Максим Соколов, для РИА Новости
Когда говорят, что война есть поражение дипломатии, имеют в виду, что дипломаты не справились с задачей найти соглашение.
Противоречия оказались столь неодолимы, что пошло продолжение политики иными средствами — короли пустили в ход свой последний довод, а перо дипломата оказалось бессильным.
Нынешний российско-британский кризис пока не привел к использованию последнего довода королей (и даже вряд ли приведет), так что вроде бы еще не та ситуация, когда говорят о поражении дипломатии.
С другой стороны, вся манера поведения, явленная Сент-Джеймсским двором, оскорбляет разум — не Россию, разум. Крайняя несообразность претензий, отсутствие даже попыток представить хоть минимально правдоподобную версию, и все это приправленное бесцеремонной грубостью — историки дипломатии такого не припомнят. Иоахим фон Риббентроп и его ведомство выглядят на фоне британских министров как лощеные аристократы на фоне подзаборной публики.
Это действительно конец — даже не старой дипломатии, но дипломатии вообще.
Что порождает вопрос: а что дальше?
Вариант, при котором великобританское правительство доиграется до глобальной катастрофы, мы сейчас не будем рассматривать. Не потому, что это в принципе невозможно — возможно все, в том числе и это, — а потому, что в мире выживших после катастрофы (если будут выжившие) дипломатия как институт будет без надобности. Дикари, конечно, тоже порой вступают в ситуативные (то есть ad hoc) договоренности, но посольств они не содержат и трактатов не подписывают.
Вероятно, мечты наших партнеров несколько иные, не предполагающие взаимное нанесение неприемлемого ущерба. Скорее на линии мечтаний великого императора весной 1812 года: "Предположите, что Москва взята, Россия повержена, царь помирился или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре".
Предположить можно все что угодно. Но тогда возможно и другое логичное предположение. Если дипломатии больше не будет, а будет массовое тиражирование инцидентов, могущих вызвать войну, тогда успешная методика будет распространена на другие державы. Например, агенты богдыхана также начнут в массовом порядке травить подданных Ее Величества в центре Лондона. Рано или поздно это сведется к первому варианту, то есть к Судному дню.
Но обратимся к более приятному варианту. Пройдя через тяжелый кризис нынешней международной системы — об исчерпанности действующей модели сейчас не говорит только ленивый, — державы согласятся с тем, что необходима конференция, призванная закрепить новый status quo и обеспечить мировую тишину хотя бы на несколько десятилетий вперед.
Как это уже не раз было в истории. Конгресс в Оснабрюке и Мюнстере выработал кондиции Вестфальского мира и положил конец кошмару Тридцатилетней войны. Венский конгресс подвел черту под 23-летней (1792-1815) эпохой революционных, а затем наполеоновских войн и учредил Священный союз. Ялтинская и Потсдамская конференции определили послевоенное устройство мира.
Генеральная тишина в Европе (а равно и во всем мире) — дело, безусловно, стоящее.
Но тут есть вот какая деталь.
Военные ужасы, предшествовавшие этим мирным конгрессам, не затронули дипломатию как институт. Представители держав собирались на конгресс, вооруженные всеми многовековыми законами и обычаями дипломатической службы. Эти законы и обычаи подобны наставлениям по технике безопасности полетов — они написаны кровью. Традиция не прерывалась, и дипломатия просто ждала своего часа.
Наша эпоха несколько иная. Такие дипломаты, как Борис Джонсон или Павел Климкин, — симптом совсем уж крайнего неблаголучия. Беспрестанная чехарда с политическими назначенцами с Госдепартаменте США тоже спокойствия не внушает. Равно как и всемирная мода на твиттер-дипломатию, от которой Талейран, Меттерних, Горчаков и Дизраэли переворачиваются в своих гробах. Суета на публику вместо спокойных уединенных переговоров — вот что такое эта мода.
Положим, осознание того, что так дальше нельзя и надо договариваться, станет общим. Но, кроме осознания, необходима еще и дипломатическая техника, нужны грамотные исполнители, владеющие традицией (важнейшая вещь в дипломатии) и способные свести это осознание в четкие параграфы мирного трактата. Потому что при клиповой твиттер-дипломатии какие там, прости господи, четкие параграфы.
То, что переговорщики выродились и межгосударственные отношения деградировали где-то до уровня X века от Р. Х., — самое неприятное в лондонском гевалте.
