Михаил Гальперин: миллиарды долларов хотят украинские компании за Крым

О том, почему Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) иногда обвиняют в политизированности, о возможном сценарии выхода России из-под юрисдикции суда и о том, какую компенсацию в международном арбитраже требуют от РФ украинские инвесторы за утраченные активы в Крыму, рассказал в интервью РИА Новости уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека – заместитель министра юстиции РФ Михаил Гальперин.

— Михаил Львович, как вы оцениваете опыт работы с ЕСПЧ? Поддерживаете ли обвинения в политизированности суда?

— Если охватить взглядом всю историческую ретроспективу взаимодействия нашей страны с ЕСПЧ, то краткий ответ: опыт полезен и ценен. Наши граждане уже давно привыкли к тому, что у них есть возможность обратиться за защитой в международный суд, решения которого обязательны для государства.

Хочу напомнить, что граждане многих стран, объявивших себя "светочами" демократии, например США, таких возможностей не имеют и на нашем веку не получат.

Для российских юристов, в том числе и судей, практика ЕСПЧ также является предметом тщательного изучения, помогает нам улучшать собственное законодательство и правоприменение. Сотни решений российских судов содержат прямые ссылки на акты ЕСПЧ, Европейская конвенция плотно вошла в ткань российского права. По своему личному опыту могу сказать, что в ЕСПЧ работают действительно опытные юристы, лучшие из лучших в профессии, многие из которых искренне верят в идею защиты прав человека. При этом и без России ЕСПЧ потерял бы очень много и в части своего авторитета, влияния, возможностей для развития и распространения собственной практики. Мы нужны друг другу.

На вопрос о политизированности я бы ответил так. ЕСПЧ тяжело пока признать судом в собственном смысле слова. Все-таки это скорее международный орган, работающий в форме суда, поэтому он пытается реагировать в своей практике на те или иные социально-политические проблемы, которые считает актуальными. При этом нельзя забывать, что все-таки, в отличие от других международных органов, например той же ПАСЕ, ЕСПЧ был создан государствами именно как суд, то есть должен строго соблюдать процессуальные принципы равноправия сторон, состязательности, надлежащей оценки доказательств, правовой определенности и так далее. Это, кстати, те самые стандарты, беспрекословного соблюдения которых сам ЕСПЧ требует от национальных судов, в том числе российских. И здесь никакой политики быть не может, а когда она появляется, это сразу бросается в глаза, что как раз и позволяет обвинять ЕСПЧ в политизированности.

— Изменилась ли работа с ЕСПЧ после введения санкций в отношении России?

— Я не чувствую влияния так называемых санкций на нашу ежедневную работу в Европейском суде и Комитете министров Совета Европы. Более того, тот факт, что некоторые страны-участники Совета Европы в одностороннем порядке ограничивают двусторонние контакты с нашей страной, делает более ценными и востребованными те каналы для конструктивного диалога, которые сохраняются, в том числе на площадке Совета Европы.

— Какова, на ваш взгляд, вероятность сценария выхода Российской Федерации из ЕСПЧ?

— Если вопрос касается выхода из-под юрисдикции ЕСПЧ, то это возможно только в случае прекращения участия России в Европейской конвенции о защите прав человека и, как следствие, выхода из Совета Европы. Процедура прекращения участия предусмотрена в самой Конвенции о защите прав человека. При этом нужно иметь в виду, что ЕСПЧ продолжает рассматривать все уже принятые к рассмотрению жалобы, а также все жалобы, основанные на обстоятельствах, возникших в период участия государства в Конвенции.

— Как вы относитесь к межгосударственным жалобам, поступающим в ЕСПЧ?

— Механизм межгосударственных жалоб формально предусмотрен в самой Конвенции о защите прав человека. При этом не раскрою большого секрета, когда скажу, что многие люди в Совете Европы прямо говорят, что ЕСПЧ предназначен для рассмотрения прежде всего индивидуальных, а не межгосударственных жалоб. И дело не только в том, что в подавляющем большинстве случаев посредством подачи жалобы против другой страны пытаются решить сугубо политические задачи, которые к праву в целом и к правам человека в частности отношения не имеют, а должны решаться дипломатическими методами. Важно и то, что у ЕСПЧ объективно нет возможности оценить сотни и тысячи документов, показаний свидетелей, фото и видеоматериалов, которые сопровождают такие жалобы. Это делает положение суда заведомо уязвимым. И еще одно – ни одно из решений ЕСПЧ по межгосударственной жалобе не помогло реально решить ни один гуманитарный или политический вопрос. Как правило, такие решения только сужают возможности для диалога между государствами, отодвигают решение проблем простых людей на тех или иных территориях.

— Сколько жалоб из Украины подано в ЕСПЧ на Российскую Федерацию? Приняты ли какие-то из них к рассмотрению?

— Сейчас на рассмотрении ЕСПЧ в разных стадиях находится семь межгосударственных жалоб против нашей страны, из которых пять поданы властями Украины, два – властями Грузии. Из ближайших событий: 11 сентября в ЕСПЧ состоятся публичные слушания по вопросу о приемлемости межгосударственной жалобы Украины в связи с событиями в Крыму.

— Сколько исков подано украинскими компаниями в Гаагский арбитраж в связи с потерей активов в Крыму и на какую сумму?

— На сегодняшний день украинскими компаниями и физическими лицами подано более 10 исков в связи с соглашением между правительством Российской Федерации и кабинетом министров Украины о поощрении и взаимной защите инвестиций 1998 года. Заявители требуют от Российской Федерации возмещения стоимости имущества, якобы утраченного такими лицами. Сумма заявленных требований является существенной, измеряется несколькими миллиардами долларов США.

Работу по представлению интересов государства координирует Минюст России, который сотрудничает с ведущими российскими и международными юридическими фирмами. Хочу заверить наших оппонентов, что все попытки злоупотребить правом на обращение в арбитраж получат достойный и профессиональный ответ.

С учетом того, что арбитраж, в отличие от процесса в государственных судах, как правило, конфиденциальный, я не могу поделиться подробной информацией. Скажу лишь, что у нашей страны есть хорошие шансы отстоять свои интересы при условии, что споры будут рассматриваться беспристрастно, на основании юридических аргументов. Надеюсь, скоро можно будет рассказать больше.

— Можно ли расценивать материальные требования как признание Украиной факта утраты Крыма?

— Даже не юристу очевидно, что любые потенциальные заявления украинских лиц о нарушении их прав в Крыму могут подпадать под действие соглашения между Российской Федерации и Украиной о поощрении и взаимной защите инвестиций только в том случае, если Украина и сами эти лица признают суверенитет России над Крымом. Украина тогда должна признать своих инвесторов в Крыму иностранными. Это ключевое условие. Сейчас компании и физические лица занимают противоречивую позицию, которая не имеет под собой правового основания, когда, с одной стороны, они рассчитывают на защиту, а с другой – пытаются обойти вопрос о суверенитете над Крымским полуостровом.

Также мы хорошо знаем, в каком плачевном состоянии находились те или иные крымские предприятия на момент воссоединения Крыма с Россией. В них с советских времен практически ничего не вкладывалось, они за бесценок или вообще бесплатно, а часто и незаконным путем доставались своим новым "хозяевам" на территории Украины. Ни о каких "инвестициях" в данном случае вообще речи быть не может, а раз нет инвестиций, то и нечего защищать. Также защита инвестора по международному договору предполагает справедливое встречное предоставление в виде уплаты им налогов в бюджет, выполнение социальных обязательств и тому подобное. Очевидно, что те "инвесторы", о которых идет речь, в российский бюджет не заплатили ни копейки, более того, лишили честно заработанных сбережений тысячи крымчан.

— Какие у Минюста России прогнозы, будут ли еще подобные иски, как много?

— Я не уверен, что поступит еще много таких исков, тем более если шанс на успех неочевиден, а большие юридические расходы истцам надо нести уже сейчас. В любом случае мы полагаем, что у международных арбитражей отсутствует юрисдикция на рассмотрение таких споров, и готовы последовательно отстаивать свою позицию независимо от количества дел и продолжительности процессов.

— Президент Российской Федерации ранее поручил разработать до 1 июля 2019 года меры для эффективной защиты соотечественников за рубежом. На какой стадии сейчас находится эта работа?

— В декабре 2018 года президент Российской Федерации поручил МИДу России совместно с рядом ведомств, включая Минюст России, активизировать деятельность по правовой защите соотечественников, проживающих за рубежом. Поскольку головным ведомством по данной работе является министерство иностранных дел Российской Федерации, было бы правильно обратиться к нашим коллегам из МИДа.

При этом отмечу, что мы максимально широко взаимодействуем с профильными ведомствами с целью регулярного мониторинга проблем, возникающих в практике применения международных договоров, относящихся к сфере деятельности Минюста России, и которые касаются наших граждан. Это и вопросы передачи осужденных, и правовой помощи по гражданским и уголовным делам, легализации документов и апостиля и так далее.

— Есть ли уже какая-то реакция от США по вопросу о передаче в Российскую Федерацию для отбывания наказания россиянина Константина Ярошенко?

— Российская Федерация и США являются участниками Конвенции о передаче осужденных лиц 1983 года, в соответствии с которой стороны обязуются в максимальной степени сотрудничать в вопросах передачи осужденных лиц.

С начала 2012 года нами неоднократно направлялись официальные запросы в США. Однако каждый раз, ссылаясь на различные обстоятельства, американская сторона отказывала в выдаче. Так, 9 февраля 2012 года Минюстом России был направлен запрос о предоставлении предусмотренных Конвенцией документов в отношении Константина Ярошенко.

Спустя девять месяцев мы получили от министерства юстиции США ответ, в котором сообщалось о невозможности направить запрошенные материалы ввиду отсутствия заявления Ярошенко о передаче его в Россию. При этом американская сторона обязалась принять меры, направленные на оказание помощи осужденному в подаче данного заявления и впоследствии представить запрошенные Минюстом России документы.

В надежде на положительное разрешение ситуации 10 сентября 2013 года нами было направлено повторное обращение о передаче Ярошенко в Россию. Вместе с тем США приняли решение об отказе в передаче.

В октябре 2016 года, после поступления обращения адвоката Ярошенко с просьбой повторно инициировать рассмотрение вопроса о передаче его на родину, мы вновь направили соответствующее обращение в США. И вновь получили отказ. При этом нас уведомили, что в соответствии с национальным законодательством очередное ходатайство о передаче может быть подано по истечении двухлетнего срока с момента вынесения решения об отказе по аналогичному ходатайству.

Месяц назад, в конце апреля 2019 года, в связи истечением указанного двухлетнего срока, а также поступившим в Минюст России обращением Ярошенко мы в очередной раз направили в Минюст США соответствующее обращение. Ждем ответа американской стороны.