Четверть века назад, 13 сентября 1993 года, на лужайке у Белого дома палестинский и израильский лидеры обменялись историческим рукопожатием, превратившись из заклятых врагов в партнеров по ближневосточному урегулированию. Процесс Осло, который получил свое название по более ранним тайным переговорам в норвежской столице, позволил палестинцам обрести самоуправление, но до сих пор не привел к освобождению от оккупации, к полноценной государственности и миру. Один из ключевых участников вашингтонской церемонии и имплементации подписанных там договоренностей, внешнеполитический советник президента Палестины Набиль Шаат вспоминает в интервью РИА Новости, как он "во имя мира" уговорил Ясира Арафата обойтись без поцелуев, но даже не стал пытаться убедить его сменить военный китель на гражданский пиджак. Он объяснил, как нынешний президент США Дональд Трамп пытается убить мирный процесс, и рассказал, кого винить в срыве палестино-израильского саммита, который пыталась организовать Москва на полях чемпионата мира по футболу-2018.
— Сегодня исполняется 25 лет с тех пор, как лидеры Палестины и Израиля подписали в Вашингтоне Декларацию о принципах и обменялись историческим рукопожатием на лужайке у Белого дома. Эта дата — повод для празднования или траура по ближневосточному мирному процессу, процессу Осло, ведущему отсчет с той церемонии?
— Господин (президент США Дональд) Трамп хочет прекратить этот процесс, изобрести новый и разрушить все, что осталось. Это он делает все возможное для его уничтожения. Но Осло с нами, мы здесь — 6,4 миллиона палестинцев на своей родине, и мы верим в мир с израильтянами. Мы предлагали израильтянам моногосударственное решение — единое демократическое, многоконфессиональное, полиэтническое государство с отделением религии от государства, но они не хотят. Поэтому двугосударственное решение, два государства, живущие в мире друг с другом, — это единственный вариант. Другой альтернативы Осло, процессу, им запущенному, нет.
Есть два народа, живущих на земле, которая была нашей последние полторы тысячи лет. С нашей точки зрения, мы уже признали Израиль, мы уже готовы жить бок о бок двумя государствами. Мы создали государственные институты, независимую экономику. Да, окруженные израильтянами, зависящие от них, контролируемые ими. Но это экономика, государственные механизмы, международные отношения, 138 стран, уже признавших нашу государственность. Осло можно исправить, оплакивать его еще рано. Путь Осло не безупречен, но это не ошибки самого Осло. Их совершают израильтяне при поддержке американцев. США не оказывают достаточного давления на Израиль, чтобы добиться от него выполнения Осло. Господину Трампу следовало бы вывести Осло с промежуточной на финальную стадию, чтобы получить два государства. Вместо этого он делает все возможное, чтобы его уничтожить.
— Расскажите о своем участие в процессе Осло.
— Президент (Ясир) Арафат назначил меня возглавлять эти переговоры в Вашингтоне, а в Осло я на самом деле не был и был, как и многие, удивлен тем договоренностям, которые были там достигнуты. Я помню встречу с Абу Мазеном (псевдоним нынешнего президента Палестины Махмуда Аббаса) и Абу Аммаром, господином Арафатом. Я перечислил им, каковы, на мой взгляд, сильные и слабые стороны Осло. Эти недостатки стали на самом деле реальной проблемой. Вопрос о еврейских поселениях не был решен должным образом, статус Иерусалима оказался отложен до переговоров об окончательном статусе и сам окончательный статус не был ясно прописан. Это проблемы Осло, и они по-прежнему актуальны для мирного процесса. Предполагалось, что мы обретем независимое государство максимум в течение пяти лет с реального запуска Осло. Время прошло, а мы все еще на промежуточной стадии. Об этом я предупреждал.
Потом меня назначили курировать первые переговоры об имплементации договоренностей Осло — разработку так называемого соглашения Газа-Иерихон. Ведь Осло — это принципы, а я возглавлял палестинские делегации в Табе и Каире, где принципы трансформировались в прикладные договоренности, которые позволили Организации освобождения Палестины и Армии освобождения Палестины вернуться в Газу и Иерихон, а оттуда — на остальную часть Западного берега реки Иордан с тем, чтобы в течение двух лет завершить реализацию промежуточной фазы и начать переговоры об окончательном урегулировании, которые предполагалось закончить за пять лет. Таков был замысел. Так что я был очень плотно вовлечен в процессы реализации Осло в Газе и Иерихоне, затем — в передачу полномочий на Западном берегу, вслед за этим — в новые переговоры в Вашингтоне, выработку соглашений Уай-Ривер и Кемп-Дэвидских договоренностей.
— Что из того, что происходило четверть века назад в Вашингтоне, возможно, за кулисами официальной церемонии, запомнилось вам больше всего? Не могли бы вы поделиться таким эпизодом?
— В Вашингтоне творилась история. Нас признали Соединенные Штаты, по крайней мере, они признали ООП — Организацию освобождения Палестины, а Ясир Арафат, наш лидер, был равным (премьер-министру Израиля) Ицхаку Рабину в представлении и подписании первого двустороннего соглашения. Оно позволило вернуться палестинскому руководству, а девяти тысячам членов Армии освобождения Палестины стать полицейскими силами в Газе и Иерихоне, а затем — на всем Западном берегу. Оно открыло дорогу к урегулированию конфликта. Это было историческое событие. Я был там и во многом выполнял функции эмиссара между Арафатом и (президентом США Биллом) Клинтоном, между Арафатом и господином Ицхаком Рабином, с которым у меня установились очень хорошие отношения во время переговоров в Вашингтоне и Мадриде.
Там было много трудностей, разных моментов. Расскажу один случай. Мне звонит президент Клинтон и говорит: "Хочу попросить о важной уступке, которая необходима, чтобы обеспечить успех этой встречи. — О'кей, о чем идет речь?— Не могли бы вы убедить господина Арафата надеть гражданский пиджак вместо военного кителя? Мы считаем, что это важно, чтобы продемонстрировать реальный переход от вооруженной борьбы к миру".
Так что я ответил Клинтону, что Арафат на это не пойдет — таков образ нашего народа. Президент на это сказал: "Хорошо. Я попрошу вас о еще об одном одолжении. Не могли бы вы попросить его обойтись без поцелуев, объятий и ограничиться рукопожатием". Я ответил: "Это очень трудно, но ради мира я сделаю это". В результате вы можете видеть, как Арафат обменивался рукопожатием с Рабином и Клинтоном.
После этого подписания Рабин пришел ко мне и спросил, не можем ли мы устроить маленькую встречу втроем — Арафат, он и я. Я обратился к Клинтону с просьбой предоставить нам комнату в Белом доме, и там единственное, о чем попросил Рабин Арафата, было позвонить королю Марокко Хасану с просьбой, чтобы тот позволил израильскому премьеру остановиться в Касабланке на пути из Вашингтона в Тель-Авив и принял его официально. Арафат сказал: "Я думаю, что смогу это устроить, но зачем вам это?" Рабин объяснил: "Я хочу показать своему народу, что подписание мира с палестинцами открывает Израилю ворота в арабский мир, и это мой главный стимул стремиться к миру. Это не просто мир с вами, а дорога к миру с арабскими странами". Арафат немедленно позвонил королю Хасану и устроил так, чтобы Рабина приняли в Касабланке.
Я помню, как мне сообщили об убийстве, и я пошел к Арафату. Он стоял в своем кабинете рядом со стулом. Я сказал ему: "Абу Аммар, на Рабина только что совершено покушение. Он убит". И Арафат рухнул, рухнул на стул. Он сказал мне: "Набиль, сегодня умерло соглашение Осло".
Это может дать вам представление о том, насколько важны были два этих лидера. Несколько лет спустя израильтяне убили и Ясира Арафата. Смерть Арафата стала еще одним мощным ударом по Осло.
— Лед, который растопили в Вашингтоне 25 лет назад, сегодня, похоже, намерз заново. Как вы считаете, представляют ли инициативы администрации Трампа — признание Иерусалима столицей Израиля, сокращение помощи палестинцам, закрытие вашей дипмиссии в Вашингтоне — долгосрочный курс американской политики или со сменой президента ситуация вернется в норму, ко временам Клинтона или Барака Обамы?
— Господин Трамп — это плохая новость для всех в Америке и остальном мире. В мире изменился баланс сил, а он не желает этого признавать. Он говорит, что хочет сделать Америку снова великой, а никто и не сомневается в том, что Америка — великая страна. Но дело в том, что Америка — больше не единственная великая страна в мире. Россия Путина — это не Россия Ельцина 1991 года. Россия сегодня — великая держава в мире. Китай — экономический гигант. Европа стала очень важной в политическом и технологическом смысле. Важна Южная Африка, которая долго боролась за независимость, Бразилия. Мир меняется, мы движемся к многополярному мироустройству, а господин Трамп продолжает делать ужасающие ошибки, поскольку полагает, что Америка может по-прежнему править миром в одиночку. Так не получится. Именно поэтому мы отвергли его планы, мы отвергли его самого. Мы не хотим, чтобы США были единственным куратором мирного процесса на Ближнем Востоке. Наши отношения с другими странами, с Россией, Китаем, Европой, основаны на международном праве, дружбе, сотрудничестве, искреннем желании добиться мира.
Его цели совершенно не связаны с Палестиной. Он стремится подкупить господина Нетаньяху и оказать давление на арабов с тем, чтобы израильтяне и арабы, особенно арабские страны Персидского залива и Египет, воевали ради него с Ираном и сдерживали растущее влияние России в Сирии и других частях региона. Это политическая игра, которая уничтожит права палестинского народа, политическая игра, которая не может увенчаться успехом.
Именно поэтому наш президент очень конкретен: "Я хочу мира, хочу мира на основе двугосударственного решения. Я сохраняю приверженность Осло, и если мы будем сейчас что-то делать, то вместе с Россией, Китаем, Европой, США, может быть, другими партнерами, а не одними только Соединенными Штатами. Мы не исключаем США, но не желаем, чтобы США исключали Россию, Китай, Европу. Я хочу, чтобы процесс шел на основе соглашений Осло, устава ООН, международного права. Тогда я присоединюсь к мирному процессу, без этого — нет. Я не буду участвовать в процессе с этой — не хочу никого оскорблять — безумной политикой, которую господин Трамп реализует, не считаясь с нами".
— Президент Аббас собирается выступить с речью в Генассамблее ООН, и, согласно некоторым публикациям, она может сопровождаться резонансными заявлениями. Утверждают, например, что он объявит Палестину государством под оккупацией или скажет, что процесс Осло мертв. Так ли это?
— Он даст понять, что мы отвергаем план господина Трампа и политику господина Трампа. Полностью и однозначно. Что мы готовы возвращаться только на переговорную арену с многими участниками, руководствующимися хартией и резолюциями ООН, соглашениями, которые мы подписали 25 лет назад. Он даст это очень ясно понять. Он собирается просить о признании Палестины государством-членом ООН. У нас уже есть статус государства-наблюдателя, для следующего шага требуется согласие Совета Безопасности, которое будет заблокировано Соединенными Штатами. Но он об этом попросит. Он попросит еще раз о международной защите. Он вновь поднимет вопрос о наказании Израиля за то, что тот делает против нашего народа. Все это уже звучало, но будет еще одно исчерпывающее заявление, в котором международному сообществу будет очень внятно изложена наша политика. Мы хотим мира, но не такого мира.
— В СМИ проходили сообщения, что Россия предлагала организовать встречу президента Аббаса с премьер-министром Нетаньяху в Москве на полях чемпионата мира по футболу. Палестинцы, как говорят, были за, но израильтяне отклонили инициативу. Вы можете это подтвердить?
— Это так. Россия предлагала это дважды, не только в этот раз, но еще раньше. Господин Нетаньяху говорил, что готов к встрече, пока думал, что господин Аббас на нее не согласится. В тот момент, когда господин Аббас принял предложение, он (Нетаньяху) стал оправдываться тем, что "время сейчас не то", "у меня внутриполитические проблемы", "может быть, в другой раз". Когда Россия повторила предложение во время чемпионата, он ответил, нет. Кстати, отличный чемпионат получился.
— Планирует ли президент Аббас вновь посетить Москву?
— Такие планы есть всегда. Это вопрос выбора времени. Наши отношения с Россией всегда были отношениями союзников и друзей. Мы координируемся по всем вопросам. Я вместе с господином (замглавы МИД РФ Михаилом) Богдановым возглавляю Российско-палестинский рабочий комитет по Ближнему Востоку. Иногда это переходит на уровень президентов Аббаса и Путина, но на постоянной основе в этой структуре сопредседательствуем мы с господином Богдановым.
— Справедливо ли говорить, что Рамаллах помешал достижению договоренностей о долгосрочном перемирии в секторе Газа между ХАМАС и Израилем?
— До этого было три попытки договориться о прекращении огня — в 2009, 2012 и 2014 годах. Надолго этих договоренностей не хватило. Теперь речь идет о долгосрочном процессе, а им может заниматься только единое и независимое палестинское правительство. Никто не признает ХАМАС правительством Палестины или Газы. Тут имеет место сепаратизм. Потом нельзя заключать соглашение, отказываясь от очень многих вещей, в том числе аэропорта, который будет непонятно где, морской гавани, которая будет то ли на Синае, то ли на Кипре. Что это за соглашение? Мы настаивали только на необходимости первоначально договориться о национальном единстве. Когда это произойдет, давайте договариваться с Израилем. В ситуации сецессии, сепаратизма этого делать нельзя, потому что условия в обоих случаях будут хуже.
— Египтяне, как главные посредники в процессах урегулирования ситуации в секторе Газа и межпалестинского примирения, согласились с вашей позицией?
— Да, египтяне дали очень ясно понять, что не будет никаких долгосрочных соглашений, пока не достигнуто национальное единство.
— Теперь, когда переговоры о долгосрочном перемирии остановлены, видите ли вы вероятность новой войны в секторе Газа?
— Я не знаю. Израильтяне говорят о войне. Они уже трижды там воевали. Всякий раз это вело к разрушениям, убийствам невинных мирных жителей и все возвращалось на круги своя. Если война и случится, то только по внутриполитическим израильским причинам. Не знаю, хотят ли израильтяне воевать еще раз или нет. Война ничего не изменит, только умножит страдания Газы, увеличит нестабильность на Ближнем Востоке, где господин Трамп будет творить с мирным процессом еще худшие вещи. Мы против войны, мы привержены мирному сопротивлению и международной законности.
