Так, в минувшую пятницу верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини на конференции во Флоренции сообщила, что "мир находится в хаосе" и Европе "нужна профессиональная армия".
На следующий же день в подкасте канцлера ФРГ Ангелы Меркель публике было сообщено, что ЕС уже "достиг гигантского прогресса в военном сотрудничестве".
После прихода же к власти Д. Трампа (но не благодаря ему) ситуация начала резко меняться. Уже в ноябре 2017 года весь Евросоюз (за исключением покидающей его Великобритании, не участвующей в общей оборонной политике Дании, а также Мальты, у которой в конституции прописан нейтральный статус) принял план действий "Постоянное структурированное сотрудничество по вопросам безопасности и обороны" — PESCO. Проект предполагает масштабное сотрудничество между странами в военной сфере, включая унификацию и "гармонизацию" оборонных стратегий, выделение воинских контингентов для специальных операций и готовность проводить совместные миссии. Также в рамках сотрудничества отдельные группы стран-членов реализуют партнерские проекты по созданию общеевропейской оборонной инфраструктуры. Например, Европейское медицинское командование (которое учреждают Италия, Нидерланды, Румыния, Словакия, Испания и Швеция под общим руководством Германии) или же специальный Операционный центр по реагированию на кризисы (над ним работают Франция, Германия, Италия, Испания и Кипр).
Одновременно тема "европейской армии" перестала звучать в выступлениях лидеров континента приглушенно. Руководители стран и самые высокопоставленные еврочиновники, вплоть до Жана-Клода Юнкера, заговорили об "оборонном суверенитете" Европы как не просто о желаемой цели, но как о неизбежной перспективе.
В итоге уже прямо говорится о том, что "Европа больше не может полагаться на военный зонтик США" (Ангела Меркель). Канцлер ФРГ указывает на то, что на периферии Европы наблюдается множество конфликтов, угрожающих безопасности союза. Причем речь идет о непосредственных угрозах — и США уже доказали свою неспособность защитить от них своих союзников.
Стоит вспомнить, что потерпевшими от американских побед на Ближнем Востоке стали именно европейцы — к ним хлынули беженцы через разоренные территории Сирии и Ливии. И на них же обрушились основные террористические атаки десятилетия, организованные ИГ*, порожденным победой США в Ираке.
А ведь есть еще хаотическая Украина, есть все менее прозападная Турция и готовый заново взорваться палестино-израильский и ирано-израильский конфликт (к обострению во всех этих точках США причастны непосредственно).
Стоит отметить, что по целому ряду ключевых вопросов оборонного строительства до сих пор нет ясности. Например, Германия хочет активного участия максимального числа государств-членов. Однако некоторые участники ЕС не просто не готовы к оборонной интеграции, но и будут, по сути, ее саботировать. Речь идет в первую очередь о восточноевропейских республиках — которые, получая значительную часть средств из общих фондов, при этом политически ориентируются строго на США. Взять, к примеру, ту же Польшу, прямо конфликтующую как с Брюсселем, так и с Берлином.
Тем не менее сама тенденция налицо. И когда процесс будет доведен до логического завершения, главными потерпевшими окажутся те самые государства, которые полагались именно на уходящий "американский" миропорядок. То есть проамериканские восточноевропейцы вроде Польши и стремящиеся под "натовский зонтик" постсоветские республики вроде Грузии и Украины.
К тому моменту, когда они под него теоретически собираются попасть, зонтик может попросту закрыться.
