Южно-Африканская Республика не является традиционным торговым партнером России, однако ни расстояние, ни мировая политическая ситуация не мешают укреплять коммерческие отношения двух стран. В преддверии ПМЭФ-2018, в рамках которого состоится бизнес-диалог Россия-Африка, торговый представитель РФ в ЮАР Максим Буреев рассказал РИА Новости, почему импорт России из ЮАР выше экспорта, о КамАЗах африканской сборки, тонкостях строительства железных дорог на континенте и как российские компании могут заработать на старении энергомощностей в ЮАР. Беседовала Марина Аркадьева.
— Максим Юрьевич, в первую очередь интересно, в каком состоянии находятся отношения наших стран сегодня? Текущая политическая обстановка как-то влияет на коммерческие контакты?
— Нет, между нами нет какого-то напряжения или недоверия. Более того, наши страны всегда подчеркивают стратегический характер партнерских отношений, в том числе в рамках БРИКС.
В ЮАР не так давно был избран новый президент, в конце февраля произошли серьезные изменения в составе правительства, и многие эксперты считают, что это создает хорошие предпосылки для улучшения делового климата в стране.
Есть некоторая осторожность, которую проявляют бизнесмены обеих стран, связанная с отсутствием длительного исторического фона и опыта экономического сотрудничества, определенными различиями в деловом менталитете, ожиданиями трудностей в логистике, но это все преодолимо. Объективный интерес и база для развития двустороннего сотрудничества между Россией и ЮАР есть.
— Как наши компании стараются привлечь интерес зарубежных партнеров?
— Мы активнее стали участвовать в выставках. В марте состоялась крупная строительная выставка, в которой принимал участие КамАЗ с тремя базовыми моделями, которые он поставляет в ЮАР, праворульными, соответствующими всем местным техстандартам и официально допущенными к эксплуатации на дорогах общего пользования ЮАР.
Как элемент привлечения внимания был также выставлен и раллийный грузовик, на котором была завоевано немало престижных наград. Регулярно участвует в подобных мероприятиях завод "Ростсельмаш". В прошлом году они привозили натурный образец комбайна. Машина хорошо себя показала и привлекла внимание не только к демонстрационной модели, но и ко всей продукции "Ростсельмаша".
Российские предприятия железнодорожного машиностроения тоже проявляют большой интерес к рынку ЮАР, участвуют в профильных выставках и работают с хорошей перспективой на скорое достижение результатов. В свою очередь, южноафриканские делегации регулярно участвуют в ПМЭФ и "Иннопроме".
— А что касается строительства железных дорог, наши промышленники могут поучаствовать?
— Мы пока не занимаемся строительством железных дорог в ЮАР. В стране железнодорожное хозяйство требует серьезной реконструкции и развития. В этой отрасли присутствует крупная, занимающая фактически монопольное положение компания Transnet, которая содержит железнодорожную и трубопроводную сети, порты.
В ЮАР есть ресурсы и возможности для реконструкции железнодорожной сети, есть здоровые и обоснованные амбиции по продвижению в другие страны континента, и я полагаю, что у нас могли бы быть хорошие перспективы по взаимодействию с Transnet не только в ЮАР, но и на всем африканском континенте.
У РЖД и Transnet подписано соглашение о сотрудничестве, так что в его контексте стоит активнее продвигать эту тему, привлекать российские машиностроительные предприятия и металлургов, обсуждать с партнерами конкретные возможные проекты сотрудничества.
— Возможно, нам есть, что предложить в сфере энергетики?
— Энергетика — это тоже одна из перспективных отраслей. В ЮАР большая доля энергетики базируется на угле, и проблемы, в том числе экологические, а также снижение качества топлива, старение генерирующих мощностей становятся все более острыми. Эти проблемы, как и оптимальные способы их решения, российским энергетикам и машиностроителям хорошо знакомы.
Есть также понимание необходимости создания опережающего роста генерации, чтобы иметь базу для развития экономики. Совсем старые угольные станции в ЮАР будут выводиться из эксплуатации, но есть потенциал для ремонта, модернизации, повышения эффективности генерирующих мощностей. Наши компании могли бы предложить свои инжиниринговые услуги, направленные на выявление наиболее проблемных зон на каждом генерирующем объекте, разработку уникальных технических решений, поставку оборудования для ремонта, шеф-надзор.
— Существуют планы по возведению объектов атомной или газовой энергетики в ЮАР?
— В свое время в ЮАР была разработана атомная энергетическая программа, и Россия подтвердила свой интерес к участию в ее реализации. Однако в силу ряда внутриполитических причин недавно она была признана целесообразной только в масштабах, позволительных для бюджета страны. Вероятно, ее объемная реализация будет пока отложена. ЮАР стремится к разнообразию доступных энергетических источников, включая возобновляемую энергетику, атомную и газовую.
Газовая энергетика — абсолютно новая тема для южноафриканцев. Разрабатывается газовая энергетическая программа, но собственным газом ЮАР пока не обладает. Есть перспективы использования СПГ, но для этого, помимо собственно генерирующих мощностей, надо создать инфраструктуру по регазификации СПГ в портах и транспортировке газа по трубопроводам к генерирующим объектам.
Росгеология ведет разведку шельфовых месторождений в ЮАР, имеются хорошие перспективы по обеспечению страны собственными источниками природного газа. В участии в реализации газовых проектов уже выразили заинтересованность в том числе несколько российских компаний.
— Есть какие-то совместные наработки в горнодобывающей отрасли?
— Новых абсолютно готовых проектов, наверное, пока нет. У нас есть уже ставший историческим проект российской компании "Ренова" по добыче марганцевой руды в ЮАР. Российская компания здесь давно и надолго и рассматривает возможности развития своего присутствия.
— Кто выступает основными конкурентами на рынке ЮАР для наших компаний?
— Южноафриканский рынок интересен не только нам, все поставщики весьма активны. С падением режима апартеида в начале 1990-х годов Россия и российские компании оказались не столь активны, как наши конкуренты из Европы, Америки, Китая, которые за двадцать с лишним лет закрепились на рынке ЮАР. В то время мы, вероятно, не были готовы к освоению нового и удаленного рынка, и сейчас в результате мы находимся в довольно сложной позиции догоняющих.
Хотя, с другой стороны, перед глазами есть опыт и результативные модели работы наших конкурентов на южноафриканском рынке, которые можно применять и нашим компаниям. Очевидно, что интерес у российских компаний к рынку ЮАР есть и он будет реализован.
— Каков был товарооборот России и ЮАР в 2017 году, планы на 2018 год?
— По итогам 2017 года товарооборот вырос на 16% и составил 832 миллиона долларов. Это случилось не только благодаря восстановлению цен на мировых рынках на основные экспортно-импортные товары, но и в результате увеличения физического объема поставок по ряду товарных групп. Динамика экспорта восстановилась, стала положительной, он вырос в 2017 году почти на 4%. Что касается текущего года, то мы рассчитываем на дальнейший рост товарооборота, для этого есть все предпосылки.
— Однако доля нашего экспорта все еще существенно ниже по сравнению с ЮАР?
— Да, объем российских поставок меньше южноафриканских, и это исторически сложившийся тренд. В дальнейшем перед нами стоит задача по выравниванию показателей, потому что южноафриканскому рынку нужны и удобрения, и нефтепродукты, машины и оборудование, товары деревообработки, бумажная продукция. Есть много того, что еще могут предложить российские компании.
Правда, не все эти товарные группы дают возможность сопоставимого или более-менее равномерного прироста по физическим и стоимостным объемам. Сказать, что мы завтра сбалансируем торговлю, сложно. Мы импортируем из ЮАР большие объемы товаров, которых физически нет в России, такие как тропические фрукты, цитрусовые. Они останутся традиционной статьей.
— А что еще массово поставляют предприятия ЮАР в Россию?
— Большой объем поставок южноафриканских товаров занимают легковые автомобили и автокомпоненты для расположенных в России сборочных производств международных автоконцернов. Например, автомобили Мерседес С-класса, BMW 3-й серии и Х3 производятся в ЮАР в том числе и для экспорта на другие рынки в рамках корпоративных стратегий этих концернов. Из ЮАР в Россию также поставляется минеральное сырье, продукция химической промышленности, черные металлы. Также ЮАР наращивает объемы и расширяет ассортимент поставок в Россию натуральных виноградных вин.
— В каких сегментах фирмы из ЮАР хотели бы усилить присутствие на российском рынке?
— Южноафриканские компании постоянно выражают заинтересованность в развитии сельскохозяйственного экспорта в РФ, в том числе мяса и продукции животноводства, но это не должно противоречить задаче обеспечения продовольственной безопасности российского рынка.
У нас есть ветеринарные, санитарные, карантинные требования, которые соблюдают все иностранные поставщики. Соответствующие нормы были предоставлены для ознакомления южноафриканской стороне. Потом проведены проверки, но, к сожалению, те южноафриканские предприятия, которые проверялись, не прошли контроль. В то же время Россельхознадзор в своих предельно конкретных рекомендациях указал, что и как им надо поправить. Видимо, южноафриканские партнеры над этим работают, так как сигналы об их интересе к российскому рынку мы видим регулярно.
— Предприятия ЮАР готовы инвестировать в российскую экономику?
— Инвесторы из ЮАР присматриваются к возможностям вложений в российскую экономику, с интересом сопоставляют факторы инвестиционной привлекательности отдельных регионов с другими странами, активно привлекающими иностранные инвестиции. Более четырех миллиардов долларов из ЮАР уже работают в РФ, в том числе в целлюлозно-бумажной промышленности (компании "Монди", "Бипак"), предприятиях по ремонту тяжелой горнодобывающей колесной техники в Магадане и Новосибирске. У инвесторов из ЮАР есть также активы в пивоварении, информационно-коммуникационной индустрии.
— Какие основные категории товаров мы предлагаем потребителям в ЮАР?
— В наших поставках большую долю занимают злаки, пшеница. До недавнего времени на такие продажи приходилось практически две трети объемов поставок — примерно от 60 до 67%. С одной стороны, это хорошо, но, с другой, не может не беспокоить. Складывается критическая зависимость от одной товарной группы. Между тем в 2017 году пшеница заняла только около 44% за счет роста реализации других товарных групп: нефтепродуктов, продуктов нефтехимии, минеральных удобрений, продукции деревообработки.
— Какие еще российские товары могут стать перспективными с точки зрения продаж?
— Нашим партнерам в ЮАР может быть интересна самая разная машинно-техническая продукция. Однако есть особенность импортной политики, поняв которую разумный экспортер поймет, что не всегда имеет смысл пытаться продать готовый грузовой автомобиль, автобус или комбайн, собранный в России. ЮАР поощряет импортозамещение, локализацию производства, вовлечение в экономическую активность местного населения, создание рабочих мест, участие иностранного партнера в повышении квалификации южноафриканских рабочих и инженеров. В импортной политике ЮАР заинтересована скорее в кооперационных проектах, чем в чистом импорте.
— Есть какие-то успешные совместные проекты в этом направлении?
— По этому пути пошел КамАЗ, что стало первой важной success-story для отечественного бизнеса. В декабре прошлого года начаты поставки продукции автозавода в ЮАР. Крупная южноафриканская компания Bell Equipment получила сертификат дистрибьютора КамАЗа. На грузовиках устанавливается навесное оборудование компании Bell и получается продукт кооперации. База российская, а продается автомобиль на рынке как продукт российско-южноафриканского сотрудничества, окончательно собранный в ЮАР.
Сегодня на подходе есть еще два подобных совместных проекта, они находятся в высокой степени готовности, но называть их, пока к этому не будут готовы партнеры с обеих сторон, не буду. Открытие запланировано на июнь-июль этого года. Участники — крупные российские машиностроительные предприятия.
