Александр Лукашевич: Россию в ОБСЕ слушали, слушают и будут слушать

Украина продолжает нагнетать антироссийскую истерию, не пуская российских наблюдателей в страну на президентские выборы. В преддверии Дня дипломатического работника постоянный представитель России при ОБСЕ Александр Лукашевич рассказал РИА Новости, стоит ли ожидать изменения позиции Киева в этом вопросе, почему Россия не поддерживает рассуждения о совместной операции ОБСЕ и ООН на Украине, а также о том, что российская миссия в организации делает для освобождения руководителя портала РИА Новости Украина Кирилла Вышинского. Беседовала корреспондент РИА Новости в Вене Маргарита Костив.

— Глава МИД Украины Павел Климкин вновь заявил, что внешнеполитическое ведомство не будет регистрировать наблюдателей от России на предстоящих 31 марта президентских выборах и рассчитывает, что украинский ЦИК поступит так же. Получается, письмо главы БДИПЧ Климкину не оказало должного эффекта?

— Подобные заявления являются грубейшим нарушением основополагающих норм и принципов работы нашей организации. В ОБСЕ все государства имеют равные права, равно как и статус, который наблюдатели имеют после приглашения Бюро по демократическим институтам и правам человека наблюдать за предстоящими избирательными баталиями на Украине.

Здесь вступают в силу уже международно-правовые нормы, а не нормы внутреннего законодательства. Тем более, что правительство Украины официально пригласило БДИПЧ наблюдать за этими выборами, после чего и пошла официальная заявка со стороны Бюро государствам-участникам назначать своих представителей, что сделала Российская Федерация наряду с другими.

Подчеркну, что нам кажется очень важной принципиальная позиция директора БДИПЧ госпожи Ингибьёрг Гисладоттир, которая не пошла на поводу у Киева в его попытках ограничить доступ российских наблюдателей, о чем она официально информировала министра иностранных дел Павла Климкина в своем ответном письме. Я очень надеюсь, что такая принципиальная позиция будет проявлена и по поводу электоральных прав граждан Украины, которые находятся на территории России.

— Пока складывается впечатление, что Украина все же намерена проигнорировать свои обязательства в рамках ОБСЕ.

— Конечно, украинская власть может поступить вероломно, что, скорее всего, и произойдет. Но мы будем добиваться, прежде всего от БДИПЧ, а также действующего председательства, генерального секретаря ОБСЕ, который в курсе наших озабоченностей. Могу сказать, что они на стороне международного права, тех норм и принципов, которые действуют в нашей организации и которые регулируют эту сферу мониторинговой активности.

Напомню также, что Украина решила не открывать избирательные участки на территории Российской Федерации для тех украинцев, которые находятся в нашей стране по разным причинам. Это очень значительное количество украинских граждан. Также из-за отсутствия прямого диалога между Киевом и Донбассом ни в Луганской, ни в Донецкой областях эти выборы проводиться не могут по определению. Если суммарно оценивать ущерб, который наносится такими действиями украинской стороны, то это выливается в цифру порядка 7-10 миллионов человек. Встает закономерный вопрос вообще о легитимности такого процесса, когда огромная часть населения Украины не имеет возможности принять участие в открытом голосовании по политическим соображениям, выставляемым украинской властью.

Общий предвыборный контекст усугубляется еще и тем, что поступили сообщения о начале уголовного преследования оппозиционных лидеров, в частности, оппозиционной платформы "За жизнь", конкретно – Виктора Медведчука. Против господина Медведчука будет возбуждаться уголовное дело и передаваться в генпрокуратуру, судя по сообщениям СМИ, "о государственной измене и предательстве интересов Украины с точки зрения подрыва территориальной целостности". Просто уже ни в какие рамки не вписывается. Конечно, такой политический контекст не может не учитываться наблюдателями, от которых мы будем жестко требовать реакции на все проявления такой дискриминации и в отношении русскоязычного населения, и украинцев, которые не допускаются к выборам, и, естественно, политических партий, которые настроены и действуют оппозиционно к нынешним властям.

— Может ли ПА ОБСЕ повлиять на Киев для допуска российских наблюдателей на выборы?

— Что касается линии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, то здесь мы тоже наблюдаем довольно системную и принципиальную позицию руководства ассамблеи, которое не видит оснований для какой-либо дискриминации и ограничении прав наших наблюдателей и с удовольствием будет приветствовать наших экспертов в составе мониторинговой миссии ПА ОБСЕ. Мы говорили об этом в открытом диалоге председателю ПА господину Георгию Церетели, который отреагировал на наши озабоченности соответствующим сигналом о том, что все нормы и принципы электорального мониторинга будут соблюдены в полной мере.

— Как в ОБСЕ оценивают такую дискриминационную меру в отношении российских наблюдателей?

— К сожалению, которую неделю подряд, когда мы в остром дискуссионном режиме обсуждаем такие вопиющие дискриминационные меры в отношении российских наблюдателей и резкое ограничение электоральных прав граждан Украины, особых голосов критики не слышно. Возможно, западные страны используют каналы двустороннего диалога, чтобы доносить такие озабоченности до украинской стороны, и мы надеемся, что такие сигналы доносятся. Но хотелось бы слышать все-таки принципиальную публичную реакцию на такого рода грубейшее нарушение обязательств Украины по ОБСЕ и международно-правовым нормам, регулирующим электоральную сферу и вопросы электорального мониторинга. Все же мы надеемся на трезвомыслие и европейцев, хотя, откровенно сказать, изменения их системного отношения к Украине и ее нынешнему руководству ожидать вряд ли приходится.

Тем не менее, сейчас тот случай, когда откровенно и грубо нарушены нормативно-правовые положения, и здесь двух мнений быть не может. Украинских политиков явно нужно призвать к очень серьезному переосмыслению той линии, которую они заняли накануне президентских выборов. Иначе это грозит дискредитацией самой ОБСЕ и ее мониторингового компонента и институтов, прежде всего, БДИПЧ. Будем внимательно следить за дальнейшей реакцией и, конечно, оценивать то, как будет охарактеризована ситуация накануне выборов, насколько она будет объективной и насколько БДИПЧ хватит сил, чтобы в принципиальном плане оценить то, как они пройдут и тот результат, который получит украинское общество.

— Как оцениваете план спецпредставителя ОБСЕ по Украине Мартина Сайдика по урегулированию конфликта на Украине?

— Сразу хочу расставить точки над i и внести ясность: ни о каком плане Мартина Сайдика речи не идет и не шло. Сам он не называет это планом, лишь соображениями, которые мы считаем личными рассуждениями. Любой человек может порассуждать. Но на господине Сайдике лежит очень серьезная ответственность за координацию работы Контактной группы. Он является специальным представителем действующего председателя ОБСЕ по Украине и в Контактной группе и должен руководствоваться основополагающими решениями – минским "Комплексом мер", резолюцией СБ ООН, которая одобрила этот механизм – и добиваться результатов в Контактной группе, не отвлекаясь от этой важной задачи.

Те предложения, которые он выдвигает, очень неконструктивны, потому что нарушают баланс диалога, который должен регулировать весь процесс, то есть Киев, Донецк и Луганск должны договариваться по всем процессам. Донецка и Луганска в бумаге Мартина Сайдика нет, они присутствуют как бы незримо и, как он объясняет, в перспективе их права должны быть защищены и так далее. Но если брать на вооружение эти соображения, то получается, что будет осуществлена, по сути, зачистка этой территории при помощи сил ООН, полиции. Ни о каких правах Донецка и Луганска в этой ситуации говорить не приходится. Это идет полностью вразрез с теми договоренностями, которые лидеры согласовали в Минске.

В этой сложной многоходовой ситуации в регионе рассуждать на тему гипотетической совместной операции ОБСЕ и ООН нам показалось абсолютно неконструктивным, деструктивным и, если хотите, безответственным с точки зрения функциональных обязанностей посла Сайдика. Мы откровенно ему сказали, что такие мысли поддержать не можем и никогда этого не сделаем.

— Что, на ваш взгляд, может помочь сдвинуть урегулирование конфликта на Украине с мертвой точки?

— Все ингредиенты урегулирования есть. Это, прежде всего, "Комплекс мер по выполнению минских соглашений" от 12 февраля 2015 года. Уже скоро будет четыре года этому документу, и мы на специальном заседании Постсовета на прошлой неделе обратили внимание коллег, что настала пора серьезно заняться анализом причин торможения процесса, кто в этом виноват, какие проблемы мешают решать.

Минский "Комплекс мер" был одобрен резолюцией СБ ООН 2202, а это уже международно-правовой акт, который обязателен для исполнения. То, что после этого Украина не сделала практически ни одного шага в сторону выполнения своих прямых обязательств, а главное – налаживанию прямого диалога с Луганском и Донецком – это больше, чем саботаж. Это откровенное игнорирование международного права и своих международно-правовых обязательств. Это очень серьезно. Из-за этого буксуют проблемы "на земле", не удается решить комплекс вопросов, связанных с устойчивым прекращением огня, разведением сил и средств в трех пилотных проектах, о чем договаривались лидеры "нормандской четверки" — Станице Луганской, Золотом и Петровском. По сути, речь идет не об отводе, а, наоборот, о восстановлении позиции вооруженных сил Украины и адекватной реакции ополчения на это. Поэтому сближение двух конфликтующих сторон – Донбасса и Киева – представляет очень серьезную угрозу рецидива силовых действий, чего необходимо избежать.

— Возможно, нужны новые механизмы в рамках ОБСЕ?

— Уже имеющихся механизмов достаточно, даже более чем. Другое дело, что украинская сторона не готова работать, и это уже понятно, по тем схемам, которые были утверждены на высшем уровне. Но другого пути нет: минский "Комплекс мер" не имеет альтернативы. Из этого исходит подавляющее большинство государств-участников, если не сказать все. В той или иной степени нюансируя свои предпочтения, все понимают, что это — лицо ОБСЕ и это — престиж нашей организации. Если миссия будет провалена с точки зрения выполнения сторонами мирных договоренностей по соглашениям в Минске, то последствия будут крайне печальные.

Очень важный принципиальный элемент – принятие постоянно действующего законодательства об особом статусе Донбасса, что прописано в "Минске-2" и что категорически отвергает Киев, ограничиваясь паллиативными методами продления закона об особом управлении этими территориями на год. Постоянный статус должен быть зафиксирован в новой конституции, и все элементы, которые содержатся в "Комплексе мер", в большинстве своем должны были быть выполнены к концу 2015 года. Сейчас 2019 год, а "воз и ныне там".

— Как стоит действовать Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине?

— Мы требуем от СММ выполнения в полной мере тех договоренностей и того широкого мандата, который она имеет, действуя на всей территории Украины, а не только в Донбассе. Государства-участники финансируют Миссию, и финансовая нагрузка по содержанию СММ немалая, в том числе и для России. Поэтому мы имеем все права требовать более ответственного отношения Миссии к своим прямым обязанностям. Это касается и прав человека, в том числе обостренной темы религиозных прав и свобод. То, что происходит с созданием некой "церковной структуры". Это напрямую связано с мандатом СММ, которая должна заниматься отслеживанием ситуации и докладывать государствам-участникам о грубейших нарушениях прав человека, включая права верующих.

Миссия должна строго руководствоваться мандатом, активно действовать и не стесняться обозначать проблемы, которые всем видны, а самое главное – определять нарушителей. Режим тишины, что объявлялся накануне Нового года и Рождества, был нарушен вооруженными силами Украины. Об этом всем известно, и на этот счет был специальный доклад СММ. Но СММ все время уходит от признания ответственных за эту ситуацию. А в "Комплексе мер" совершенно четко поставлена задача для двух сторон – вооруженных сил Украины и вооруженных формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины. Никаких российских войск, никаких слов "агрессия" нигде не было. Хватит заниматься эксплуатацией фантазий украинских представителей, пора призвать политиков к ответу.

— Возможно, стоит расширить мандат миссии?

— Миссии ничего не надо менять и посол Эртугрул Апакан, реагируя на некоторые ремарки западных представителей, очень четко дал понять, что ничего в мандате менять не надо, он в полной мере отражает те задачи, которые стоят на нынешнем этапе и на ближайшую перспективу. Никаких новых сегментов, а у очень многих наших западных партнеров по ОБСЕ есть желание добавить туда Азово-Керченскую сферу, распространить на нее мониторинг ОБСЕ, что категорически не вписывается и никогда не будет принято российской стороной. Да и многие считают, что это очень неконструктивная линия.

— Руководитель портала РИА Новости Украина Кирилл Вышинский до сих пор находится под стражей на Украине по надуманным обвинениям, несмотря на многократные призывы представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ освободить журналиста. Остались ли еще в рамках ОБСЕ возможности повлиять на Киев в этом вопросе?

— Точно могу сказать, что эта тема присутствует во всех наших выступлениях, так или иначе затрагивающих Украину. Это касается и нашего активного диалога с представителем ОБСЕ по вопросам свободы СМИ господином Арлемом Дезиром, с которого мы, используя крылатое выражение, "не слезаем" чуть ли не в ежедневном режиме на этот счет. Мы практически завалили институт господина Дезира просьбами, требованиями, подпиткой информацией, которая не всегда доходит до ушей венских чиновников. Добились того, что Дезир в прошлом году выпустил три пресс-релиза с призывом к Киеву прекратить преследование журналиста. То, что происходило и происходит с Кириллом – это откровенная политическая травля нашего журналиста на Украине, причем беспринципная, безосновательная. Эти продления содержания под стражей показывают, что у суда и судебных органов, правоохранительных органов Украины нет оснований сажать человека за решетку.

Понятно, что сегодня на Украине это сделать можно и без всяких оснований. Мы не даем этой теме выйти из поля зрения нашей организации. Будем и дальше работать с господином Дезиром, и активно напоминать украинским властям об их обязательствах в рамках ОБСЕ.

Но от господина Дезира требуется больше решительности. Например, совершенно понятно, что речь идет о политике двойных стандартов, когда уважаемый господин Дезир требует от российских властей срочного освобождения так называемого журналиста Романа Сущенко и других, а в контексте нашего репортера на Украине призывает лишь поскорее завершить судебную неопределенность, не высказывая прямые требования прекратить этот политический произвол в отношении профессиональной деятельности журналиста.

Проблема содержания под стражей Кирилла Вышинского – на переднем плане в нашей повестке. Но я не умаляю и другие вопросы, которые очень резко стоят в контексте Украины. Есть много вызовов работе наших журналистов и в других странах. В последнее время сильно беспокоит ситуация с деятельностью наших журналистов, например, в Молдавии. Это тоже крупная проблема. Господин Дезир информирован на этот счет и старается эти сигналы транслировать.

Очень важный момент, который мы сейчас активно используем. В Милане было принято революционное, на наш взгляд, решение в защиту прав журналистов. Принято консенсусом, который рождался в тяжелых переговорных баталиях. Такое решение принято впервые за всю историю СБСЕ/ОБСЕ, особенно после создания в 1997 году специального института представителя по вопросам свободы СМИ. Там четко зафиксировано требование к государствам-участникам ОБСЕ не препятствовать профессиональной деятельности журналистов. Господин Дезир очень счастлив, что получил министерское решение, которое сильно укрепляет его позиции и возможности, которыми он теперь будет в полной мере пользоваться с точки зрения сбалансированного наблюдения за ситуацией со свободой СМИ во всей зоне ответственности ОБСЕ, а не только в России, как он любит это делать, но и на Украине, в США, во Франции, где либо еще. Проблем везде очень много, и то, как обходятся с нашими журналистами в очень многих западных странах – элемент нашей тревоги и наших озабоченностей.

— Каково миссии России в ОБСЕ работать в условиях постоянного негатива в адрес нашей страны?

— В СБСЕ, а особенно в ОБСЕ, начиная с середины 1990-х, российской дипломатии никогда не было просто работать. Это трудная организация с массой проблем институционального свойства. То, что в последние годы критика России превратилась в нечто чудовищное, что иногда даже затмевает человеческий разум, и люди забывают, что они дипломаты, что это организация по безопасности, сотрудничеству в Европе, что надо сотрудничать, укреплять дух взаимопонимания, учитывать позиции друг друга. Частенько приходится опускать людей на землю. Да, очень непросто, можно сказать, колоссально сложно в этой ситуации особенно вырабатывать решения. Это золотой запас дипломатического искусства, по сути, консенсус между различными материками на крупные проблемы, скажем, в экономической области. Конечно, это трудно в условиях, когда против России ведется такая мощная психологическая война, иногда и нервишки подсказывают совершенно другой образ действий. Но мы, думаю, держим удар очень неплохо.

— Удается ли доносить нашу позицию до европейских коллег?

— Я думаю, что да. По собственным контактам могу сказать. Здесь Россию слушали, слушают и будут слушать, потому что правило консенсуса незыблемое, основа, хребет нашей организации, поэтому ни у кого нет совершенно никаких сомнений, что Россия – ключевой игрок на европейской площадке. Поэтому внимательно фиксируют нашу позицию. Понятно, что с ней согласиться очень многим невозможно или просто пока сложно, но интерес к нашим идеям, предложениям и инициативам в разных сферах очень большой. Здесь поле для взаимодействия даже с нашими закоренелыми "друзьями" абсолютно имеется, и мы это будем активно использовать для продвижения приоритетов, которые ставит наше руководство перед ОБСЕ.

— Александр Казимирович, вы посвятили себя дипломатической службе. Какой отпечаток она наложила на вашу жизнь? Сожалели когда-то о своем выборе? Можете представить работу в какой-то другой сфере?

— Я пришел на поприще внешней политики неожиданно для себя – изначально не был в профессиональном смысле подготовлен – я выпускник экономического факультета МГИМО, и меня как специалиста готовили для торговых операций с газом и нефтью на Ближнем и Среднем Востоке. Это, согласитесь, несколько отличается. Хотя принципы ведения переговоров и там, и здесь во многом совпадают. Отпечаток, конечно, неизгладимый. Карьера развернулась на 180 градусов после прихода на работу в МИД. Мне пришлось и в горячих точках долгое время поработать на благо Отчизны. Но такой разворот я считаю судьбой, иначе много, наверное, не получилось бы из меня как из экономиста, как переговорщика.

Я считаю, что ОБСЕ мне дало очень многое: ощущение свободы мысли, активности действий, не бояться общения. Это очень сильно способствовало плавному переходу в другое качество, когда руководство министерства предложило занять пост официального представителя. Согласитесь, это очень большой вызов профессиональным качествам человека, достаточно далекого от медийной сферы, хотя в медийном пространстве я, начиная с далеких афганских времен, общался все время и работал с журналистами, сопровождал их по всему Афганистану. Коммуникационно — это одно, а не бояться выступать перед камерами, перед всей страной, если хотите, перед более широкой международной аудиторией – конечно, здесь ОБСЕ очень сильно помогла с точки зрения работы с микрофоном, работы с публикой, доведение этой позиции, способности объяснять доходчиво, четко, ясно и понятно, а самое главное – чтобы это было убедительно.