"Мы покажем вам мать Кузьмы". И прочие трудности перевода первых лиц

МОСКВА, 28 сен — РИА Новости, Ксения Мельникова. Их голоса озвучивают внешнюю политику России, а лица почти никогда не видны. Они находятся в тени своих спикеров, но порой удерживают страны от конфликта. В преддверии Международного дня переводчика РИА Новости рассказывает о помощниках глав государств и министров.

"В армянском ты ничего не понимаешь, чесслово!"

"Стою рядом и вдруг понимаю, что вообще ничегошеньки не понимаю! Все, напрочь переклинило! Кругом раскаленное марево, и откуда-то снизу радостный голос маленькой кубиночки, а сам я в полной отключке".

Эти воспоминания, полные отчаяния, приписывают Виктору Михайловичу Суходреву — легендарному переводчику. Ценили и любили его не только за опыт, обаяние, но и за умение мягко исправить ошибки спикера. За этот навык однажды и отправили Суходрева на Кубу — переводить Анастаса Микояна.

Перелет на Остров свободы, как известно, долгий. Летели правительственным бортом, немного выпили, переводчик задремал. Проснулся уже в Гаване, где Микояна встречала шумная толпа кубинцев с цветами и оркестром. На глазах у переводчика к "нашему дорогому товарищу" подбежала девочка и начала что-то тараторить.

Дальше версии расходятся. По одной, Микоян просит растолковать, и Виктор Михайлович "переводит", как безмерно благодарен кубинский народ великому Советскому Союзу и какой сердечный привет передают дорогому Никите Сергеевичу. И тут речь обрывает Микоян: "Слушай, Витя, в испанском ты, наверное, гений. Но, дорогой, в армянском ты ничего не понимаешь, чесслово!"

По другой версии, переводчик признался как на духу: "Анастас Иванович, простите, не понял ни слова. Видимо, устал". "Как тебе понять! — рассмеялся Микоян. — Она ж на моем родном, армянском!" И поблагодарил сотрудника за честность.

© AP Photo

Анастас Микоян и Фидель Кастро в аэропорту Гаваны. 1960 год

Кто такая "мать Кузьмы" и как ее показывать

Выпадала Виктору Михайловичу и посерьезнее задачка — та самая "кузькина мать" Никиты Хрущева. Подробности он рассказывает в мемуарах "Язык мой — друг мой".

В первый раз это выражение Никита Сергеевич ввернул в знаменитом "кухонном споре" с Ричардом Никсоном во время посещения первой Американской национальной выставки в московских Сокольниках. Один из экспонатов — "типичный дом американцев" — вызвал фурор. Оснащенный по последнему слову техники, он вмещал в себя спальню, столовую, гостиную, холл. Помимо радиоприемника, телевизора и кондиционера, главным козырем была кухня с холодильником, до отказа забитым продуктами. И все это для одной семьи — немыслимая роскошь по советским меркам.

А в Союзе в тот период вовсю росли "хрущевки", и генсек старался убедить американца в разумности многоквартирных, а не частных домов. Все больше распаляясь, советский лидер пообещал показать американцам "кузькину мать". В его понимании это означало — продемонстрировать свою силу и превосходство, дать жару. Работавший тогда Юрий Лепанов вначале перевел: "We will show you Kuzma's mother", а потом попытался пояснить, что все это значит.

В следующий раз, когда во время американского турне его переводил уже Суходрев, генсек на всякий случай уточнил: "Да, конечно, все устроено аккуратно, чисто, люди хорошо одеты. Но ничего. Мы еще вам покажем кузькину мать". И обратился к переводчику: "Ты объясни — это означает показать то, чего они никогда не видели".

© AP Photo

Никита Хрущев и Ричард Никсон во время "кухонных дебатов" в Сокольниках. 1959 год

Болтун — находка для шпиона

О переводчиках не зря слагают легенды, а их рабочие истории становятся анекдотами. Выглядеть они должны опрятно, но внимания к себе не привлекать, сидеть рядом с лидерами, но не мешать. И еще — держать язык за зубами.

Все переводчики, работающие на переговорах первых лиц, — кадровые сотрудники Министерства иностранных дел. Чтобы попасть в их число, необходимо пройти жесткий конкурсный отбор. Карьерная лестница начинается с недипломатической должности секретаря-референта. Существуют различные формы допуска. Третья — минимальная, ее обычно получают молодые сотрудники, вторая — позволяет работать с документами под грифом “совсекретно”.

"У переводчиков, работающих на высшем уровне, как правило, вторая форма допуска. По умолчанию понятно, что содержание переговоров разглашаться не должно, а в некоторых случаях нельзя сообщать и то, что встреча вообще проводилась", — рассказала РИА Новости переводчик на высоком и высшем уровне Ольга Мостинская, проработавшая в МИД десять лет в должности советника.

Служба довольно нервная и ответственная. При этом адреналин на всех действует по-разному: кто-то впадает в ступор или начинает паниковать, кто-то получает удовольствие от повышенного внимания и возложенной ответственности.

"Это чем-то похоже на работу актера. Отличие в том, что тебя должно быть мало, а твоих клиентов — много. В идеале переводчик — это такое прозрачное стекло, которое минимально искажает свет, то есть через тебя должен быть виден человек, которого ты переводишь. Стилистически повторять его манеру и стараться не перетягивать на себя внимание", — рассказывает Мостинская.

© Фото : public domain

Тегеранская конференция. Иосиф Сталин с переводчиком Валентином Бережковым (второй и третий справа). 1943 год

Пить или не пить

На переговорах, которые проходят в формате рабочего завтрака, обеда или ужина, переводчиков кормят. Иногда сажают за стол, но чаще ставят отдельный стул за спиной первых лиц. Но особенно отвлечься на еду все равно не получится.

В некоторых структурах, например в Европейской комиссии, где очень сильный профсоюз переводчиков, синхронистам в кабины приносят ту же еду, включая алкоголь, что и участникам переговоров. "Я работала в таком формате, это создает ненужный хаос, потому что когда у тебя за спиной официант начинает греметь приборами или пытается подлить тебе вина, это совсем некстати. Но в принципе кормить переводчиков можно и нужно, но надо понимать, что переводчик на переговорах работает", — отмечает Мостинская.

Что касается алкоголя, то многие признаются: некоторые первые лица угощают сами. "Чтобы хорошо узнать человека, надо его напоить", — любил говорить Иосиф Сталин.

В советское время похожего правила придерживались при приеме новичков из иняза (Московский государственный лингвистический университет имени Мориса Тореза) в Бюро переводов МИД. На собеседовании обычно спрашивали в лоб: "Пьете или нет?" К трезвенникам относились с большим подозрением. Опасались, что, если таких сотрудников кто-то все-таки напоит на работе или за ее пределами, это может привести к непредсказуемым последствиям.

Сегодня ситуация несколько изменилась — многие отказываются от алкоголя, и это не вызывает подозрений.

© РИА Новости / Юрий Абрамочкин

Перейти в медиабанк

Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев с переводчиком Виктором Суходревом во время подписания соглашения о научно-техническом сотрудничестве с президентом США Ричардом Никсоном. 1973 год

Те же грабли, сломанные об колено

В работе лингвистов много своих тонкостей и нюансов. Например, Иосиф Виссарионович, будучи страстным охотником, мог обсуждать с западными коллегами птиц и зверей, названия которых не всем и по-русски известны. А одному из специалистов по военной тематике пришлось во время российско-турецких переговоров судорожно придумывать, как объяснить слово "пчеломатка".

Никита Хрущев, любивший пословицы, как-то рекомендовал "не ездить в Тулу со своим самоваром". Его переводчик Виктор Суходрев тогда не растерялся, вспомнив английский аналог: "не надо возить уголь в Ньюкасл". В свое время этот город был главным районом по добыче угля.

Горбачев любил употреблять фразы вроде "ломать страну через колено", "наступать на те же грабли". Именно такие выражения приходилось переводить Павлу Палажченко. Он привык: работая с одним и тем же человеком в течение длительного времени, запоминаешь его любимые выражения.

Впрочем, трудности могут возникнуть и в том случае, если сам оратор хорошо знает язык. Дипломат Андрей Громыко порой специально строил свои фразы довольно заковыристо, чтобы потом с интересом слушать, как выкручивается лингвист.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров изредка корректирует работу переводчиков, поясняя, что именно он имел в виду. И если по-настоящему доволен переводом, то может лично похвалить лингвиста или же передать ему благодарность через своих сотрудников.

© РИА Новости / Юрий Абрамочкин

Перейти в медиабанк

Выступление Леонида Брежнева на заседании парламента в Индии. Справа — переводчик Виктор Суходрев. 1974 год

Работа над ошибками

Что делать, если спикер допустил ошибку? Для переводчика это нелегкий вопрос.

В 1960-х на пресс-конференции в Англии журналисты спросили Алексея Косыгина о британском подданном, который сидел в тюрьме в СССР за попытку провезти антисоветскую литературу. Представитель номенклатуры подзабыл детали, поэтому сказал, что британец сидит за шпионаж. Суходрев, работавший на том мероприятии, знал тонкости дела и перевел — "за совершенные преступления", прекрасно понимая, что за шпионаж в Советском Союзе пять лет не дают. Среди сотрудников британских СМИ оказались знатоки русского, история просочилась в газеты. Но Косыгин переводчика за поправку поблагодарил.

"Профессионал умеет создать на встрече спокойную и благожелательную атмосферу, сгладить какие-то неровности, а это, в свою очередь, помогает получить лучший результат", — уверена Мостинская.

Многие переводчики впоследствии пишут мемуары. В них можно рассказывать об обстановке на переговорах, делиться своими впечатлениями от встречи, не разглашая при этом деталей. Впрочем, если с переговоров снят гриф "совсекретно", то в целом их можно описывать и комментировать.

Некоторые лингвисты потом стараются перейти на непосредственно дипломатическую службу. Например, Олег Трояновский — переводчик, работавший в секретариате министра иностранных дел, или же Виктор Суходрев, получивший назначение в секретариат ООН в качестве дипломата.