США будут перекупать партнеров у Китая. Если получится

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

Суть новости такая: Америка будет выделять средства странам Тихоокеанского бассейна и Индийского океана (их в США сейчас модно называть "Индо-Тихоокеанской зоной", Indo-Pacific) для того, чтобы они не брали деньги у китайцев с их грандиозной инициативой "Один пояс, один путь".

Логика понятна — до сего дня Вашингтон объяснял всем и каждому, что "Пояс и путь" вызывает стратегическую зависимость от Китая, что так распространяются китайская автократия и прочие напасти. Иногда США уговаривают, чаще грозят, создают напряженность, посылая военные корабли… То есть кнут — в наличии. Но изреченный и неизреченный ответ в таких случаях бывает простым: Поднебесная предлагает нам смысл развития на десятилетия вперед и еще деньги для запуска выгодных проектов, а вы, американцы, что предлагаете? Вас же в нашем регионе и вообще все равно что нет. А Китай есть.

Кнут работает плохо — и теперь Вашингтон решил обзавестись пряником. Картина будет следующая — две главные мировые экономики начнут конкурировать за удовольствие дать кому-то денег. И если где-то Китай будет успевать первым, то за счастливцем из "индо-пасифика" будут гнаться американцы с чемоданом денег и криком: лучше возьмите у нас. Или, наоборот, гнаться будет Поднебесная.

"Пояс и путь" — грандиозный проект, в котором участвуют 80 стран (в том числе Россия) и международных организаций (включая МВФ). Речь о строительстве дорог, портовой и прочей транспортно-торговой инфраструктуры от Китая до Европы в виде нескольких параллельных линий. Проект предполагает, что Поднебесная, во-первых, играет ключевую роль в финансировании, а во-вторых, что торговля — а значит, и производства — будут развиваться в самом Китае и по всей территории, охваченной проектом.

А теперь посмотрим, что говорят по этому поводу в США. Вот цитаты из речей на прошедшем на днях Деловом форуме Индо-Тихоокеанской зоны в Вашингтоне, где выступали госсекретарь Майкл Помпео и другие. И комментарии из СМИ по этому поводу. Неважно, кто автор того или иного изречения, они, в сущности, все об одном.

"США защитят другие народы от давления. <…> Там, куда идет Америка, мы ищем партнерства, а не чьей-то стратегической зависимости".

"В Вашингтоне созрело понимание, что развитие, оборона и дипломатия должны идти рука об руку".

"Китайские финансовые модели развития — хищнические".

"Новая инициатива — позитивное видение того, как восстановить американское влияние в регионе и ослабить нарастающий скептицизм по поводу способности США выполнять региональные обязательства, помимо военного измерения политики".

В общем, "Пояс и путь" — сплошное зло и хищничество просто потому, что это не американская политика, и надо что-то делать.

Ответная инициатива США получила название "Индо-тихоокеанское экономическое видение" (IPEV) и организационное воплощение в виде Международной корпорации развития и финансов (USIDFC). Прозвучала цифра в 60 миллиардов долларов, хотя некоторые чиновники из новой корпорации честно говорят, что у Китая все равно денег больше, за ним Америке не угнаться, зато она будет заботиться об экологической и прочей (идеологической?) чистоте проектов.

Перед нами нечто знакомое — попытка сказать: "А мы хотим сделать то же, но свое". Как только Китай стал, в начале тысячелетия, предлагать странам Центральной Азии долгосрочные планы развития (идеи возрождения Великого шелкового пути, сегодня интегрированные в идеологию Шанхайской организации сотрудничества), то Госдепартамент США предложил свою альтернативу — концепцию, опять же, "Нового шелкового пути" от 2011 года. Сегодня об этой жалкой попытке никто и не вспоминает, хотя нет сомнений, что на бумаге эта штука до сих пор существует. Китайская же идея перешагнула границы Центральной Азии, выросла до того самого "Пояса и пути" и воплощается в жизнь.

Но инициатива Помпео интересна по двум причинам: это не только попытка обзавестись внятной политикой США в Азии в целом, но чуть ли не первый за два года признак жизни Госдепартамента, который (по сравнению с клинтоновско-обамовскими временами) при Дональде Трампе сидел очень тихо.

А вторая причина — это смысл, точнее, фон новой политики: сгущающаяся атмосфера внутри США по поводу выхода Китая на первые роли в мире.

С Китаем и китайцами в Соединенных Штатах происходит ровно то же, что с Россией и русскими. И еще неизвестно, кому достается больше растерянной американской ярости. Китайцы думают, что все-таки им — особенно с учетом тотальной торгово-тарифной войны, объявленной Китаю нынешней администрацией.

Это ощущают не только те китайцы, что живут в Поднебесной. Вот, например, что пишет Чи Ван, возглавлявший китайскую секцию Библиотеки Конгресса США, а ныне — президент фонда американо-китайской политики. То есть он не просто американский гражданин, а человек, получивший признание как раз на ниве отношений двух стран.

По его словам, "наши газеты переполнены историями о том, как Россия пытается повлиять на выборы в США, как ученых арестовывают за шпионаж в пользу Китая, как возникают вопросы о лояльности американских лидеров и чиновников. <…> При такой напряженности и разгуле недоверия многие размышляют — не втягиваются ли США в новую холодную войну с Россией, Китаем или обеими странами. <…> Америка, усиливая напряженность, делает конфликт более вероятным".

А дальше — о личном: "Cтрах и подозрения не замыкаются на слушаниях в конгрессе, но пронизывают каждую ветвь правительства и каждую часть американского общества. Сейчас под подозрением даже китайские студенты и американцы китайского происхождения. Я никогда раньше не ощущал себя так, как сейчас: будто моя "китайскость" неким образом делает меня в меньшей степени американцем или человеком, менее вызывающим доверие. США — мой дом. Я прожил в США более 70 лет и работал на американское правительство 50 лет до пенсии, но все равно я начинаю ощущать, что мне здесь не рады".

Противостоять Китаю (и России), всем китайцам и русским на каждом квадратном километре территории Соединенных Штатов, а теперь и по всем "индо-тихоокеанским" просторам — это, конечно, можно называть политикой, но также и массовой истерией. И кто-то на этой истерии хорошо заработает — например, азиатские правительства, которые не без удовольствия будут выбирать между китайскими и американскими деньгами.