Андрей А. Тарковский: Tarkovskij Cinema Prayer развеет часть мифов об отце

На 76-м Венецианском кинофестивале показали документальный фильм о творчестве Андрея Тарковского Tarkovskij Cinema Prayer, автором которого стал его сын. Картина вызвала большой интерес венецианской публики. В интервью РИА Новости Андрей А. Тарковский рассказал о том, почему решил поменять первоначальный замысел картины, как эмоциональный контакт позволяет понять творчество его отца и стоит ли искать второго Тарковского в современном кинематографе. Беседовала Валерия Высокосова.

— Как вы пришли к идее создать картину Tarkovskij Cinema Prayer? В чем состояла ваша главная цель?

— Я начал работать над картиной в 2003 году, это был немного другой проект, основанный на дневниках отца. Это был рассказ-интервью с людьми, которые были ему близки, которые работали с ним. Потом финансирование приостановилось, что дало мне время на переосмысление всего фильма.

Поскольку я постоянно изучаю архивы, я начал работать с аудиозаписями, которые включали лекции, встречи с публикой. Я подумал, что, в принципе, столько книг уже было сделано, статей написано, при этом самого Тарковского начали забывать — что он думал, что хотел сказать, какие темы его трогали, что было его духовной и художественной сущностью. Поэтому я отказался от интервью, постороннего рассказа, и решил сделать такой своеобразный монолог — Тарковский о Тарковском. Также я хотел показать поэтическую и духовную связь Андрея и Арсения Тарковских, потому что без Арсения не было бы Андрея. Поэтика Арсения была основой творчества отца. Стихи, которые есть в фильме, были записаны для фильма "Зеркало", но не вошли в него. Они автобиографичные, интересные и очень хорошо иллюстрируют их взаимоотношения.

— Вы говорите, что начали в 2003 году. Сколько заняла подготовка именно того окончательного проекта, который мы теперь видим на экране?

— Мы работали около двух лет. Мы начали снимать в прошлом году, весной, монтаж около трех месяцев. Звуковой монтаж занял большое количество времени. У нас более 700 часов записей, их нужно было выбрать, смонтировать, привести в порядок.

— Получается, у вас осталось еще очень много материала. Планируете ли вы его издавать в каком-либо виде?

— Да, материала много. Мы работаем над тем, чтобы сделать публикации его интервью, статей. Это очень интересно, особенно молодым студентам факультетов кино, художественных вузов. Многие после показов подходили, спрашивали об этом, говорили, что им нужны были такие материалы, когда они учились. Не хватало именно общения с Тарковским, такого прямого рассказа.

— Когда могут появиться публикации?

— Думаю, на следующий год. Мы работаем, надо упорядочить материал. Постепенно будем издавать.

— Мы уже затронули тему о том, что сам Тарковский временами становится неотделим от своего творчества, фигура человека сливается с его работами. Лично вы разделяете образ Тарковского-великого режиссера и Тарковского-отца?

— Для меня отец остался отцом. Сейчас существует много мифов, легенд, Тарковский становится культовой фигурой. Когда это происходит, многие вещи искажаются, становятся неправильными. Этот фильм в том числе и попытка ответить, рассеять некоторые мифы, которые существуют вокруг Тарковского. Тем не менее, это очень личная работа, мой рассказ об отце. Я затрагивал темы, которые, как мне казалось, были в нем наиболее интересными.

— Покажут ли фильм в России?

— Обязательно. Сейчас мы ведем переговоры, думаю, премьера состоится в конце сентября-начале октября. Надеемся, что будет и прокат.

— Как вы считаете, удастся ли нам когда-нибудь приблизиться к разгадке феномена Тарковского и его творчества или это невозможно?

— Его творчество не так сложно, он сам говорит о соотношении образа и символа. Когда начинаешь расшифровывать художественный образ, он сразу разрушается. Образ бесконечен, Тарковский пытался воплотить это в искусстве. Мне думается, что интеллектуальный анализ его работ не должен быть приоритетным, скорее необходим эмоциональный контакт. Он всегда говорил, что его фильмы надо смотреть глазами ребенка. Его творчество уникально с точки зрения кинематографа. Когда у меня спрашивают: кто второй Тарковский? — я теряюсь. Его нет и не может быть, потому что это его подход кино. Загадка Тарковского — не загадка. Мастера эпохи Возрождения, художники, писатели всегда актуальны и востребованы. Настоящее искусство остается. Когда мы что-то расшифруем и поймем, мы потеряем интерес. Искусство — определенная тайна.

— В одном из интервью вы говорили о том, что в непростой период истории, в период, когда существовали всяческие запреты, Тарковскому удавалось снимать такие картины. Возможно ли сейчас, когда у художника есть свобода, появление подобных произведений?

— Понятие свободы было и тогда. Действительно, фильмы, которые он снял, были чудом в советское время, при полном контроле. Но и сейчас ситуация не меняется. Тогда были рамки идеологические, цензурные, сейчас — рамки, связанные с финансированием и так далее. Кино вообще уже воспринимается не как творчество, а скорее, как говорят американцы, как entertainment – развлечение. Пока люди, продюсеры будут воспринимать кинематограф как развлечение, вряд ли может возникнуть второй Тарковский. Точнее, не может быть второго Тарковского, второго Брессона или второго Куросавы. Человек должен в творчестве выражать себя, быть индивидуальностью.

— Вы смотрите такие картины, которые относятся к разряду развлечения? Какие эмоции они у вас вызывают?

— Конечно, смотрю, но смотрю их не с точки зрения кино. Это две разные вещи. Мы можем слушать Баха или рок-музыку — это две разные вещи. Если смотреть сегодняшнее кино с точки зрения великих мастеров, то лучше ничего не смотреть. Это другое, эти линии не пересекаются.

— В 2018 году вы говорили, что будете работать над восстановлением полной версии "Андрея Рублева". Как продвигается эта работа?

— Мы еще над ней работаем. Думаю, нам вскоре удастся это сделать, потому что это единственная картина, которая была урезана, выпущена с поправками, которых отец не хотел. Все остальные он выпустил так, как сам смонтировал. Считаю, что нужно показать полную версию.