«Пересилила себя и пришла»
Один день в кафе, где бесплатно кормят стариков
Мария Семенова
Потерявший зрение дальнобойщик, вдова, всю жизнь отработавшая конструктором в НИИ, и даже испытатель космической техники — все они регулярно приходят в благотворительное кафе «Добродомик», где им бесплатно выдают первое, второе, компот и «витаминки» — тарелочку нарезанных яблок. Для одних пенсионеров это скорее повод «выйти в свет», для других — экономия денег, которая в буквальном смысле помогает выжить.
«Здесь есть зубочистки»
Московский «Добродомик» находится на Тушинской, 12. Официально кафе открылось 22 октября, но фактически работает с седьмого числа. О «Добродомике» узнают в основном благодаря сарафанному радио: «в автобусе знакомая подсказала», «на остановке услышал», «подруга привела». Когда мы пришли в рабочее время, все места были заняты, а дверь то и дело открывалась, впуская новых посетителей.
На столах и подоконниках — композиции из цветов, гости сидят на массивных зеленых креслах, на входе есть откидной пандус для инвалидов-колясочников. Пенсионеры хвалят еду, но тихонько обсуждают между собой, как проверить, соблюдаются ли санитарные нормы на кухне, фиксируют про себя множество мелких деталей.
«Вы знаете, мы ходили в центр соцобслуживания, там тоже бесплатное питание для пенсионеров. Но здесь есть соль, перец, зубочистки, а там нет, и все пресное, а тут домашнее. Я пришла второй раз, мне нравится. И мальчики молодцы — шустрые», — замечает пенсионерка Ирина Мурзина.
Официанты то и дело выныривают из кухни, расставляют еду на столах и быстро возвращаются за новыми порциями. Большинство — добровольцы, хотя на смене всегда есть несколько оплачиваемых сотрудников. Разговаривать с журналистами им некогда — с волонтером Алиной мы успеваем пообщаться, пока она быстро раскладывает по тарелкам макароны с котлетами и салат из красной капусты.
«Я работаю в ресторане, буду помогать в свободное время. На самом деле тяжеловато, но за работой забываешься: бегаешь и не думаешь об усталости», — говорит девушка.
Ее коллега Анастасия в обычной жизни тоже работает официанткой и занимается конным спортом.
«Мне нравится, что можно сделать доброе дело. Эмоционально это очень приятно, пенсионеры так радуются, благодарят. Буду приходить по выходным. Извините, я побегу», — бросает она и мчится на кухню с подносом грязной посуды.
«Сначала собаки и обезьяны, потом мы»
За одним из столиков расположился пожилой мужчина с медалью на лацкане.
При знакомстве он первым делом достает из внутреннего кармана пиджака красную корочку Федерации космонавтики России. Это Федор Родинович Шкиренко, его и других испытателей называют «космонавтами № 0» — они участвовали в сотнях наземных экспериментов, проводившихся до легендарного полета Юрия Гагарина.
«Ракета — уже последний этап, а до того нужно пройти тысячи испытаний. Сначала обезьяны и собаки, затем мы, только потом уже космонавты. Мы на земле все должны обкатать: были эксперименты в центрифуге, барокамере, на качелях Хилова (установка для исследования вестибулярного аппарата. — Прим. ред.). Были перегрузки в 8g. Если мы выдержали, значит, и человек в космосе справится», — рассказывает Шкиренко.
Потом Федор Романович работал с радиоактивными препаратами в НИИ медико-биологических проблем. На пенсию из-за вредных условий труда ушел в 50 лет — 32 года назад.
Шкиренко — единственный, кто не жалуется на нехватку денег: «Дело не в том, что дома еды нет. Здесь как-то приятней: общение, друзья появляются. И никаких забот — пообедал да гуляй».
«Теперь можно немного полениться»
А вот Антонина Голубева и ее сын Игорь приходят сюда, чтобы сэкономить. Они живут неподалеку. Антонине 67 лет, Игорю — 46. Шесть лет назад он потерял зрение, диагностировали атрофию зрительного нерва. Вообще-то, благотворительное кафе рассчитано только на пенсионеров, однако для Игоря сделали исключение.
«С двадцати лет работал. Последнее время был дальнобойщиком, возил пожарное оборудование в Петербург, Псков, Нижний Новгород. Первый год было тяжело без зрения, потом обвыкся. По дому все делаю сам: уборка, стирка, готовка по возможности. Хорошо, что кафе открылось, можно немного полениться и не делать обед», — признается Игорь.
Антонина про себя рассказывает немного: «Я сама инвалид — мне тазобедренный сустав поменяли. До пенсии все по заводам и фабрикам — рабочий человек. Закончила уборщицей. Сейчас на пенсию живем».
«Как может хватать пенсии?»
В разных концах кафе примерно одинаковые разговоры: еда хорошая, порции даже слишком большие, пенсии не хватает.
Диалог за одним из столов.
— Это большое подспорье. Недавно с глазами лежала, лечила глаукому, много потратила. Мне 83 года, уже тяжело готовить. Сын отдельно живет: помогает, квартиру оплачивает, продукты иногда приносит, но все равно пенсия быстро уходит. Пойдешь в аптеку — пяти тысяч нет. От давления, сердечные, глазные капли очень дорогие, кто пользуется, может сказать. Да? — обращается к соседке Раиса Скоркина, пожилая женщина в опрятной белоснежной кофточке. Она ест аккуратно, старается не расплескать суп, пока подносит ложку ко рту дрожащими руками.
— Я только «Тауфон» капаю, а вы?
— Так вы лишь прочищаете, а мне надо лечить глаза — давление. У меня «Тауфон», «Тимолол», «Ксалатан», — перечисляет пенсионерка.
В этот момент к столику подходит официантка.
— Витаминки! — сообщает девушка, ставя на стол тарелку с яблоками.
Спрашиваю, чем Раиса Александровна занималась до пенсии, и она сразу оживляется: «Я всю жизнь была конструктором. Отработала сорок лет в НИИ автоматики. Начала чертежницей, а закончила старшим инженером. Была замужем, все у меня было хорошо. Но мужа уже 12 лет как нет».
«Однажды зашел дедушка…»
«Добродомики» есть в Санкт-Петербурге, Оренбурге и Москве. Еще один строится сейчас в северной столице, рассказывает руководитель проекта Александра Синяк.
Хотя большинство посетителей благодарят сотрудников кафе, были и неприятные эпизоды. «Однажды собес в Санкт-Петербурге, не предупредив нас, раздал приглашения пообедать бесплатно. Бабушки приехали и, думая, что это государственная история, начинали возмущаться из-за медленного обслуживания (а если 700 человек в день, иногда приходится и подождать). Узнав, что это благотворительный проект, больше вопросов не задавали», — объясняет Синяк.
Сама идея возникла случайно.
«У нас с супругом был обычный бар в Санкт-Петербурге. Однажды туда зашел дедушка, мы не хотели брать с него деньги, а чтобы не обидеть, сказали, что у нас такая акция — бесплатные обеды пенсионерам, ветеранам и блокадникам. Он стал приходить постоянно, но один раз новая официантка взяла с него оплату и он пропал. Нас мучила совесть, и мы повесили объявление, что кормим пенсионеров бесплатно. Не ожидали, что уже через десять дней кафе будет переполнено. В итоге мы приняли решение открывать «Добродомик», потому что мест не хватало», — вспоминает Александра.
Хотя московское кафе открылось недавно, о нем уже знает вся округа, сюда ежедневно приходит около 500 человек. «Добродомик» рассчитан на тысячу посетителей в день. Здесь принимают практически всех пенсионеров, единственное условие — чистая одежда и отсутствие неприятных запахов.
В Москве пожилые люди могут пообедать бесплатно с 12 до 16 часов, а в вечерние и утренние часы кафе принимает обычных клиентов, которые оплачивают счет.
«Любой человек, приходящий сюда, участвует в добром деле. Чем больше платных посетителей, тем быстрее кафе перейдет на самоокупаемость, тем больше «Добродомиков» мы сможем открыть», — говорит Синяк.
Благотворительное кафе на Тушинской появилось благодаря пожертвованиям певца Эмина Агаларова: он узнал о «Добродомике» и предложил создать московский филиал. Впрочем, помочь может любой — достаточно зайти на сайт фонда и подарить обед пенсионеру. В Москве это 75 рублей, в Петербурге — 55.
«Так тронуло!»
Галина — невысокого роста, очень хрупкая, с печальными карими глазами. На интеллигентном лице золотая оправа очков. Она не называет фамилию и застенчиво отводит глаза после вопроса о фотосъемке: «Может быть, не надо?»
Пришла в «Добродомик» второй раз.
«Долго думала, идти или нет. Но у меня случились непредвиденные расходы — электросчетчик нужно было поменять, потратила три тысячи из пенсии. Волей-неволей пересилила себя. Но когда открыла дверь, сразу поняла, что я по адресу: здесь не чувствуешь ни грамма унижения. Так тронуло! В наше время это редкость», — признается Галина.
Она не понаслышке знает, насколько тяжело просить о помощи и получать грубый отказ. Еще в предпенсионном возрасте Галина оставила работу, чтобы ухаживать за отчимом, слегшим после инсульта, и помнит свои обращения в соцзащиту за поддержкой.
«С отчимом надо было находиться рядом 24 часа в сутки. Мы с мамой попросили оказать материальную помощь, мне сказали: «Идите работать». А когда? Ночью? Мне платили 1200 рублей — а тому, кто ухаживает за ребенком, тогда давали намного больше. По моему мнению, о малыше заботиться проще, у него положительная динамика, а тут и физически, и морально очень тяжело: каждый день видишь, как человек угасает. А когда я вышла на пенсию, 1200 платить перестали, хотя я была сиделкой по-прежнему — просто парадоксально», — Галина разводит руками.
Она ухаживала за отчимом семь лет — тяжелые времена.
«Мы с мамой продали все, что можно», — вздыхает Галина. Сейчас ее родителей уже нет в живых. «Я осталась одна».
«Надо жить»
До того, как у отчима случился инсульт, Галина была занята в сфере туризма: не только сама продавала путешествия, но и ездила с группами в качестве гида. Не без гордости вспоминает, как быстро росла фирма, в которой она работала: «Когда я пришла, в штате было всего четыре человека, а потом стало сто четыре». До туризма трудилась в пенсионном фонде. Об этом Галина говорит с горькой иронией: начисляла выплаты пожилым людям, а сама в шестьдесят лет оказалась в столь тяжелой финансовой ситуации.
Во время нашего разговора она держит в руках книгу жалоб и предложений. На одной из страниц — ее подробный отклик: благодарность официантам (названы поименно), спонсору московского «Добродомика» Эмину Агаларову и даже его отцу. Галина будет заглядывать в «Добродомик» и дальше — «но только по необходимости».
«Жизнь продолжается, поначалу я руки опустила, а теперь думаю: «Нет, мои были бы очень недовольны этим. Надо жить».
