Мужчины-гейши, боги, цапли и Кабуки. Какие секреты хранят кимоно
Выставочное пространство поделено на четыре зоны, тематически связанные со знаковыми жанрами театра Кабуки. Раздел "Жизнь и смерть веселых кварталов" посвящен бытовым пьесам.
Мусо-хаори — женская летняя накидка на кимоно, на подкладке изображен эпизод из пьесы о 47 ронинах из Ако, мстивших за смерть своего оклеветанного господина. На рисунке — главный его советник Оиси Кураносукэ, возглавивший заговор, он находится в чайном доме.
Кайдори — кимоно со шлейфом — сценический костюм куртизанки, на нем изображены музыкальные инструменты кото. Костюм явно большой для японской женщины, скорее всего он предназначался для мужчины, игравшего женскую роль.
Формальное (для торжественных случаев) кимоно гейши "Когорума". Когорума — маленькая повозка, популярный орнамент кимоно. "Невозможно представить себе кварталы удовольствий без гейш, до середины XVIII века это были мужчины, выступавшие в амплуа шутов или барабанщиков для разогрева клиента, который потом пойдет к куртизанке. В какой-то момент им стали составлять конкуренцию женщины", — рассказывает куратор Мария Емельянова.
Реконструкция костюма ученицы гейши в Токио, японцы их называют "хангёку", что означает "половина драгоценности". В отличие от учениц гейш из Киото, у хангёку характерный узел на кимоно и нет шлейфа.
Следующая часть экспозиции, построенная на ассоциациях, посвящена демонам и пьесам о превращениях. На дзюбане (нижнее кимоно) изображена сцена из постановки "Мусумэ-додзёдзи" — об обманутой монахом девушке, которая приходит в буддистский храм и, назвавшись танцовщицей, исполняет семь танцев, после чего забирается на храмовый колокол, где превращается в демона-змею, воплощая всю силу постигшего ее обмана. На дзюбане — первый эпизод, когда девушка приходит в храм и беседует с монахами. Роль танцовщицы исполняет мужчина (оннагата).
Фурисодэ — девичье кимоно с длинными развевающимися рукавами. С ним связана демоническая история. "Одной из самых страшных катастроф в средневековом городе Эдо был "пожар фурисоде". Он случился, когда принесли в храм кимоно, хозяйки которого все по очереди преждевременно умирали. Его решили сжечь, и, пока сжигали, загорелся Эдо. Сгорело полгорода", — рассказывает Мария Емельянова.
Куратор Мария Орлова и реконструкция образа главной героини пьесы "Саги-мусумэ" о цапле, которая влюбилась и превратилась в человека, но ее обманули и она погибла. "В исходной версии все заканчивалось тем, что девушка превращалась в птицу и улетала. Однако в 1920-е годы японские актеры увидели Анну Павлову, которая исполняла "Умирающего лебедя" Сен-Санса и решили, что девушка-цапля будет умирать в конце", — комментирует Мария Емельянова.
И снова цапли — на летнем кимоно матери жениха или невесты, которое по традиции надевали на свадьбу.
Тройное кимоно "Мицугасанэ" носили невесты. "После отмены сословных привилегий многие устраивали бракосочетание по самурайским традициям. Свадьба отмечалась три дня, и у невесты было три перемены костюмов: приезжала она в белом кимоно, на второй день была в красном, а на третий — в черном. Подобные торжества очень дороги, и в результате все свелось к одному дню, в который невесты надевали все три кимоно одновременно, ближе всего к телу — белое", — поясняет Андрей Скатков.
Третий раздел выставки посвящен мистическим сюжетам и богам. На кимоно гейши — сюжет известной пьесы театра но "Пара львов" ("Рэндзиси"), которая в конце XIX века переехала на сцену театра кабуки. "Два льва живут на склоне горы, где находится буддистский рай. Через эту гору идет мост шириной в один фут. Старший Лев посылает младшего пройти по этому мосту. Для младшего это испытание, а для старшего моральная дилемма, потому что это опасно для ребенка, но все заканчивается благополучно", — говорит куратор Мария Емельянова. "Кимоно украшены веерами и пионами, что более характерно для традиции театра Но, чем для традиции театра Кабуки, а сверху летает шерсть от львов", — добавляет Андрей Скатков.
Самбасо, один из персонажей мистерии театра но — благопожелательный божок на спине детского кимоно для церемонии Омиямаири, представления 100-дневного младенца богам. Это первый поход ребенка в храм на руках у матери.
Детское кимоно завязано на спине у матери, тут находятся разные символы-амулеты, которые должны сопровождать ребенка: собачка комаину, веер с журавликами (благопожелательный символ) — в бумажной складке и погремушка дон-додн-дайко, чтобы отгонять злых духов. Все это должно быть у ребенка в храме. "У нас мальчик, поэтому — синий веер и яркое нарядное кимоно с экспрессивным сюжетом", — уточняет Мария Емельянова.
В этом же разделе — великие подвиги прошлого и эпоха Хэйан, золотой век дворцовой культуры. "С точки зрения японцев, прошлое лучше будущего. Это японской культуре очень свойственно", — рассказывает Мария Емельянова.
"Перед вами самое старое кимоно на выставке, вышедшее из употребления в середине XIX века. На нем изображена веранда дворца, где кем-то забыт аристократический веер, а сюжет в том, что с веранды дворца можно при свете месяца любоваться цветущими и опадающими деревьями", — объясняет Андрей Скатков.
Мусо-хаори — летняя накидка на кимоно, на подкладке которого некий персонаж собирает сосновые ветви, чтобы украсить повозку. В таких повозках, с занавесями и запряженных волами, перемещались аристократы.
Эпоха Хэйан закончилась войной, в которой клан Минамото победил клан Тайра. На сцене подлинный сценический костюм одного из вассалов героя той войны Ёсицунэ. Фон — традиционный занавес театра кабуки из цветных полос. Таданобу сопровождает в путешествии возлюбленную Ёсицунэ Сидзуку (на выставке она представлена в виде храмовой танцовщицы-сирабёси в длинных красных штанах и белой накидке для исполнения обрядов). На Таданобу — подлинная часть сценического костюма: красный дзюбан, внутри — трюк с переодеванием. "Это игравший трюковой костюм, который жил интересной жизнью, был порван местами, его пришлось чинить и восстанавливать. На самом деле Таданобу — это волшебный лис Гэнкуро, в конце пьесы превращающийся обратно в лиса. Проводив Сидзуку со сцены, он встает на дорожку ханамити, сзади подходит ассистент, выдергивает ниточку, часть костюма падает вниз и открывается наряд лиса, украшенный орнаментом "пламенеющая жемчужина", — описывает сцену Мария Емельянова.
Выставочное пространство поделено на четыре зоны, тематически связанные со знаковыми жанрами театра Кабуки. Раздел "Жизнь и смерть веселых кварталов" посвящен бытовым пьесам.
Мусо-хаори — женская летняя накидка на кимоно, на подкладке изображен эпизод из пьесы о 47 ронинах из Ако, мстивших за смерть своего оклеветанного господина. На рисунке — главный его советник Оиси Кураносукэ, возглавивший заговор, он находится в чайном доме.
Кайдори — кимоно со шлейфом — сценический костюм куртизанки, на нем изображены музыкальные инструменты кото. Костюм явно большой для японской женщины, скорее всего он предназначался для мужчины, игравшего женскую роль.
Формальное (для торжественных случаев) кимоно гейши "Когорума". Когорума — маленькая повозка, популярный орнамент кимоно. "Невозможно представить себе кварталы удовольствий без гейш, до середины XVIII века это были мужчины, выступавшие в амплуа шутов или барабанщиков для разогрева клиента, который потом пойдет к куртизанке. В какой-то момент им стали составлять конкуренцию женщины", — рассказывает куратор Мария Емельянова.
Реконструкция костюма ученицы гейши в Токио, японцы их называют "хангёку", что означает "половина драгоценности". В отличие от учениц гейш из Киото, у хангёку характерный узел на кимоно и нет шлейфа.
Следующая часть экспозиции, построенная на ассоциациях, посвящена демонам и пьесам о превращениях. На дзюбане (нижнее кимоно) изображена сцена из постановки "Мусумэ-додзёдзи" — об обманутой монахом девушке, которая приходит в буддистский храм и, назвавшись танцовщицей, исполняет семь танцев, после чего забирается на храмовый колокол, где превращается в демона-змею, воплощая всю силу постигшего ее обмана. На дзюбане — первый эпизод, когда девушка приходит в храм и беседует с монахами. Роль танцовщицы исполняет мужчина (оннагата).
Фурисодэ — девичье кимоно с длинными развевающимися рукавами. С ним связана демоническая история. "Одной из самых страшных катастроф в средневековом городе Эдо был "пожар фурисоде". Он случился, когда принесли в храм кимоно, хозяйки которого все по очереди преждевременно умирали. Его решили сжечь, и, пока сжигали, загорелся Эдо. Сгорело полгорода", — рассказывает Мария Емельянова.
Куратор Мария Орлова и реконструкция образа главной героини пьесы "Саги-мусумэ" о цапле, которая влюбилась и превратилась в человека, но ее обманули и она погибла. "В исходной версии все заканчивалось тем, что девушка превращалась в птицу и улетала. Однако в 1920-е годы японские актеры увидели Анну Павлову, которая исполняла "Умирающего лебедя" Сен-Санса и решили, что девушка-цапля будет умирать в конце", — комментирует Мария Емельянова.
И снова цапли — на летнем кимоно матери жениха или невесты, которое по традиции надевали на свадьбу.
Тройное кимоно "Мицугасанэ" носили невесты. "После отмены сословных привилегий многие устраивали бракосочетание по самурайским традициям. Свадьба отмечалась три дня, и у невесты было три перемены костюмов: приезжала она в белом кимоно, на второй день была в красном, а на третий — в черном. Подобные торжества очень дороги, и в результате все свелось к одному дню, в который невесты надевали все три кимоно одновременно, ближе всего к телу — белое", — поясняет Андрей Скатков.
Третий раздел выставки посвящен мистическим сюжетам и богам. На кимоно гейши — сюжет известной пьесы театра но "Пара львов" ("Рэндзиси"), которая в конце XIX века переехала на сцену театра кабуки. "Два льва живут на склоне горы, где находится буддистский рай. Через эту гору идет мост шириной в один фут. Старший Лев посылает младшего пройти по этому мосту. Для младшего это испытание, а для старшего моральная дилемма, потому что это опасно для ребенка, но все заканчивается благополучно", — говорит куратор Мария Емельянова. "Кимоно украшены веерами и пионами, что более характерно для традиции театра Но, чем для традиции театра Кабуки, а сверху летает шерсть от львов", — добавляет Андрей Скатков.
Самбасо, один из персонажей мистерии театра но — благопожелательный божок на спине детского кимоно для церемонии Омиямаири, представления 100-дневного младенца богам. Это первый поход ребенка в храм на руках у матери.
Детское кимоно завязано на спине у матери, тут находятся разные символы-амулеты, которые должны сопровождать ребенка: собачка комаину, веер с журавликами (благопожелательный символ) — в бумажной складке и погремушка дон-додн-дайко, чтобы отгонять злых духов. Все это должно быть у ребенка в храме. "У нас мальчик, поэтому — синий веер и яркое нарядное кимоно с экспрессивным сюжетом", — уточняет Мария Емельянова.
В этом же разделе — великие подвиги прошлого и эпоха Хэйан, золотой век дворцовой культуры. "С точки зрения японцев, прошлое лучше будущего. Это японской культуре очень свойственно", — рассказывает Мария Емельянова.
"Перед вами самое старое кимоно на выставке, вышедшее из употребления в середине XIX века. На нем изображена веранда дворца, где кем-то забыт аристократический веер, а сюжет в том, что с веранды дворца можно при свете месяца любоваться цветущими и опадающими деревьями", — объясняет Андрей Скатков.
Мусо-хаори — летняя накидка на кимоно, на подкладке которого некий персонаж собирает сосновые ветви, чтобы украсить повозку. В таких повозках, с занавесями и запряженных волами, перемещались аристократы.
Эпоха Хэйан закончилась войной, в которой клан Минамото победил клан Тайра. На сцене подлинный сценический костюм одного из вассалов героя той войны Ёсицунэ. Фон — традиционный занавес театра кабуки из цветных полос. Таданобу сопровождает в путешествии возлюбленную Ёсицунэ Сидзуку (на выставке она представлена в виде храмовой танцовщицы-сирабёси в длинных красных штанах и белой накидке для исполнения обрядов). На Таданобу — подлинная часть сценического костюма: красный дзюбан, внутри — трюк с переодеванием. "Это игравший трюковой костюм, который жил интересной жизнью, был порван местами, его пришлось чинить и восстанавливать. На самом деле Таданобу — это волшебный лис Гэнкуро, в конце пьесы превращающийся обратно в лиса. Проводив Сидзуку со сцены, он встает на дорожку ханамити, сзади подходит ассистент, выдергивает ниточку, часть костюма падает вниз и открывается наряд лиса, украшенный орнаментом "пламенеющая жемчужина", — описывает сцену Мария Емельянова.
