24 марта: память святителя Григория Паламы

Религиозные праздники 24 марта

Святитель Григорий Палама (переходящее празднование во 2-е воскресение Великого поста)

Во второе воскресенье Великого поста православная церковь вспоминает святителя Григория Паламу, архиепископа Фессалоникийского, прославившегося как защитник исихазма (исихия – безмолвие) – мистического учения, возникшего в IV веке у монахов Египта и Синая — от сторонников рационального богопознания.

Он вырос в Константинополе. Отец его, аристократ, крупный чиновник при дворе императора, к концу жизни ушел со службы и принял монашество. Да и сам Григорий, хоть и учился у самого ректора университета, лучшего придворного филолога и богослова, и в 17 лет сам прочел во дворце лекцию об Аристотеле, в 20 лет ушел на Афон и принял постриг.

Без малого 10 лет проходил он под руководством афонских старцев школу молитвы и созерцания, а когда в 1325 году вместе с остальными монахами вынужден был бежать с Афона, спасаясь от турок, принял священнический сан и основал в Македонии близ города Верии свою монашескую общину. Там до сих пор в монастыре Иоанна Предтечи сохранилась пещера, где он занимался "умной" (то есть непрерывной безмолвной) молитвой.

Шесть лет спустя он вернулся на Афон и жил отшельником, пока афонские иноки, взволнованные нападками на них Варлаама Калобрийского, монаха, писателя, философа и богослова, закончившего свои дни католическим епископом, а в то время 1330 году приехавшего в Константинополь преподавать в университете, потом ставшего игуменом монастыря Спасителя в Фессалониках и ведшего от лица императора Андроника III Палеолога конфиденциальные переговоры с представителями папы о церковной унии.

Этот схоласт, узнав от простых неграмотных иноков о некоем "техническом способе", который применяли исихасты при творении умной молитвы, неистово напал на них, и афонские старцы благословили Григория Паламу дать ему достойный ответ.

Завязавшаяся между ними бурная полемика вылилась в серию богословских трактатов и окончилась победой Григория Паламы, подтвержденной потом на Константинопольском соборе 1351 года, определения которого были внесены в чин Торжества православия.

Спор с Варлаамом продолжался 6 лет, а в 1342 году Григорий Палама ушел в затвор – сперва в монастыре святого Михаила, потом в одной из его пустыней. Наконец он удалился на остров Ираклия. А между тем партия его противников взяла верх в Константинополе и через 4 месяца его под конвоем доставили в столицу, посадили в тюрьму, а после собора 1347 года, на котором победили его противники, даже отлучили от церкви, но уже на соборе 1347 года Григорий Палама был оправдан, а его противники осуждены.

Когда императором стал Иоанн Кантакузин, патриарший престол занял Исидор Вухир, друг исихастов, и Григория Паламу избрали архиепископом Фессалоникийским. Но приступить к своим обязанностям он смог лишь через 3 года – до этого его просто не пускали в город политические соперники императора, сторонники Палеологов.

Между тем богословские споры не утихали, как не утихала и борьба за власть. В 1354 году, отправившись в Константинополь, чтобы стать посредником между императором и Иоанном Палеологом, Палама попал в плен к турецким пиратам и пробыл у них около года, проповедуя своим тюремщикам Евангелие, пока сербы не заплатили выкуп за его освобождение.

Вернувшись в Фессалоники, он еще несколько лет управлял епархией пока в ноябре 1359 года в 63 года его не сразила смертельная болезнь.

Не прошло и 10 лет со дня его кончины, когда соборным решением он был официально вписан в календарь Святой Софии патриархом Филофеем, который сам составил ему церковную службу как святителю. Мощи святого вначале были положены в храме Святой Софии в Фессалониках, потом перенесены в монастырь Влатадон, а с 1890 года хранятся в кафедральном соборе города, освященном во имя святого Григория Паламы.

Именно византийские исихасты, единомышленники Григория Паламы, поверили в Русь, что она примет от гибнущего Второго Рима задачу сохранения истинного православия и станет удерживающим заслоном от языческого Возрождения, к которому идет Запад. Митрополиты Киевские — и греки, и славяне — с удивительным единодушием созидали Московскую Русь, способствуя ее становлению и своей жизнью, и своей смертью. И Русь оправдывала их надежды — богословие исихазма было воспринято Русской церковью как истинное и дало то лучшее, что у нас есть — преподобных Сергия и Никона Радонежских, преподобного Савву Сторожевского, Феофана Грека и Андрея Рублева с его "Троицей", небывалый расцвет зодчества, а вслед за духовным и культурным подъемом — окончательное свержение татарского ига, огромный территориальный рост государства…

А забвение этого учения привело к тому, что просвещенный правящий слой – дворяне, интеллигенция — все время попадали под влияние чуждых умов — то католических, то протестантских, то французских просветителей, то немецких философов-мистиков, увлекаясь агни-йогой, дзеном, каббалой.

Поразительно, что за эти увлечения чуждыми идеями Россия всегда платила кровью. Но настолько силен был тот духовный заряд, что русский народ смог пережить и Смуту, и петровские преобразования, и Отечественные войны 1812, 1914, 1941-45 годов, и революции, и перестройки. Не случайно последние российские императоры Александр III и Николай II золотым веком России считали именно Московскую Русь и в разных формах пытались возродить ее утерянные традиции, снова обрести себя.