Екатерина Алтабаева: Севастополь обратно в Украину не вернется

Преподаватель с почти 40-летним стажем и разработчик исторического школьного курса "Севастополеведение" Екатерина Алтабаева стала депутатом Законодательного собрания города в 2014 году, а спустя два года возглавила региональный парламент. В интервью накануне пятилетней годовщины событий на Майдане Алтабаева рассказала собственному корреспонденту РИА Новости Максиму Грознову о том, как город-герой переживал события "крымской весны", были ли в Севастополе противники референдума и каким образом в день, когда Крым вновь стал субъектом России, она оказалась в кресле президента Владимира Путина.

— Екатерина Борисовна, кульминацией сопротивления севастопольцев в отношении происходящего на киевском Майдане в 2014 году считается многотысячный митинг "Народной воли" 23 февраля. Расскажите, пожалуйста, что произошло в тот день на площади Нахимова?

— События в Киеве 21 и 22 февраля любого здравомыслящего человека привели к выводу, что законной власти на Украине не стало. К этому моменту в Севастополе нашлись те, кто повел за собой. Призыв прийти на митинг в воскресенье, 23 февраля, и выразить свой протест нашел широчайший отклик. Организацией митинга занималась инициативная группа "Республики" и люди, которые ей симпатизировали, они успели его зарегистрировать в пятницу вечером.

23 февраля мы поздравляли своих мужчин дома, а затем в компании близких друзей приехали на площадь Нахимова. Я была совершенно ошарашена – я никогда в своей жизни не видела такого количества людей на площади – до 30 тысяч человек. Мы стояли у входа в морской порт, была занята вся площадь, все прилегающие тротуары, мемориал, склоны Матросского бульвара и Приморский бульвар – люди были везде. И, конечно, это общее настроение — резкое несогласие с политикой на Украине.

— Как было принято решение об отказе подчиняться властям в Киеве?

— Все надеялись, что Яцуба (Владимир Яцуба, на тот момент председатель Севастопольской городской администрации – ред.) возглавит город, который выйдет из состава Украины. К нему в городе хорошо относились и относятся. Но он совершенно точно отмежевался, его выступление на митинге не впечатлило, так скажем. Его не освистали, но на призыв подождать ответили категорическим отказом.

Предложение о том, чтобы создать координационный совет (внес тогда еще общественник Борис Колесников) во главе с Алексеем Чалым озвучил в самом начале митинга общественник Григорий Донец. В этой связи интересно посмотреть его записи, они в открытом доступе. Ведь когда говорят, что Чалый борется за власть, я совершенно искренне говорю, что ему в тот момент меньше всего хотелось встать во главе города. Но как человек ответственный, он соглашается на то, что возглавит координационный совет.

Общий эмоциональный накал был сумасшедший. Это была не толпа, это был единый организм, сказавший "нет" властям в Киеве. Ощущения непередаваемые: я понимала, что это важнейшие исторические события, участником которых ты становишься, это уникально. И гордость за то, как в тот момент вели себя севастопольцы.

— Как развивались события дальше? Каким образом прошла легитимизация решения этого митинга?

— Уже 24 февраля нужно было заручиться решением легитимной власти, а администрация города ею быть не могла, она находилась в прямом подчинении Киева. Горсовет был избран севастопольцами, это была единственная ветвь власти, которая была более-менее легитимна. Депутаты (их было 75) такого единодушия, как горожане, конечно, не проявили. В совете были разные люди: были и сторонники решения митинга, были коммунисты, занявшие невнятную позицию, были и те, кто боялся и не был готов поддержать кандидатуру Алексея Чалого. Это был понедельник, и при этом сотни, тысячи людей стояли снаружи здания горсовета (сейчас Законодательного собрания Севастополя – ред.) и ждали решения. И вот когда уже было принято решение об утверждении кандидатуры Чалого, люди на улице встретили это решение ликованием.

© РИА Новости / Василий Батанов

Перейти в медиабанк

Предприниматель Алексей Чалый во время акции своих сторонников возле здания городской администрации Севастополя

— Предпринимались ли украинскими силовиками попытки подавить этот порыв?

— Была попытка арестовать Чалого именно 24 февраля, мы знаем точно, что это пытался организовать Рубанов, заместитель Владимира Яцубы, и еще руководитель СБУ в Севастополе. Сам арест не состоялся, в этом большая заслуга севастопольцев, которые тогда дежурили у зданий в центре. Тогда Дмитрий Белик (сейчас депутат Госдумы РФ – ред.) занял однозначную позицию поддержки возвращения Севастополя в Россию, он в тот момент согласился заняться в координационном совете организацией хозяйственной жизни в городе… Это были долгие трудные переговоры, дискуссии. Большинство депутатов не понимало, что назад уже пути нет, пришло другое время. Им тяжело было расставаться со многими иллюзиями и планами. Но в результате этой горячей дискуссии решение было принято – Чалый возглавил город и началась работа по организации жизни Севастополя в новых условиях.

— Когда вы почувствовали, что Россия не бросит Севастополь и его жителей?

— Мы сделали шаг, а что дальше – было непонятно. Возьмет ли нас Россия под свое крыло – неизвестно. Мы видели, что происходило в Киеве и областных центрах Украины. Опасность над Севастополем нависла очень серьезная, было понятно, что если сюда приедут боевики или украинские силовые структуры, здесь прольется кровь, потому что точно Севастополь не сдастся. Я помню, как в те дни просыпалась ночью, смотрела в окно – не идет ли боевая техника, не начался ли захват Севастополя со стороны самопровозглашенной власти в Киеве.

26 февраля первым, кто приехал в Севастополь из Москвы, был Алексей Журавлев – депутат Госдумы от партии "Родина" на тот момент. То, что депутат Госдумы России был в Севастополе, уже была для нас огромная поддержка. А 27 февраля я была у здания администрации и увидела, что с площади Нахимова идет группа людей и над всеми возвышается депутат Госдумы Николай Валуев, а с ним (Валентина) Терешкова, (Ирина) Роднина, (Владимир) Васильев и другие. И для меня стало очевидным: если они прибыли в группе, значит, поддержка есть и решение принято. И акцент в дальнейшем перекинулся на переговоры с украинскими воинскими частями. Этим занимались прежде всего координационный совет во главе с Алексеем Чалым, представители Черноморского флота, ветераны, адмиралы в отставке, силы самообороны. Нужно сказать, что после 27 числа сюда приезжал Сергей Аксенов (сейчас глава Крыма – ред.).

Я хочу отметить роль церкви в этот сложный, переломный момент. Благочинный Севастопольского округа отец Сергий Халюта горячо сочувствовал идее поддержки севастопольцев. Он не политик, безусловно, но не допустить пролития крови, поддержать идею сохранения исторической родины христианства, православия здесь и желания севастопольцев вернуться в Россию, которое было высказано его же прихожанами, – это его не только духовно-нравственная, но и гражданская позиция. Помнится, что перед событиями "русской весны" в Севастополь впервые привезли святыни – Дары Волхвов. У нас не менее 100 тысяч человек, почти треть населения города, пришли поклониться им во Владимирский собор в Херсонесе. Внутренне многие понимали, что просто так такое событие не происходит.

— Как шла подготовка в референдуму, сроки проведения которого менялись?

— Формулировка, выносимая на референдум, менялась, она согласовывалась и с крымчанами. Серьезность ситуации подтолкнула к изменению даты его проведения (изначально планировалось провести референдум в мае 2014 года – ред.). По-моему, 6 марта тогда еще горсоветом было принято окончательное решение о проведении голосования 16 марта. Объявление об этом вызвало бурю эмоций, поддержку у людей, которые постоянно находились у здания. Надо сказать, что все люди, которые были непосредственными участниками событий, вспоминают эти дни с ностальгией, это был единый порыв. Это очень разные люди, пути многих разошлись, но в тот момент все были едины. Последующие дни – дни ожидания, я очень хорошо помню, как люди ждали референдум.

— Вы встречали людей, которые выступали против вхождения Крыма в состав России?

— Конечно, были люди, которые проголосовали за вторую формулировку, которая предполагала Крым и Севастополь как часть Украины. Но их было очень мало. Уже когда я работала в Законодательном собрании, ко мне на прием приходили люди, которые хотели оставить украинский паспорт. Не те, у кого есть родственники на Украине и они используют украинский паспорт для поездок, а кто сознательно не принял этого возвращения, страдал от этого возвращения. Люди разные, это нужно понимать. Но все-таки подавляющее, я подчеркиваю это, большинство высказалось за возвращение в Россию.

— Как прошел для вас день референдума 16 марта 2014 года?

— Все помнят, что 16 марта 2014 года была не очень хорошая погода: дождь, ветер. Я помню это особенно хорошо, потому что была жива моя мама и они с соседкой решили идти с самого раннего утра. Я просила, ссылаясь на плохую погоду, подождать, но мама сказала – нет, надо идти. И вот мы идем, и я издали вижу большую очередь: просто войти в школу на избирательный участок.

И я помню, как женщины у нас во дворе оббегали все квартиры и спрашивали, все ли проголосовали, – это просто энтузиасты, не имеющие никакого отношения к каким-то общественным организациям или партиям. Это был единодушный порыв и праздник. Вечером все, конечно, были вновь на площади Нахимова.

У меня есть подруга, она живет в Италии, она по своим соображениям не стала гражданкой Италии, имела длительное время паспорт СССР, потом получила паспорт Украины. Так вот, она потратила огромные деньги, чтобы прилететь сюда на референдум. Это была ее гражданская позиция.

— Расскажите, пожалуйста, как вы встретили 18 марта – день вхождения Крыма и Севастополя в состав России.

— Совершенно удивительное событие – это поездка в Москву 18 марта. Мне позвонил Алексей Михайлович (Чалый – ред.) и спросил: "Екатерина Борисовна, вы поедете в Москву?" Я могу сказать, что он точно не знал, что будет торжественное мероприятие в Москве. Именно поэтому в основном все были одеты очень демократично. Я человек подготовленный, взяла с собой черное платье, так что с этим у меня проблем не было.

17 марта, перед тем, как сели в автобус, мы с Чалым наблюдали, как аккуратно снимали со здания администрации Севастополя герб Украины. Его никто не разбивал, аккуратно запаковали и вывезли. А потом мы поднялись наверх, на крышу здания администрации города, и Алексей Чалый, Дмитрий Белик, Владимир Тюнин и другие люди поднимали флаг России на флагштоке.

Затем была сама поездка: автобус вез нас на Керченскую переправу, тогда нам стало ясно, что мы полетим в Москву не из Крыма. В результате уже из Анапы вылетел самолет, и мы приземлились во Внуково в 2 часа ночи уже 18 марта. Нас разместили в отеле и только тогда нам сказали, что будут какие-то мероприятия.

— Уже оказавшись в Кремле, вы начали догадываться, чему будет посвящено мероприятие?

— 18 марта мы оказались в парадном Георгиевском зале, и само торжественное убранство зала уже произвело впечатление. Нас провели в первые ряды, где обычно сидят министры, сенаторы, депутаты.

Выступление Владимира Владимировича было очень эмоциональным и содержательным, многократно прерывалось аплодисментами, и здесь было видно, с каким особенным чувством он относится к Крыму и Севастополю. Когда же было произнесено, что Севастополь будет отдельным субъектом Российской Федерации (хотя мы очень верили в это), это стало еще одним поводом для восторга.

— Все помнят эмоциональную реакцию Алексея Чалого в момент объявления президентом решения о воссоединении Крыма и Севастополя с Россией. Каковы были ваши ощущения в тот момент?

— Само подписание – это была кульминация, настоящее счастье. Здесь были и слезы, и объятия. И когда церемония завершилась и все стали расходиться, мы взошли на подиум, где недавно сидели президент и все, кто подписывал договор, и сели на их места. Точнее, женщины сели, а мужчины стояли. Так получилось, что я точно села на место Путина. Мы спели "Легендарный Севастополь", сфотографировались. Еще несколько часов мы были в Кремле, а потом на Красной площади был тот самый митинг, где было сказано о возвращении Крыма и Севастополя в родную гавань. Потом мы поехали в Совет Федерации, где нас тепло встретила Валентина Ивановна Матвиенко, сенаторы регионов с букетами цветов. Очень теплая встреча. На этом невероятный день завершился – день, когда мы все понимали, что произошло то, что перевернуло твою жизнь, жизнь твоих близких, Севастополя и всей России.

© предоставлено Вячеславом Гореловым

Делегация Севастополя в Кремле. 18 марта 2014

— Вам приходится слышать от людей жалобы и недовольство принятым тогда решением?

— Есть люди, разочарованные тем, какие результаты достигнуты за пять лет в Севастополе. Социально-экономическая ситуация, а также политическая (с перманентным противостоянием правительства и парламента) людей не устраивает и не соответствует их ожиданиям. Это понятно – мы же все идеализировали свое дальнейшее будущее, но реальность оказалась жестче, чем тогда представлялось. Однако я считаю, что осознанный выбор в подавляющем большинстве ревизии не подвергается. Неудовлетворенность ситуацией есть, но это совершенно не значит, что сегодня люди сделали бы иной выбор.

— А были упреки или недовольство от коллег из регионов России в связи с выделением ресурсов на Крым и Севастополь?

— Я, честно говоря, сама испытываю не то что неловкость, а ответственность за то, что мы не всегда хорошо используем разного рода, не только материальные, ресурсы, которые нам даны. Но коллеги чрезвычайно деликатны и ни разу ни словом, ни жестом не дали понять, что кто-то недоволен сложившейся ситуацией. Возможно, это воспитание, возможно, искренняя позиция. Но мне кажется, что в подавляющем большинстве россияне и сейчас реально любят и поддерживают Севастополь. Я это чувствую по отношению к себе, отношение к городу экстраполируется – совершенно, может быть, незаслуженно – и на меня.

— На ваш взгляд, могла ли ситуация в те дни в 2014 году развиваться иначе — к примеру, если бы Крым и Севастополь не получили поддержки?

— Хотя в истории не бывает сослагательного наклонения, но для себя я четко понимала, что люди сделали шаг, после которого назад они никогда не вернутся. Назад, в Украину не вернутся. Это стало понятно на площади Нахимова 23 февраля. Мои дети в те дни настаивали, чтобы мы все оставили и ехали в Москву. Я сказала: "Ни за что. Что бы здесь ни произошло – остаюсь только в Севастополе". И так, я думаю, поступило бы подавляющее большинство.

© РИА Новости / Василий Батанов

Перейти в медиабанк

Участники митинга в Севастополе. 23 февраля 2014