Представитель сирийского Курдистана: курды не претендуют на выход из Сирии

Сирийские курды и созданная ими Федерация Северной Сирии контролирует около 30% страны, в основном к востоку от Евфрата. Здесь создано свое ополчение и структуры самоуправления. При этом до сих пор федерация не представлена на переговорных площадках Астаны, Сочи и Женевы, не представлена в создаваемом конституционном комитете. Раньше курды опирались на помощь своих союзников-американцев, однако решение Трампа вывести войска из Сирии может привести к перекройке пестрой карты этого региона. На вопросы РИА Новости ответил официальный представитель непризнанной федерации в Москве Ршад Биенаф.

— Как решение США о выводе войск с востока Сирии повиляет на соотношение сил?

— Президент США Дональд Трамп и раньше заявлял, что хочет выйти из Рожавы (сирийского Курдистана — ред.). Но из-за того, что другие структуры США были против, решение было отложено. И в данный момент по этому поводу в других органах США есть возражения против этого, они считают этот шаг опасным и для своей страны, потому что ИГ* еще не побежден.

Если ИГ* в Сирии снова встанет на ноги, то в опасности будут все страны – и Запад, и Азия, и Африка. Поэтому вместо вывода войск нужна активная работа всех, чтобы обезопасить регион, искоренить ИГ*.

— К востоку от Евфрата остались еще очаги сопротивления ИГ*?

— Последняя точка, где идут боевые действия – окрестности города Хаджин в провинции Дейр-эз-Зор. Там остались самые профессиональные боевики ИГ*, там идут самые ожесточенные бои. Продвижение идет медленно. Боевики направляют на фронт и детей, и женщин.

Сейчас уже освобождена от ИГ* часть города Хаджин, "Сирийские демократические силы" (созданные курдами SDF — ред.) перешли к уличным боям.

— Сколько там боевиков?

— Трудно сказать, но это достаточно мощная и организованная сила.

— Какие страны сейчас помогают курдам воевать в Хаджине с ИГ*?

— В основном операции идут по нашему договору с международной коалицией. Причем это не одни США, это разные страны. Контингент этих стран присутствует там по решению коалиции.

Хочу обратить внимание, что не мы их приглашали в Сирию. Силы международной коалиции были в Сирии были еще до битвы в Кобани (попытки ИГ* взять штурмом курдский город Кобани осенью 2014 года — ред.). Они проводили свои интересы, обучали сирийскую оппозицию против Дамаска. Они находились там задолго до того, как подписали договор с SDF по борьбе с терроризмом. Поэтому обвинения в наш адрес, что мы с Америкой, что мы пригласили их в Сирию, беспочвенные. Курды только защищали свои территории. В какой-то момент наши интересы совпали с интересами коалиции. Нам нужны были союзники. А решать, кто находится в Сирии или не находится, мы не можем.

Некоторые страны-члены коалиции участвуют в операциях, другие нет. Например, хотя Турция – член коалиции, она не воюет против ИГ*. Наоборот, как только мы побеждаем ИГ*, например, как только началась операция в Хаджине, Турция начинает обстрелы городов Гре Спи (Телль-Абъяд), Кобани. Они не хотят, чтобы вопрос ИГ* полностью решился, потому что тогда у них в руках не останется козырей.

— Какова помощь от коалиции в боях за Хаджин? Иностранный спецназ участвует в уличных боях или идет только авиаподдержка с воздуха?

— В уличных боях участвуют в основном силы SDF. Коалиция помогает в обучении SDF, координирует с воздуха. Но даже после освобождения Хаджина проблема ИГ* останется. Турецкая граница открыта для боевиков, они постоянно пересекают границу, провоцируют. Боевики, которые приходят с сирийской территории, подконтрольной Турции, устраивают теракты.

Проблема ИГ* не только военная, но и политическая, идеологическая. Нужно признать, что за время своего контроля над городами Сирии "халифат" пустил глубокие корни. Исламистская идеология до сих пор имеет своих сторонников, особенно в среде необразованного населения и в экономически отсталых, бедных районах.

Многие дети, которые росли на подконтрольных ИГ* территориях, попали под их психологическое влияние. Они до сих пор находятся в тяжелом, разрушенном психологическом состоянии. Не могут со своими родителями жить, потому что считают их неверными, кяфирами.

Кроме того, во многих районах ИГ* (при отступлении) организовало спящие ячейки, которые только ждут своего часа. В ячейки входят идеологически обработанные люди, которых сложно отличить от обычного мирного населения. Поэтому иногда в городах, про которые мы думаем, что там все спокойно, вдруг происходит какой-то теракт.

Есть еще одна международная проблема. В плену у SDF сейчас находятся боевики ИГ*, приехавшие в Сирию почти из 40 стран мира (и попавшие в плен в ходе боевых действий — ред.). Больше тысячи боевиков, кто воевал в рядах ИГ*, в наших руках. Кроме того, там есть и женщины, которые с ними приехали, семьи. Там есть и граждане стран СНГ, в том числе Узбекистана и Таджикистана.

Мы официально обращались ко многим странам, чтобы забирали своих граждан, судили их. Но отреагировали только несколько стран. Они забрали своих граждан. Остальные не ответили.

— А кто забирал?

— Например, несколько стран из Африки. Некоторые страны, которые забирали своих граждан, не хотят это афишировать.

— Россия забирала своих граждан?

— Россия забирала несколько раз детей, семьи. Но еще много осталось.

— Президент Турции Тайип Эрдоган заявлял, что Анкара будет наступать на территории к востоку от Евфрата, чтобы "зачистить их от террористов". Сейчас идут какие-то боевые действия?

— Нет, сейчас активных боевых действий нет, но в некоторых местах бывают обстрелы. Наша система (демократического самоуправления — ред.) за семь лет существования показала свою успешность. Однако власть Эрдогана считает эту систему для себя опасной. То, что творится в Идлибе, в Африне, от Азаза до Джераблуса (города в Сирии, подконтрольные исламским боевикам и повстанцам — ред.), показывают роль, которую играет Турция в сирийском конфликте. Поэтому если Турция получит зеленый свет от всех, кого нужно, то она нападет на нас. На границе (с Сирией) она готовится к тому, чтобы повторить сценарий Африна. Но когда другая страна отнимает кусок земли от твоего государства, где же тут суверенитет и единство страны? Почему молчат страны, которые якобы выступают за целостность Сирии?

Народы севера и северо-востока Сирии боролись против радикальных группировок, за свободную и честную жизнь, за создание демократической системы. Мы понесли большие потери в этой борьбе. Поэтому, с какой бы стороны ни произошло новое нападение, мы будем сопротивляться. Мы верим в свой народ и свою силу. Нас ждет или свободная жизнь, или почетная гибель.

— Сейчас ведутся какие-то переговоры между сирийским Курдистаном и Дамаском?

— Пока все переговоры приостановлены. С самого начала кризиса у нас было такое представление, что он должен быть преодолен путем диалога внутри самой страны. С самого начала мы были против гражданской войны. Но, к сожалению, все пошло не так. Началась гражданская война, и наш народ тоже стал жертвой неправильных шагов и политики других держав и Дамаска.

С начала кризиса курды пожертвовали очень многим – и человеческими ресурсами, и экономическими, и социальными. Жертвы, которые принесли против терроризма. Поэтому курды заслуживают другого отношения. И в целом народы севера Сирии тоже – за сделанный ими вклад в борьбу против терроризма и за создание демократического государства. Есть примеры, когда из одной семьи погибали три брата, воюющие против ИГ*. Когда отец с дочкой воевали против ИГ*. Эти жертвы заслуживают уважения. Мы думаем, что мы заслуживаем другого отношения.

У нас с самого начала была такая позиция, что мы не хотим разделить страну. Мы хотим в едином и суверенном государстве создать демократическую систему. Это наша четкая позиция, мы постоянно говорим об этом, в том числе российским коллегам на наших встречах.

У нас был диалог, встречи с официальным правительством Сирии. К сожалению, они остались безрезультатными, потому что Дамаск не готов внести изменения в конституцию, признать курдов. Не готов к каким-то компромиссам, поэтому все наши попытки и встречи остались безрезультатными.

В этих переговорах между курдами и Дамаском Россия может играть положительную роль, стать третьей стороной. Тогда можно будет эти переговоры вести более плодотворно. Россия могла бы повлиять на то, чтобы курды участвовали в подготовке конституции Сирии.

— Есть ли контакты между сирийским Курдистаном и российским МИДом?

— Да, диалог продолжается. Встречи происходят. Около двух месяцев назад была достаточно представительная делегация, она встречалась с (заместителем главы МИД РФ Михаилом) Богдановым.

— Кто представлял Курдистан на этих переговорах?

— По ряду причин мы не можем называть их имена и должности, но делегация была достаточно представительной. Было представлено управление Рожава.

— А в астанинском процессе вы как-то представлены?

— Мы больше внимания уделяем процессу подготовки конституции и участию в переговорах в Женеве и Сочи. Мы считаем, они более полезны для нас. Мы думаем, что именно там будет решена проблема. Но без включения курдов любые переговоры будут бесполезны и безрезультатны.

Сейчас идет подготовка конституционной комиссии, обсуждение идет, но пока что нам никаких приглашений в них участвовать не поступало.

Когда курдов исключают из международных переговоров – это следствие вето Турции. Но остальные страны не должны идти на поводу у Турции. Какая связь между Турцией и конституцией Сирии? Страны-гаранты должны учитывать интересы Сирии, а курды являются ее частью.

Хотим или не хотим, но сейчас 30% Сирии контролируют SDF.

— США пытаются влиять на ваше участие в переговорах с Дамаском, на позицию курдов в ходе переговоров?

— По всем политическим вопросам власти Рожавы самостоятельны и независимы. Здесь мы опираемся только на свое решение и ресурсы. Влияние коалиции на территории касается военных вопросов, борьбы с ИГ*, поэтому различные сообщения, что Америка якобы против диалога курдов и Дамаска, также являются неправдой. У северной Сирии есть свое самоуправление, которого готово вести такой диалог, независимо от решения внешних сил.

— Как курды и SDF видят будущее Сирии и своего региона в частности? На какой компромисс вы готовы пойти? Например, устроило бы вас создание автономного региона по типу соседнего Иракского Курдистана?

— Если будет такая договоренность между всеми сторонами, то, может быть, демократическое самоуправление, созданное в Северной Сирии, на основе новой конституции может быть распространено на всю страну. В этом наш проект. Для нас нет разницы – города Камышли, Хасеке (города на севере страны под управлением SDF — ред.) или Хомс и Дамаск. Мы хотим оставаться в рамках единого государства, но уже без прежнего влияния партии "Баас".

Не должно быть такого, что какие-то города живут под демократическим самоуправлением, а соседние – под авторитарным режимом. Это все равно будет вести к расчленению страны и к тому, что ее части находятся под влиянием других стран.

А создание аналога регионального правительства Иракского Курдистана на севере Сирии, то есть своего рода "Сирийского Курдистана" вряд ли возможно. Иракский Курдистан и Сирийский отличаются и по социальной системе, и по демографии, потому что на севере Сирии живут не только курды – там есть и арабы, и туркоманы, и армяне. На севере Сирии есть города, которые полностью населены арабами. Есть города, где смешанное население. Но все они готовы к демократическому самоуправлению. Наш проект – распространение этой системы на всю Сирию.

* Запрещенная в России террористическая группировка