Торгпред России в Южной Корее Михаил Бондаренко рассказал в интервью РИА Новости о перспективных направлениях экономического сотрудничества Москвы и Сеула, о совместных проектах в судостроении и влиянии санкций США на российско-южнокорейское взаимодействие.
— В кулуарах ВЭФ-2018 активно обсуждается тема снятия южнокорейских санкций с порта Раджин, якобы стороны продвигаются к этому, вы можете подтвердить подобные публикации?
— Не знаю. Но я думаю, что это вопрос не быстрый, он должен пройти все юридические процедуры. Ко мне сейчас приходили руководители ОПОРЫ, они тоже этого ждут. Мы все ждем, но, боюсь, что это не быстрый процесс.
— На деловом российско-корейском завтраке вы говорили о потенциале сотрудничества в области судостроения, о каких проектах идет речь?
— Судостроение — это очень интересная тема. Пока южнокорейцы строили высокоинтеллектуальные ледоколы, их обошли на нашем рынке китайские коллеги. И Южная Корея практически сейчас потеряла этот рынок. У нас, понятно, приоритет — это локализация. В частности, сегодня подписываем соглашение с крупными корейскими компаниями и нацеливаемся на локализацию. Это выгодно и нам, так как мы получаем новые технологии.
Корейцы, как известно, не поддержали санкции, хотя с косвенными санкциями имеются определенные трудности практического характера, потому что все-таки Корея — американозависимая страна. И у нас есть косвенные санкции, которые иногда сложнее, чем настоящие. Тем не менее мы идем по пути сотрудничества.
Вторая прорывная тема — это уголь. Мы занимаемся экспортом угля и вдруг столкнулись с колоссальными проблемами в области экологии. То есть уголь добывают — он пылится, его перерабатывают — тоже пылится, его сгружают в портах на Дальнем Востоке, и снег становится черным.
— Вы сказали о локализации строительства ледокольного флота. Не могли бы вы поподробнее рассказать о соглашениях, которые готовятся?
— Основной партнер — это ССК "Звезда". С ними соглашение уже подписано о центре по обмену технологиями. Ну и в целом сейчас о двух проектах говорим, но это пока только планы. Что касается локализации, речь идет о локализации производства запчастей в Москве и Калининграде, может быть, в перспективе Санкт-Петербург. Это все еще на начальной стадии, но мы надеемся на развитие этого сотрудничества.
— Многие контракты, в том числе с южнокорейскими партнерами, специально готовятся к подписанию на ВЭФ. Повлияли ли санкции на объем подобных соглашений в нынешнем году и в целом на объемы нашего партнерства?
— Конечно, санкции влияют косвенно, так как корейскому бизнесу очень трудно переводить деньги и, соответственно, это тормозит наши многие проекты. Я имею в виду крупные проекты, потому что малый и средний корейский бизнес не так зависит от санкций, он более свободен, у нас в этом секторе как раз все очень неплохо. А вот крупные корейские компании связаны с американским бизнесом, и там сложнее.
— А нефтегазовый сектор эта проблема затронула?
— Нет, нефтегазовый не затронула, здесь она не ощущается.
— И перспективы наращивания сотрудничества существуют?
— Да, перспективы, конечно, просматриваются, потому что (наши) цена и объем в соотношении с качеством это выгодно не только южнокорейскому, но и любому бизнесу. Да и в целом чем лучше у нас будет бизнес-климат, тем меньше будет влияние санкций.
— Не могу не спросить про трехсторонний проект по строительству газопровода из России в Южную Корею через КНДР. Он совсем заморожен?
— Нет. Мы его сейчас пытаемся разморозить, это очень дорогостоящий и политически рискованный проект. Но после поездки южнокорейского президента к нам он сейчас опять обсуждается. В свое время мы даже не обсуждали его, он был подвешен. Сейчас же мы возвращаемся к нему, просчитываем, обсуждаем.
