В РПЦ оценили заявления западных философов о "консервативном повороте"

МОСКВА, 2 ноя – РИА Новости. Консерватизм становится идеологией только тогда, когда наполняется традиционными ценностями и представляет собой связь разных эпох и непрерывность исторического, социального и религиозного опыта народа, заявил первый зампредседателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, доктор политических наук Александр Щипков на заседании Всемирного русского народного собора.

"Если либерализм предполагает приоритет такой ценности как свобода, а социализм – социальной справедливости, то консерватизм не содержит готовую абсолютную ценность. Он призывает нечто сохранять и консервировать, но чётко не проговаривает, что именно", — отметил Щипков.

Размытость самоопределения, добавил он, нередко делает консерватизм предметом спекуляций. Порой его воспринимают как некую респектабельность, а иногда прикрывают лоялизм, конформизм или национализм. "Консерватизм станет идеологией только тогда, когда сформулирует свою собственную ценностную базу", — заявил замглавы синодального отдела.

Представитель Русской церкви отметил, что главной проблемой консерватизма остается самоопределение. По мнению Щипкова, на фоне утраты либерализмом своей ценностной базы, "консерватизм ее формирует, отделяя от себя все виды радикализма".

Эксперт полагает, что сегодня можно говорить о двух видах консерватизма: либеральном консерватизме (либерализме с консервативной стилистикой) и левом или социальном консерватизме, пытающемся соединить идеи традиционных ценностей и социальной справедливости. При этом он сослался на слова президента России Владимира Путина, который, открывая XXII Всемирный русский народный собор в Кремле, отметил: "Нельзя идти против своей традиции".

"Традиционные ценности в рамках консерватизма имеют расширительную трактовку. Речь идет не о конкретной традиции, привязанной к некой эпохе, стилю, форме, а о связи разных эпох и непрерывности исторического, социального и религиозного опыта русского народа. Речь идёт об опыте, который противостоит идее модернистских революционных "разрывов" и "сломов", — заключил Щипков.