Дмитрий Лекух, для РИА Новости
Надо отдать должное, представители самых разнородных "элит" нашего общества за последнее время выдали уже столько своеобразных "социальных и политических каминг-аутов", что накопившийся материал уже требует как минимум систематизации. Судите сами, только из самых громких: девушка из банка "Открытие", пиарщица Панина, мгновенно прозванная ехидной публикой "графиней Мерлен", саратовский министр Соколова. Да и футболисты Кокорин с Мамаевым тоже где-то недалеко пока что ушли: каждая подобная ситуация, безусловно, сугубо индивидуальна, но, увы, однородно "элитна". И несмотря на то, что весь этот накопившийся материал еще, безусловно, будет какое-то время ждать своего пытливого исследователя, нам сейчас куда интереснее проступающие общие, архетипические, так сказать, черты.
Но начнем с последнего, взбудоражившего интернет случая с "джентификацией". Который в очередной раз подчеркивает, что некоторым особям рода человеческого, особенно если им есть что жевать, лучше все же жевать, чем говорить.
На днях получила широкий резонанс публикация, в которой руководитель центра городской экономики КБ "Стрелка" Елена Короткова размышляла о том, как социальное государство сдерживает джентрификацию. И как это плохо для городской среды.
Простите, но это надо цитировать дословно: "Классическая капиталистическая модель развития города не предполагает, что в его центре могут жить пенсионеры и люди с доходом ниже среднего. Это может прозвучать жестко, но объективно недвижимость в центре любого крупного города дороже жизни на периферии. В Москве же она без преувеличения слишком дорогая, и возможности самостоятельно содержать ее у такой аудитории нет, но в центре эта аудитория сохраняется благодаря серьезным механизмам социальной защиты. Так, пенсионеры в России освобождены от уплаты налога на имущество, что позволяет условной пенсионерке без проблем жить в шестикомнатной квартире в высотке на Котельнической набережной. Если бы налог на имущество существовал, то содержание такого жилья оказалось бы для нее слишком дорогим. И пенсионерка, скорее всего, приняла бы единственное верное в этой ситуации решение — переехать в более дешевую квартиру, сдав жилье платежеспособной аудитории" (с). И еще, в качестве дополнительной иллюстрации: "Пока мы можем говорить лишь об отдельных примерах джентрификации в России. Самый яркий из них — Остоженка. Еще в 1980-х это был средний район Москвы, но уже в 1990-х и начале 2000-х масштабную территорию полностью заняли дома, ориентированные на платежеспособный спрос" (с).
Собственно говоря, вот, как в известной присказке про океан и каплю воды, в одном этом абзаце сконцентрированы едва ли не все родовые черты, так сказать, "морды лица" самозаявленного "правящего класса". От "разрыва традиций" и колоссальной, простите, дремучести (компенсируемой трескучей "умной" терминологией) до претензий на "мы здесь власть" и "партия, дай порулить".
Попробуем разобраться.
Для начала, что такое искомая "джентрификация" — вообще-то, ребят, это банальная сегрегация "по доходам". Явление для городской среды временами полезное, но даже для "цивилизованных стран" несколько стыдноватое. Просто — вынужденное, ибо изначально это совершенно не то, что девушка имеет в виду.
По сути, в европейских и североамериканских городах — это реконструкция пришедших в упадок городских кварталов с помощью притока представителей среднего класса. Сам термин был введен в 1964 году Рут Гласс для описания вытеснения лондонского пролетариата из некоторых районов британской столицы представителями среднего класса. И это дало возможность "толкнуть" инфраструктуру: новые жители стали больше тратить денег в лавочках и магазинах, им потребовались другие пабы и рестораны, возросли доходы уличных торговцев и т. д., и т. п.
Можно сравнить эти процессы с приводимой в пример Остоженкой, уже прозванной москвичами "мертвым городом", потому как ее новые владельцы, если и живут там (в основном они живут не там, а купленную "недвижку" рассматривают как инвестиции — просто прогуляйтесь там вечером, окна почти нигде не горят), то предпочитают не передвигаться пешком. И посещать отнюдь не близкорасположенные кафе. В общем, уже сейчас можно констатировать: результат с точки зрения городской инфраструктуры, мягко говоря, немного не соответствует ожиданиям. Но в этом-то и суть, отсюда и такое презрение к собственникам типа "бабушки с Котельнической набережной": этих бодрых ребят интересует вовсе не "классический капитализм" с его принципиальным уважением к собственности, особенно наследственной.
Их — интересует процесс.
По сути, их ориентир — и не только в случае директора "центра городской экономики" — это не собственники, как традиционные, так и новые. И даже не "производящий менеджмент". Их ориентир как в маркетинге, так и по жизни — люди, "стоящие на должностях", необязательно государственных, и в бизнесе тоже, и вследствие этого "контролирующие финансовые потоки". Не москвичи, получившие "слишком хорошие квартиры", доставшиеся им, кстати, иной раз усилиями не одного поколения, "в результате несправедливой приватизации". А исключительно представители, более или менее успешные, той социальной страты, к которым они сами и относятся. То есть того самого, начавшегося складываться у нас в 90-х — с изгнанием "старых управленцев" — нового "среднего звена управления". К настоящему времени предельно плотно слежавшегося, обросшего вертикальными и горизонтальными связями, наплодившего детишек и племянников и параллельно опыляющего самого себя, но несущего старые родовые травмы и родовые черты. Ибо, извините, слеплен он был "из того, что было": комсомольских секретарей третьего-четвертого уровня, работников советской торговли и общепита, быстро и разнообразно поднявшихся кооператоров и вовремя перекрасившихся бандюков. Ну, и их "обслуживающего персонала", разумеется, в том числе из "работников культуры".
Сразу — небольшая поправка: это ни в коем случае не "политический класс", с которым они, безусловно, как-то соприкасаются, но имеют достаточно мало общего. Это именно на уровне "среднего звена" управления, в том числе регионального: типичный, простите, продукт.
И, кстати, именно отсюда во многом "растут ноги" часто декларируемого властями кадрового голода: описанная выше социальная страта давно закуклилась, занимается перекрестным опылением и, как любая замкнутая система, стремительно вырождается уже во втором поколении, мы уж не говорим про третье-четвертое. Тем не менее самые неугомонные из нее (вспомним хотя бы "революцию шуб" на Болотной площади), из этой страты — уже вовсю претендуют и на высшую государственную власть. А за всем этим с тяжким недоумением смотрит великий народ по-настоящему великой страны и задает вопросы исключительно ее президенту — просто потому, что зачастую их больше банально некому задавать. И к этим вопросам все чаще присоединяются представители "настоящих" элит: военной, научной, деловой, художественной, даже высшей бюрократической. Потому как они тоже не понимают, как мы все вместе будем преодолевать этот вот разухабистый и развеселый канкан.
