в лужу бросать. Благо, во время дождей она разливается на весь двор — до размеров Финского залива».

Рассказ собеседницы прерывает звонок в дверь. На пороге — еще одна местная жительница, Зиляра Хабибуллина. Ее пригласила Кристина. «Зиля у нас единственная, у кого не опустились руки в борьбе за светлое будущее, — иронизирует она. — Правда, толку от ее борьбы пока немного, но вода, как известно, камень точит».

У Зиляры в руках кипа документов. «Это и есть результат моей активистской деятельности, — с горечью усмехается она. — Гора всевозможных отписок. Из самых разных присутственных мест».

Хабибуллина говорит, что последняя комиссия была у них около полугода назад — в марте. После того, как она обратилась куда только можно: в администрацию Приморского района Петербурга, к депутатам, вице-губернатору, губернатору.

«Отовсюду пришли ответы, как две капли воды похожие друг на друга. Главная мысль: наши дома обследованы на предмет устойчивости конструкций, каких-либо повреждений и скрытых дефектов не выявлено, поэтому строения не могут быть признаны аварийными. А отсутствие водопровода, нормальной системы канализации, центрального отопления не служит основанием для отнесения к категории непригодного для жилья».

Зиля раскладывает на диване ворох бумаг и подкрепляет слова цитатами из различных документов.

«А то, что мы в дерьме по уши сидим и в помоях утопаем, — это как? У нас же даже вывоз мусора не организован. Куда хочешь, туда и девай. Некоторые, когда едут в город, в машину загружают и там в какой-нибудь контейнер выбрасывают. А большинство просто сжигают. И я так делаю. Не таскать же его с собой по городу целый день в багажнике!»

Женщина признается, что устала воевать, но не видит другого выхода.

«Понимаю, что бьюсь с ветряными мельницами. Большую Каменку пытаются расселить уже больше полувека, а она все стоит, родимая. На самом деле, умирание этой когда-то образцово-показательной местности началось еще в советское время, когда совхоз в одночасье превратился в сельскохозяйственный кооператив. В пресловутые 90-е распад достиг апогея, а дальше уже по инерции — все ветшает, разваливается и гниет. И только фекалии под нами задорно булькают».

Одним из адресатов в череде обращений жителей Большой Каменки значится депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга от Приморского района Андрей Анохин.

«Конечно, я знаю об этой деревне, точнее, одной из городских территорий, — признался в телефонном разговоре народный избранник. — Безобразие, что говорить. Но самое интересное, что в нашем районе не одна такая Каменка. Например, на Новоалександровской улице есть аналогичный дом — с канализацией в подвале, без воды, газа и отопления. Безусловно, с этим наследием прошлого пора заканчивать. Да, недавно ко мне обратились из Большой Каменки. Я направил депутатские запросы во все инстанции, сейчас пришлю вам ответы на них по электронной почте. Почитайте, а потом созвонимся».

У вице-губернатора депутату Заксобрания ко всему вышесказанному добавили, что капитальный ремонт в домах 79 и 80 по Большой Каменке предусмотрен в соответствии с графиком региональной программы — в 2033-35 годах. И напомнили, что местные жители, нуждающиеся в улучшении условий и стоящие на учете, вправе участвовать в целевых программах Санкт-Петербурга.

«Вот такие дела, — продолжает телефонный разговор Анохин. — То есть воз и ныне там. Но ситуацию необходимо переломить: Каменку нужно расселить. Мы решили обратиться к инвесторам. Там же обширнейшее строительство идет сейчас. По соседству буквально. Вы там были? Значит, видели огромные застраиваемые площади на подъезде к деревне. Вот туда мы и пойдем. Официально уведомляю вас: на ноябрь у меня запланированы встречи с властями, в частности с губернатором. И одним из обсуждаемых вопросов станет расселение Большой Каменки. Планируем выйти на встречу с предложением по вовлечению этой территории в конкретный инвестиционный проект. Если объективно, других путей решения проблемы я не вижу».

Провожая нас до машины, Зиля и Кристина задают вопрос, который волновал их с первой минуты встречи: «Как думаете, будет толк от вашей публикации?» И столько надежды было в глазах женщин, ежедневно таскающих ведра с водой на второй этаж, что захотелось с уверенностью ответить: «Конечно!»

Но вспомнились полувековые перипетии Каменки на пути к цивилизации и, честно говоря, нужного тона не получилось. Ограничились размытым: «Будем надеяться».