Вместо церквей и мечетей — огромные деревья. Молитвы — только неведомым богам на непонятном языке. Главный обряд — кровавое жертвоприношение. В каких-то ста километрах от Казани живут «луговые мари», до сих пор исповедующие собственную древнюю религию. Корреспондент РИА Новости провел два дня с язычниками в марийском селе Шоруньжа и стал свидетелем уникальных обрядов, скрытых от посторонних глаз.
Пожилой человек в расшитой традиционными марийскими узорами рубахе на опушке леса быстро произносит несколько слов на непонятном языке и скрывается за деревьями. Это один из жрецов, пришедших сюда с рассветом, чтобы подготовится к главному празднику — Сярему. В этот день марийцы приносят жертвы Ош Куго-Юмо, «большому белому богу».
Вообще-то, с первого взгляда и не подумаешь, что здесь почти полторы тысячи лет проводили языческие обряды. Причем беспрерывно, даже в годы самой ожесточенной борьбы с религией.
Это делает веру марийцев уникальной, не зря ученые называют их последними язычниками Европы.
Жрецы, которых здесь именуют картами, начинают готовиться к празднику с пяти утра. Только они имеют право находиться в священной роще до жертвоприношения. Но Иван Евсеев, глава Шоруньжинского сельского поселения, хоть и не проводит обрядов, приходит сюда раньше всех. Оказывается, жрецами у марийцев не становятся, ими рождаются.
«В моем роду все были картами. Нельзя просто обучиться жречеству, это передается генетически», — уверяет местный мэр.
Как и когда проводить обряды, жрецы решают коллективно. Допустить ли в священное место иноверцев — тоже.
Корреспондентам РИА Новости повезло: нам в виде исключения позволили даже поснимать тайные обряды.
Главный обряд на Сярем — жертвоприношение. По правилам, в жертву приносят скот и птицу. На этот раз одна из местных жительниц подарила для этой цели своего гуся и барашка, поэтому о ней жрецы будут возносить специальную молитву.
Михаил Казанцев, самый старший из картов, молится у дерева, посвященного богу Тунямбалу Серлагышу, покровителю путешествующих. А помощник жреца, уссо, тщательно омывает водой все расставленные в роще скамьи и столы.
Затем начинается самая важная часть праздника — ритуальное убийство.
«В этот момент мы впадаем в транс. Разговариваем с богами», — поясняет карт Михаил и берет в руки еловую ветку. Его помощник держит таз с водой. Они подходят к животным, и жрец кропит их водой, речитативом произнося молитвы на марийском языке.
«Овечка должна начать дергаться — это означает, что она готова принести себя в жертву Ош Куго-Юмо, главному богу», — шепотом объясняет уссо (помощник).
А гусь должен замахать крыльями, пытаясь взлететь. Жрец обильно кропит овечку. А затем берет в руки ритуальный нож — и та начинает дрожать. Но уссо крепко держит ее: нельзя, чтобы кровь осквернила священное место, поэтому умерщвляют животное особым способом. Карт молится, а овца блеет — все громче и чаще.
Однако едва мы сделали несколько снимков этого тайного обряда, как нас попросили покинуть рощу. «Это священный момент, никто из посторонних не должен его видеть. К тому же там кровь. Не надо на это смотреть», — объяснил Иван Евсеев.
Снаружи, естественно, разглядеть, что делается в густой роще, невозможно. Наверное, именно такая естественная «завеса» и помогла марийцам до сих пор сохранить свои обряды.
У бога Юмо была прекрасная дочь, но выдать ее замуж он не мог — на небе, кроме духов, никого не было. А еще Юмо держал скот, а дочь водила его пастись на землю. Однажды она встретила смертного мужчину по имени Мари. Влюбилась, да так сильно, что осталась на земле. От этого союза богини и человека и пошел марийский народ, гласит легенда.
По версии ученых, марийцы относятся к финно-угорским народам. Венгры, эстонцы и финны — их дальние родственники и часто бывают в Марий Эл. Больше всего гостей привлекают уникальные традиции «родни».
Анисия Абрамова достает из печи кома мелна — марийские блины. Они, в отличие от русских, трехслойные. Но смысл тот же, что и у славян: восславить солнце, главное божество.
«Я по-русски очень плохо… Если что, знаками объясню», — говорит Анисия. Пока она печет блины, ее муж, Андрей Петрович, растапливает баню — скоро приедут сыновья, а в священную рощу нужно заходить чистым, неважно, какую веру ты исповедуешь. Именно поэтому гости Шоруньжи остаются тут на ночь — человека «с дороги» в сакральное место не пустят.
После бани вся семья собирается за столом. Самый старший берет тарелку с блинами и подходит помолиться к «красному углу», в котором нет икон, только одна самодельная свеча — двоеверие у марийцев не в почете. «Либо в церкви молись, либо в роще, но не вместе», — строго вразумляет Андрей Петрович.
Когда молитва окончена, тарелку передают друг другу по часовой стрелке. Каждый надкусывает всю стопку блинов. После этого самая старшая в семье женщина берет горстку монет и обходит всех с молитвой о том, «чтобы бог принял его просьбу в роще», слово в слово повторяя эту просьбу.
На этом подготовка закончена — можно идти на праздник. С собой в рощу семья берет блины, мед, свечи, ложки и контейнеры для мяса жертвенных животных. Все надевают белую одежду, расшитую марийскими узорами. Платья женщинам обычно достаются по наследству.
«Раньше к празднику готовились гораздо дольше: еще за несколько недель мама заставляла нас с сестрами вышивать платья. А нам-то по пять-шесть лет было», — вспоминает Анисия.
В центре села Шоруньжа стоит памятник... православному священнику. Отца Тихона Ефремова здесь очень чтут, ведь он занимался просвещением марийцев. Жили они в труднодоступных местах, со всех сторон окруженных болотами, поэтому цивилизация, в том числе и письменность, добралась до них лишь к концу XIX века.
В 1895 году в селе построили церковь. Правда, при советской власти ее переделали в сельский клуб, а сегодня никто даже не собирается возвращать зданию его изначальное предназначение.
«В царское время многие из марийцев вынужденно крестились: некрещеным ведь поднимали налоги втрое, а крещеных от них освобождали. Вот все и перешли в новую веру — но только на словах», — рассказывает Евсеев.
Отец Тихон, как утверждают сегодня жители Шоруньжи, прекрасно это понимал и разрешал марийцам тайком ходить в священную рощу. А при большевиках он и вовсе отказался от сана и даже вступил в партию, пытаясь приспособить марийцев к новым реалиям. Но в 1938 году его все равно расстреляли.
Впрочем, христианство все же наложило отпечаток на местных язычников. Они, например, «адаптировали» свои праздники к православному календарю: Рождество у них — Рошто (Шорыкйол), его отмечают семь дней, начиная с первой пятницы января; Пасха — Кугече, Троица — Семык. А Сярем, который совпадает с Петровым днем, именуют просто: Петро. Так же некоторые жители Шоруньжи называют и своего главного бога Ош Куго-Юмо. А народное именование его родительницы — Шочын-Ава, «божья матерь».
У марийцев нет ни икон, ни тотемов. Для молений они выбирают самые высокие деревья, потому что они «ближе к небу». «Наш бог везде, — говорит Иван Евсеев, очерчивая руками круг. — Поэтому мы природопоклонники».
Верующие собираются в роще у трех деревьев. Возле каждого — очередь. Люди по одному подходят к карту и произносят просьбы, каждому из божеств — свою. Тунямбалу Серлагышу — о благополучной дороге в Йошкар-Олу или Казань, ведь он покровитель путешествующих. Богине Шочын-Ава — о даровании любви и детей, очередь к ней самая длинная.
А Ош Куго-Юмо просят практически обо всем. Причем не только марийцы.
«Несколько лет назад была сильная засуха, к нам обратился глава соседнего района, относящегося к Татарстану. Он хоть сам мусульманин, но принес сюда бычка, чтобы мы попросили бога о дожде в его селах. На следующий день звонит мне и говорит: как только мы провели моление, в его районе тут же пошел дождь», — уверяет Иван Евсеев.
Важно прийти в рощу не с пустыми руками. Обычно жрецы стоят с корзинками, куда верующие кладут деньги. Затем карт произносит молитву, слово в слово повторяя просьбу жертвователя, и несколько раз потряхивает корзиной с деньгами, как бы завершая моление.
«Перед молением монеты обязательно нужно промыть либо тщательно протереть салфеткой. Боги не примут нечистое», — настойчиво советует марийка Мария.
Наконец все собравшиеся произнесли свои просьбы всем трем богам и начинается общее моление — у самого высокого дерева, посвященного Ош Куго-Юмо. А затем присутствующие делятся друг с другом едой, которую принесли сюда и тем самым «освятили». И помощники жрецов раздают всем мясо, которое после всех обрядов, как верят марийцы, обладает целебными свойствами.
В самом конце моления молодые жрецы вешают на дерево, посвященное главному богу, полотенца, которые принесли верующие.
Вообще, быть картом у марийцев весьма почетно, но и непросто.
«Когда-то я ходил сюда с отцом, он тоже был старшим картом. Все передается устно, поэтому надо запоминать. Услышишь какие-то слова молитвы и тут же про себя их повторяешь. Специального обучения у нас нет», — говорит Михаил Казанцев.
Сейчас в Шоруньже всего три карта, что по местным меркам очень мало. К ним ежедневно приходят люди со своими вопросами и проблемами. «Вот, например, в армию провожают и надо прочитать молитву. Или спрашивают, какое подношение сделать», — рассказывает карт.
Марийцы убеждены, что их вера не исчезнет под влиянием современности. Покуда в священной роще будут приносить жертвы, «большой белый бог» не оставит свой народ.
