С 23 по 25 апреля в Москве проходит фестиваль новейших достижений коммуникаций Telling stories fest. Чтобы поделиться своими секретами создания историй, которые могли бы по-настоящему увлечь людей, на фестиваль приехал известный американский режиссер Даррен Аронофски, автор таких картин, как "Реквием по мечте", "Рестлер" и "мама!". После общения с российской публикой Аронофски рассказал корреспонденту РИА Новости Тамаре Ходовой о природе провокации, советском кино и планах снять комедию.
— Вы говорили, что вас многое связывает с Россией, ваши бабушка и дедушка были русскими. А увлекались ли вы советским кино?
— Да, в особенности мне нравится движение в советском кино, которое очень сильно повлияло на мою картину "Фонтан". Это очень напряженные, фэнтезийные фильмы. Я помню, в одном из них был целый мир охотников за сокровищами. Они охотились за золотыми яйцами, которые несли магические птицы. Меня очень интересовало цветное советское кино 1950-х, думаю, поздних 50-х годов. Это была целая серия картин, и они оказали на меня большое влияние в Соединенных Штатах, как раз когда я делал "Фонтан". И, конечно, в России много интересных режиссеров и сегодня.
— Да, и все, в том числе вы, всегда упоминаете Звягинцева.
— Потому что он очень талантливый. И еще мне очень понравился фильм "Фауст" Александра Сокурова. Он просто невероятный, и Сокуров — фантастический режиссер. Когда я был в жюри на Венецианском кинофестивале, мы присудили ему главный приз. Он еще работает сегодня?
— Да.
— Ну значит их уже двое (смеется). И я думаю, что Сокуров был первым российским режиссером, который получил "Золотого льва".
— Ваши фильмы всегда очень напряженные и полны метафор и идей, которые вы хотите донести до зрителя. Но вместе с этим часто они провоцируют, и каждая ваша картина вызывает много разговоров и споров. Не кажется ли вам, что эти дискуссии иногда перекрывают проблематику фильма, на которую вы хотели обратить внимание?
— Это хороший вопрос. Часто проблемы, которые я затрагиваю, очень неоднозначные, так что они просто не могут не вызвать дискуссию. Они просто не существуют друг без друга. Вы не можете говорить о каких-то вещах, не обидев кого-то. Так что мне все-таки кажется, если вы уж хотите, чтобы люди прониклись вашими идеями, вам нужно их спровоцировать. И иногда для некоторых людей это будет слишком, а для некоторых — в самый раз. Это черта, которую очень легко переступить.
— То есть создание кино — это всегда провокация?
— Для меня, думаю, да, потому что в этом деле важно сделать себя неповторимым и запоминающимся. И один единственный способ сделать это — раздвинуть рамки дозволенного и того, что уже было сделано раньше.
— Однако представление ваших фильмов превращается в некую борьбу со зрителями. Режиссеры, мягко говоря, не большие фанаты вопросов "А про что был ваш фильм?", и вам часто приходится на него отвечать. Даже страшно представить, сколько раз вам приходилось это делать с фильмом "мама!". Не выматывает?
— На самом деле ситуация с "мамой!" очень любопытная. Очень много людей поняли фильм, но в то же время многие были не готовы увидеть что-то, настолько основанное на реальности. Это доказывает то, что люди стали воспринимать все буквально. Удивительно, насколько прямолинейной стала сфера развлечений. Фильмы, как "мама!", если бы они вышли двадцать-тридцать лет назад, не вызвали бы таких трудностей у зрителя, а сейчас люди уже не смотрят такие вещи. И в то же время совершенно очевидно, что "мама!" — это аллегория, так как действие разворачивается очень странно с самого начала и становится все страннее. Так что я не могу понять, как кто-либо мог не сообразить это. Я очень старался не объяснять фильм, но когда ты даешь столько интервью, в какой-то момент ты говоришь что-то, и люди цепляются за это, и потом говорят только о конкретной проблеме, когда на самом деле там еще столько всего, о чем можно было бы подумать.
— Может быть, вам надо было родиться на несколько десятков лет пораньше?
— Я думаю, "мама!" — это тот фильм, который требует времени. Через несколько лет на него взглянут совсем по-другому. И мне кажется, когда нужные люди наткнутся на него, он действительно их тронет. Так случилось с "Фонтаном", я им гордился так же, как и "мамой!", потому что именно такой фильм я хотел сделать. Но когда вышел "Фонтан", это была катастрофа. С "мамой!" все было не так плохо в плане сборов.
— Сейчас многие режиссеры увлеклись телевидением и начали снимать или продюсировать сериалы. Не привлекает эта идея?
— Я уже сделал документальный фильм, который называется "One strange rock" для National geographic с Уиллом Смитом. Там десять серий, и я очень им горжусь.
— А художественный сериал?
— Да, есть такая идея, мы сейчас находимся в процессе разработки.
— Судя по вашим картинам, у вас довольно пессимистичный взгляд на человечество. Как вы думаете, доходит ли посыл ваших фильмов до зрителя и могут ли они заставить людей опомниться и изменить свое отношение к тому, что творится в мире, стать более осознанными?
— У меня все-таки есть надежда, что мир опомнится, но, к сожалению, это довольно сложная мысль, чтобы сразу ее осознать. И, в общем, для того, чтобы люди все-таки изменили свое поведение, должны случиться какие-то очень нехорошие вещи. Но я думаю, у нас есть способности к тому, чтобы изменить ход событий и спасти себя.
— Вы говорили, что хорошая история должна заставлять людей или плакать, или смеяться, или бояться до потери пульса. Многие ваши фильмы заставляют людей плакать и пугают изрядно. А хотели бы вы их насмешить?
— Ну, в общем, в моих фильмах много смешных моментов, в "маме!", например.
— Да, я понимаю, но я говорю про чистый жанр, про комедию, может быть.
— У меня есть такие мысли, пока не могу сказать ничего конкретного. Мне интересен этот жанр, осталось это облечь в интересную для меня форму.
