Рейтинг@Mail.ru
Игорь Третьяков: научные ядерные реакторы помогут продвижению России в мире - РИА Новости, 03.03.2020
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Игорь Третьяков: научные ядерные реакторы помогут продвижению России в мире

© Предоставлено пресс-службой АО "НИКИЭТ" Главный конструктор исследовательских и изотопных реакторов АО "НИКИЭТ" Игорь Третьяков
 Главный конструктор исследовательских и изотопных реакторов АО НИКИЭТ Игорь Третьяков
Читать ria.ru в
Дзен
Мировое лидерство России в области технологий большой атомной энергетики общепризнанно. Мощные современные ядерные реакторы АЭС стали одной из главных визитных карточек нашей страны в области высоких технологий. Но при этом нередко и вдобавок совершенно незаслуженно в тени остаются достижения России в области исследовательских ядерных реакторов. А ведь без этих "младших братьев" атомная энергетика попросту невозможна, ибо на таких установках изучаются, например, новые виды ядерного топлива и конструкционных материалов. К тому же эти реакторы востребованы в качестве универсальных инструментов для проведения передовых исследований в самых разных областях — физике, химии, биологии, геологии, материаловедении, медицине.
О том, за счет чего Россия обеспечивает себе лидерство в мире и в области исследовательских реакторов, какие новые уникальные машины международного класса должны будут со временем начать работу в стране, как обеспечить выход отечественных установок на новые зарубежные рынки, обеспечивая тем самым расширение российского присутствия в государствах-заказчиках, в интервью РИА Новости рассказал главный конструктор исследовательских и изотопных реакторов предприятия госкорпорации "Росатом" АО "Ордена Ленина Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники имени Доллежаля" (НИКИЭТ) Игорь Третьяков. Беседовал специальный корреспондент Владимир Сычев.
— Игорь Товиевич, почему исследовательские ядерные реакторы считаются одним из показателей технологического развития той или иной страны?
— Исследовательские реакторы (ИР) — это установки, основным продуктом производства которых являются нейтроны и гамма-кванты. Они используются для проведения тех или иных исследований в интересах науки и развития новых технологий.
Сами составляющие исследовательского реактора есть высокотехнологичный продукт, их эксплуатация и использование тем более. Судите сами, например, ядерное топливо и обращение с ним — это высокие технологии?
— Бесспорно.
— Это одна сторона вопроса. Далее: эксплуатация исследовательских реакторов — это лицензируемая область деятельности. Но чтобы иметь право ее осуществлять, нужно обладать современными средствами аналитических расчетов (кодов), уметь ими пользоваться, то есть обладать высокопрофессиональным аттестованным персоналом, ведь для контроля и управления реактором используются самые современные цифровые системы, высокотехнологичные средства контроля (датчики и индикаторы).
Да и само реакторное оборудование, средства обращения с экспериментальными объектами, экспериментальная измерительная аппаратура — это все высокотехнологичные вещи. Вот и ответ на ваш вопрос, почему ИР указывают на уровень технологического развития страны.
Что касается положения нашей страны, то Россия — одна из немногих стран мира, обладающая развитой реакторной экспериментальной базой. Более того, сегодня мы лидеры как по количеству действующих исследовательских ядерных установок (более 20% мирового парка), так и по количеству высокопоточных исследовательских реакторов, и по разнообразию парка ИР. В организациях госкорпорации "Росатом" эксплуатируется бόльшая часть отечественных исследовательских реакторов.
Павильон корпорации Росатом
В Росатоме летом завершат на "ядерном Lego" эксперименты для Китая
— А каковы вообще сейчас здесь мировые тенденции? У кого имеется потребность в исследовательских реакторах в зависимости от их типов и насколько она велика?
— Общая мировая тенденция — это снижение общего числа действующих исследовательских ядерных установок (ИЯУ). В принципе, это вполне логичная тенденция, она вполне объяснима. Сейчас в мире эксплуатируется порядка 240 ИЯУ, и эта цифра последние годы снижается крайне незначительно. Если же иметь в виду, что выработавшие ресурс реакторы останавливают для вывода из эксплуатации, то удержание общего количества действующих реакторов на более-менее постоянном уровне и говорит о том, что остановленные реакторы замещаются новыми. Стало быть, спрос есть.
Впрочем, он невелик по сравнению с золотым веком исследовательских реакторов, а именно с 50-70 годами ХХ века, когда в год в мире в среднем вводилось до 16 установок. Но зато качество новых реакторов, их безопасность, экспериментальные возможности существенно выше. Причем последнее время прирост идет за счет высокопоточных реакторов мощностью 20 и более МВт.
Сооружают их, как правило, страны, уже освоившие использование атомных технологий, такие как Франция, Россия, Китай, Южная Корея, Аргентина, но, конечно, сохраняется интерес к исследовательским реакторам и у стран, только-только присматривающихся к атомной технике, это страны Африки, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии.
— Выше вы рассказали, что наша страна лидирует в мире по размеру парка исследовательских реакторов. А какова здесь качественная составляющая – я имею в виду возможность проведения различных работ на современном уровне?
— Россия, конечно, лидер по количеству действующих ИЯУ и их разнообразию, по количеству высокопоточных исследовательских реакторов. А в России лидером является госкорпорация "Росатом". Например, высокопоточный исследовательский реактор на быстрых нейтронах БОР-60, работающий в димитровградском НИИАРе, сегодня практически единственный в мире реактор такого типа, позволяющий проводить исследования по "быстрой" тематике энергетических реакторов.
— Ну БОР-60 — заслуженный ветеран, ему в этом году исполнится полвека.
— Да. Ему на смену на той же площадке сооружается многоцелевой исследовательский реактор на быстрых нейтронах МБИР, который будет обладать существенно более широкими экспериментальными возможностями, способными обеспечивать исследования как в рамках отечественных исследовательских программ, так и международных.
Пойдем дальше. Существенную роль в проведении исследований для науки играет импульсный реактор ИБР-2 в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне. Начато выполнение программы энергетического пуска высокопоточного реактора ПИК на площадке Курчатовского института в Петербургском институте ядерной физики (ПИЯФ) в Гатчине. Разработчиком, главным конструктором этих реакторов является НИКИЭТ. Две этих установки полностью закроют не только российские потребности в нейтронных пучках для исследований, но и позволят иностранным исследователям пользоваться их услугами.
Кроме того, сегодня исследовательские реакторы широко используются не только для исследований, но и для производства конкретной продукции, например, наработки изотопов медицинского или промышленного назначения, наработки ядерно-легированного кремния для электронной промышленности и прочее.
— А что вы скажете о наших конкурентах?
— Наверное, важнее говорить не о конкуренции, а о технологической независимости. Сегодня Россия в области обеспечения атомной промышленности экспериментальными реакторными установками является абсолютно независимой страной, более того, ее независимость и лидерство будут обеспечены на ближайшие 50 лет вводом в строй новых высокопоточных реакторов МБИР, ПИК, нового реактора в Дубне.
Другие развитые страны тоже работают над развитием собственных экспериментальных реакторных баз. Например, во Франции сооружается 100-мегаваттный высокопоточный реактор Jules Horowitz, 20-мегаваттный реактор строит Южная Корея, 30-мегаваттники сооружаются в Аргентине и Бразилии. Не очень быстро, но развивается проект установки MYRRHA в Бельгии. Судя по последним публикациям, США форсируют разработку своего мощного "быстрого" реактора, своего рода аналога МБИР.
Атомная электростанция Indian Point в штате Нью-Йорк, США
Почему США проиграли ядерную гонку России и Китаю
Следующий шаг на этом пути — разумное международное сотрудничество. А вот здесь уже и возникает почва для конкуренции. Ведь исследовательский реактор, используемый в международных программах, может приносить не только коммерческую выгоду за счет предоставления услуг по проведению экспериментов, но и научно-техническую за счет обладания результатами исследований. Ну и, конечно, имиджевую. Работа в этом направлении в России проводится. Надеюсь, будут и результаты.
— Игорь Товиевич, а чем определяется конкурентоспособность исследовательских реакторов того или иного типа?
— Тут есть как объективные, так и субъективные показатели. В числе объективных назову качество реактора — технико-экономический показатель, определяющий, какой ценой достигается требуемая плотность нейтронного потока. Цена в этом случае выражается величиной тепловой мощности, которая, как известно, во много определяет стоимость капитальных затрат.
Также в перечне объективных показателей — плотность потока нейтронов, референтность (иначе говоря, наличие действующего эталонного образца или отработанных технических решений), работа на низкообогащенном уране (что важно с точки зрения современных требований нераспространения), производительность по продуктам (по изотопам, по кремнию), по стоимости, по условиям взаиморасчетов, по безопасности.
Субъективные показатели – это имидж поставщика, частные требования заказчика (например, тип топлива), политические преференции, сложившиеся исторические предпочтения.
— Начало энергетического пуска высокопоточного реактора ПИК стало большим событием в нынешнем году. О нем сообщил президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию. В силу известных причин этот реактор был научным долгостроем, и тем не менее это будет по-настоящему современная, уникальная установка. Какие именно эксперименты можно будет проводить с помощью ПИКа? Есть ли проекты, для которых понадобится только этот реактор?
— Относительно экспериментальных возможностей реактора ПИК могу заверить, что несмотря на то, что проект реактора выполнен в 70-х годах прошлого века, реактор будет иметь выдающиеся потребительские параметры — как по стационарной плотности потока нейтронов пять на 10 в 15-й степени нейтронов на квадратный сантиметр в секунду, недостижимой в настоящее время другими пучковыми реакторами, так и по количеству и величине экспериментальных объемов.
Научная программа реактора ПИК сверстана учеными Курчатовского института и ПИЯФ с привлечением потенциальных зарубежных пользователей. Но, конечно, на эту тему лучше расспросить специалистов Курчатовского института.
Курчатовский институт рассказал о создании мощнейшей нейтронной установки
— Сейчас в России строится еще одна уникальная установка – упомянутый выше многоцелевой исследовательский реактор на быстрых нейтронах МБИР. С учетом широкого набора возможностей для выполнения на МБИРе самых разнообразных экспериментов и промышленных проектов, можно ли быть уверенным, что ресурсы реактора будут использованы оптимальным образом?
— Я конструктор и могу ответственно заверить, что заложенные в проекте МБИР экспериментальные возможности недостижимы на действующих ИР и будут превосходить отечественные потребности. Оптимальное использование экспериментальных возможностей МБИРа должна обеспечить эксплуатирующая организация во взаимодействии с госкорпорацией "Росатом".
Знаю, уже не один год ведется систематическая работа по организации международного Центра исследований на базе реактора МБИР. Ее возглавляет специальный представитель госкорпорации "Росатом" по международным и научно-техническим проектам Вячеслав Александрович Першуков.
— Вы уже отметили, что во Франции идет строительство реактора Jules Horowitz. Известно, что это реактор с так называемым тепловым спектром нейтронов. Могут ли они с МБИРом в будущем на пару составить уникальную международную исследовательскую инфраструктуру для развития двухкомпонентной атомной энергетики, в которой традиционные "тепловые" реакторы АЭС были бы сопряжены с реакторами на быстрых нейтронах?
— Jules Horowitz, сооружаемый в Кадараше, это реактор водо-водяного типа. Основное его назначение — обеспечивать материаловедческие экспериментальные обоснования топлива и материалов перспективных энергетических водо-водяных реакторов. И в общей концепции развития экспериментальной реакторной базы Европейского Союза Jules Horowitz будет занимать ключевую позицию. Таких так называемых опорных реакторов намечено три: действующий с 2004 года в Германии реактор FRM-II мощностью 20 МВт, предназначенный прежде всего для пучковых (научных исследований), реактор Jules Horowitz — как основной материаловедческий инструмент и будущий реактор PALLAS в Нидерландах как основной наработчик изотопной продукции.
Как видите, в этом треугольнике опорных реакторов отсутствует "быстрый" исследовательский реактор как базовая установка по исследованиям в интересах будущих энергетических реакторов на быстрых нейтронах и замыкания ядерного топливного цикла.
А вот в России все направления исследований будут обеспечены исследовательскими реакторами.
Плавучая атомная теплоэлектростанция Академик Ломоносов на базе Росатомфлота в Кольском заливе
В России прошли испытания первого в мире плавучего атомного энергоблока
— Давайте загибать пальцы…
— По "быстрой" тематике – сегодня это БОР-60, а затем с 2025 года МБИР. По тепловой – это реакторы ИВВ-2М и МИР.М1. Пучковые исследования – это ИБР-2 в Дубне и ПИК плюс будущий новый источник в Дубне. Наконец, наработка изотопов – это реакторы СМ, РБТ, ИВВ-2М, ВВР-ц, тот же МБИР.
Как видно, в принципе, возможности Jules Horowitz России не нужны, в то время как возможности МБИРа, конечно, должны быть востребованы и в России, и за рубежом. Однако затягивать с пуском МБИРа ни в коем случае нельзя: напоминаю о намерении США создать в декларируемый срок в 2025 году "быстрый" исследовательский реактор мощностью до 300 МВт, именуемый VTR.
Предлагаю перейти к идее нового источника нейтронов в дубненском ОИЯИ, который должен прийти на смену нынешнему импульсному реактору ИБР-2. Известно, что НИКИЭТ стал главным конструктором будущей установки. Для нее предлагается принципиально отличающаяся от ИБР-2 уникальная концепция так называемого супербустера "Нептун" - нейтронного источника на основе ускорителя протонов.
Игорь Товиевич, зачем менять схему источника? Что "Нептун" даст ученым такого, чего они не получат от установки типа ИБР-2? Почему можно говорить, что характеристики "Нептуна" позволят ему стать мировым лидером среди нейтронных источников в своем классе?
— Давайте оттолкнемся от реактора ИБР-2. Это импульсный (иногда говорят пульсирующий) источник нейтронов так называемого периодического действия с механической модуляцией реактивности и с натриевым охлаждением. Механическая модуляция реактивности с периодичностью пять раз в секунду (частотой 5 Гц) осуществляется посредством прохождения двух вращающихся лопастей подвижного отражателя вблизи с активной зоной. В этот момент реактор становится надкритическим на мгновенных нейтронах, происходит цепное деление топливного материала с кратковременным всплеском нейтронного потока на уровне 10 в 16-й степени нейтронов на квадратный сантиметр в секунду.
Когда лопасти покидают область примыкания к активной зоне, та переходит в подкритическое состояние, то есть цепная реакция гаснет. Рожденные в активной зоне реактора быстрые нейтроны, пройдя через замедляющие конструкции с энергией теплового спектра, попадают в 14 горизонтальных каналов, которые выходят в экспериментальный зал. Там эти нейтронные пучки используются учеными-экспериментаторами. Таков в общих чертах принцип работы реактора ИБР-2.
Реактор хорошо зарекомендовал себя, активно проработал на эксперимент с 1982 года, в 2006-2011 годах прошел через глубокую реновацию (замену выработавшего ресурса) основного реакторного оборудования и топливной загрузки. Ожидаемый срок достижения ресурсных ограничений – это 2032-2035 годы. К этому сроку должен быть готов (сооружен и введен в эксплуатацию) новый источник нейтронов, обеспечивающий выполнение исследований на нейтронных пучках учеными ОИЯИ.
Понимая, что, несмотря на кажущийся далекий горизонт, время на принятие решения и выполнение всего цикла работ по сооружению нового источника (условно ИБР-3) еще есть, научный руководитель лаборатории нейтронной физики ОИЯИ, член-корреспондент РАН, Виктор Лазаревич Аксенов инициировал деятельность по выработке концепции ИБР-3. Ведущие научные сотрудники ЛНФ, такие как Евгений Павлович Шабалин и Юрий Николаевич Пепелышев, начали вырабатывать требования к установке, разрабатывать ее схемные варианты. Так родились первые предложения для супербустера под названием "Нептун". В 2018 году к работам подключился НИКИЭТ. Сегодня стоит задача в нынешнем году рассмотреть возможные схемные решения нового нейтронного источника с тем, чтобы выбрать наиболее оптимальное.
Что такое супербустер? Это ядерный реактор, работающий в режиме периодической пульсации реактивности (величины, характеризующей динамику цепной ядерной реакции – ред.), с максимальной подкритичностью на мгновенных нейтронах меньше единицы и с внешним источником нейтронов, синхронно включаемым в районе максимума реактивности.
Первоначальные оценки коллег из лаборатории нейтронной физики давали обнадеживающие результаты: пиковая плотность потока тепловых нейтронов на внешней поверхности замедлителя может достигать 10 в 17-й степени нейтронов на квадратный сантиметр в секунду, а средняя по времени – порядка 10 в 14-й степени нейтронов на квадратный сантиметр в секунду, что на порядок выше, чем достигается на ИБР-2. При этом и количество выведенных пучков может быть увеличено, а это значит, что производительность экспериментальных работ также увеличится. Достижение этих потребительских параметров и есть выигрыш для научных школ, сложившихся вокруг реактора ИБР-2.
— Если коснуться некоторых технических аспектов, то, как следует из ранее опубликованных презентаций ОИЯИ и научных статей, в качестве рабочего материала для размножающей мишени предлагается выбрать нитрид нептуния-237, а не диоксид плутония-239, как в ИБР-2. Отсюда и название возможной новой установки. Какие преимущества дает нептуний?
— Нептуний-237 в отличие от обычного ядерного топлива на основе урана-235 и плутония-239 имеет так называемый пороговый характер сечения деления. Он обладает очень низким уровнем спонтанного деления, менее 0,05 делений в секунду на килограмм. Следствием этого является, например, то, что наилучший замедлитель нейтронов – водород — в нептуниевой зоне еще и поглощает нейтроны, как бы выполняя функцию поглощающего материала. Этот фактор можно использовать для уменьшения первоначального запаса реактивности, что, в принципе, повышает уровень безопасности установки.
Важным потребительским показателем импульсного реактора является время жизни быстрых нейтронов. У нептуния этот показатель в несколько раз ниже, чем, например, у плутония. Таким образом, на нептуниевой активной зоне можно получить более короткий импульс нейтронного всплеска, что удобней для экспериментаторов. Ниже будет и нейтронный фон между импульсными всплесками в случае использования нептуния, это тоже положительный фактор.
Наконец, нептуниевое ядерное топливо имеет еще одно замечательное свойство: в реакторе не будет уменьшения коэффициента размножения из-за выгорания нептуния, что обычное явление для урановых и плутониевых активных зон. Это объясняется тем, что примерно один нейтрон из трех, излучаемых при делении, захватывается ядром нептуния-237, за которым следует бета-распад ядра нептуния-238 и образование делящегося изотопа плутония-238, и тот, в свою очередь, участвует в процессе деления вместе с нептунием, то есть коэффициент размножения нейтронов практически не изменяется в течение срока службы "Нептуна". На практике это означает, что установка на нептуниевом топливе фактически не требует компенсирующих выгорание топлива органов системы управления.
Стенд государственной корпорации по атомной энергии Росатом
Россия проработает условия переработки ядерного топлива немецких реакторов
Кроме всего прочего, нептуний-237 — это искусственный изотоп с периодом полураспада 2,14 миллиона лет, который накапливается в качестве побочного продукта в топливе тепловых ядерных энергетических реакторах. Типичный энергетический реактор способен дать около 0,4 килограмма Np-237 на тонну уранового горючего. Есть оценки, что один блок водо-водяного энергетического реактора нарабатывает до 13 килограммов нептуния в год. То есть этот изотоп является одним из наиболее значительных отходов атомной энергетики и в то же время потенциальным ядерным топливом, например, в составах с плутонием.
Таким образом, использование нептуния в новой установке позволит решать сразу две задачи: топливную и экологическую — утилизацию долгоживущего радиационно-опасного нуклида.
Ну а нитрид нептуния обладают привлекательными свойствами для ядерного топлива — высокой плотностью (примерно на 30% выше, чем у традиционного оксидного) и хорошей теплопроводностью (примерно в семь раз выше), он хорошо совместим со стальными оболочками тепловыделяющих элементов. В принципе, есть даже и некоторый опыт 70-х годов прошлого века реакторного использования нитридного, но уранового, а не нептуниевого, топлива.
— Вот как раз насчет экологии. Для перспективного нитридного ядерного топлива большой атомной энергетики указывается радиологическая проблема, связанная с образованием при его эксплуатации долгоживущего радиоактивного углерода-14. В порядке гипотезы на уровне фантазии спрошу, а была ли идея применить для ядерного топлива "Нептуна" азот, обогащенный по изотопу азот-15, чтобы избежать проблемы углерода-14? Почему бы не попробовать здесь сделать такую вещь?
— Действительно, неотъемлемым свойством нитридного топлива является образование экологически опасного углерода-14. Но этот фактор, тем более применительно к небольшим топливным загрузкам исследовательских источников нейтронов, нельзя относить к критическим.
Во-первых, в общей активности нарабатываемых в топливе изотопов (цезия, стронция, кобальта и других) углерод-14 составляет не более 1% и не может определять общий уровень радиационной опасности. Во-вторых, углерод находится в топливе в связанном состоянии, а его выход может быть спровоцирован высокими температурами или, например, прямым контактом с водой, то есть в процессе переработки отработавшего топлива, а не при эксплуатации в реакторе. Поэтому добавление азота-15 в топливо нами, по крайней мере в настоящее время, не рассматривается.
— А как сейчас идет работа по "Нептуну" с коллегами из ОИЯИ? Когда будет готова общая концепция нового нейтронного источника? И в какие сроки может быть разработан технический проект "Нептуна"?
— Работа очень интересная, работать с коллегами из лаборатории нейтронной физики ОИЯИ нам и привычно и приятно. Это высокопрофессиональные специалисты с большим творческим запалом, способные генерировать идеи, искать и предлагать решения. Сейчас идет и продлится до конца 2019 года фаза концептуальных проработок вариантных решений, обоснование достижимости потребительских параметров и параметров безопасности, выявления проблемных вопросов, первоначальных технико-экономических оценок и сравнений.
Наверное, уже в 2020 году состоится обсуждение наработанного материала и по его результатам будут намечены следующие шаги. В любом случае ориентир 2032-2035 годов как даты ввода в эксплуатацию нового источника нейтронов в Дубне остается определяющим весь процесс его создания.
— В последние годы Росатом начал продвигать на зарубежном рынке Центры ядерной науки и технологий, одним из главным компонентов которых являются исследовательские реакторы. НИКИЭТ здесь ждет возращение на мировой рынок?
— Да, в советское время наш институт принимал самое активное участие в проектах исследовательских реакторов для зарубежных пользователей. Реакторы типа ИРТ и ВВР по проектам или при участии НИКИЭТ были построены во многих странах мира, например, в Болгарии, Египте, Венгрии, Корее, Ливии, Вьетнаме. Многие из них в строю до сих пор.
Кстати, в то время НИКИЭТ и Институт атомной энергии (ныне Курчатовский институт) работали в связке: НИКИЭТ — главный конструктор, ИАЭ — научный руководитель. Такой тандем давал очень хорошие результаты. Стоило бы подумать, чтобы сегодня возобновить это содружество. Первые шаги в этом направлении нами (НИКИЭТ и Курчатовским институтом) уже сделаны: заключено рамочное соглашение по направлениям целого ряда совместных работ, одно из которых – исследовательские реакторы.
То, что касается готовности НИКИЭТ к зарубежным проектам. Должен сказать, что еще в 2011-2012 годах мы в инициативном порядке выполнили анализ потенциального международного рынка поставки исследовательских реакторов, определили мощностную линейку перспективных установок, выработали требования к ним, проработали конструктивные схемы, оформили рекламно-информационные материалы, подготовили доклады и выступили на нескольких международных конференциях. Были услышаны, к нам один за другим стали обращаться зарубежные коллеги.
Церемония подписания меморандума о реализации проекта сооружения Центра ядерной науки и технологий на территории Вьетнама. 22 мая 2019
"Росатом" и Вьетнам подписали меморандум по Центру ядерной науки
Эта деятельность была нами продумана и имеет под собой крепкую базу. Это прежде всего непрерывный опыт разработки фактически на всех площадках размещения исследовательских реакторов – ведь их конструированием мы занимается более 60 лет, с 1957 года. В составе института есть подразделения, специализированные на разработке ИР и топлива для них, весь набор специалистов и средств для выполнения расчетно-аналитических работ по обоснованию нейтроники, теплогидравлики, прочности, вероятности и надежности, ядерной и радиационной безопасности и прочее, стендовое хозяйство, опытное производство, способное изготавливать нестандартизированное высокотехнологичное оборудование.
Наконец, что существенно, есть целое подразделение по разработке и поставке систем управления. Без ложной скромности могу сказать, что НИКИЭТ лучше, чем кто-либо иной, готов к разработке проектов перспективных исследовательских реакторов для поставки за рубеж. НИКИЭТ имеет обширные налаженные кооперационные связи с заводами-изготовителями, лицензированными для работы в области использования атомной энергии, поэтому мы готовы выступать и комплектным поставщиком реакторного оборудования и систем управления, обеспечивать заказчиков пусковыми бригадами.
— А в чем преимущество предлагаемых НИКИЭТ проектных решений исследовательских реакторов по сравнению с конкурирующими зарубежными проектами? Сколь важным, по-вашему мнению, будет успех на этом направлении?
— Мы, конечно, следим за конкурентами и их предложениями, хотя раздобыть достоверную информацию очень сложно. Вылавливаем ее в материалах конференций, на выставках, косвенными методами.
Основные данные можно получать, участвуя в конкретных тендерах или взаимодействии с конкретными заказчиками. Это бесценный опыт, последнее время не всегда для нас доступный. Для обеспечения конкурентоспособности есть объективные показатели, например, качество исследовательского реактора, о котором я уже упоминал. По этому показателю наши предложения вполне конкурентны.
Еще один показатель — референтность предлагаемых исследовательских установок. Здесь есть определенные объективные трудности: не только у НИКИЭТ, а у Росатома и России в целом. Дело в том, что, как говорится, наши недостатки есть продолжение наших достоинств. Как мы уже говорили, Россия и Росатом — лидеры по количеству действующих исследовательских реакторов, поэтому потребности в новых водо-водяных реакторах бассейнового типа на низкообогащенном топливе внутри страны нет.
Стенд государственной корпорации по атомной энергии Росатом. Архивное фото
В "Росатоме" предложили мини-АЭС для освоения месторождения на Новой Земле
С другой стороны, не имеем мы и референтности внешних поставок, поскольку ушли с этого рынка в постсоветское время. Сегодня мы имеем референтность нашего низкообогащенного уранового топлива на зарубежных реакторах советского дизайна, что, конечно, хорошо, но мало.
— Далеко не всякий заказчик за границей захочет получить кота в мешке — то, что еще нигде не работало. Росатому надо будет показать лицом товар, действующий внутри нашей страны.
— Абсолютно правильно. Именно поэтому мы взаимодействуем с российскими эксплуатирующими организациями, стараясь найти площадку, вписывающуюся в логику обновления внутрироссийской реакторной исследовательской базы, которую можно было бы использовать как референтный проект для зарубежных заказчиков.
Обычно исследовательский реактор — это только часть запроса потенциального заказчика. Ему, как правило, нужен и реактор с системой управления и оборудованием по обращению с топливом и экспериментальными объектами, и сопутствующие технологии и лаборатории, и обучение персонала, и даже иногда тестовая эксплуатация. Поэтому речь зачастую начинается с ИР, а постепенно приходит к конфигурации, которую принято называть Центр ядерных исследований и технологий.
И здесь тоже необходима референтность объекта в целом. В этом контексте исследовательский реактор выступает в качестве своеобразного локомотива для существенно более широкого заказа. К сожалению, не во всех головах это уложилось. А ведь проникновение на новые рынки как раз может начинаться с ИР, в результате которого в другие страны будут проникать не только интерес к будущим заказам, но российские техническая (да и иная) культура и достижения, завязываться новые контакты, на качественно новом уровне.
Сегодня деятельность по зарубежным заказам централизована, и НИКИЭТ, конечно, взаимодействует с соответствующими интегрирующими компаниями в той мере, в которой его подключают. Надеюсь, что сумеем донести наш потенциал, наши предложения по организации процесса работы с заказчиком, прежде всего по техническим вопросам.
 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала