Алексей Михеев
"В этот день дарят великому хану более ста тысяч славных и дорогих белых коней, выводят пять тысяч слонов под белыми, зверями и птицами вышитыми попонами; у каждого слона на спине по два красивых и дорогих ларца, а в них посуда великого хана и богатая сбруя для этого белого сборища. Такой красоты нигде не видано!" — описывал в XIII веке знаменитый путешественник Марко Поло празднование Цаган Сара, монгольского Нового года. Что поменялось у потомков этого народа с распространением буддизма и как встречают Новый год в Калмыкии — в материале РИА Новости.
У буддистов России, которых сейчас почти миллион, наступил новый, 4716 год. Символ новолетия в странах Юго-Восточной Азии, откуда буддизм пришел на север, — Желтая земляная собака. В России буддизм традиционно прижился в так называемых "монгольских" регионах — Туве, Калмыкии и Бурятии, хотя о Будде знали и в Древней Руси благодаря "Повести о Варлааме и Иоасафе". Царевич Иоасаф, прообразом которого послужил Будда, — христианский святой (память его отмечается Русской православной церковью 19 ноября).
В период правления императрицы Елизаветы Петровны буддизм получил официальное признание, а к началу ХХ века Россия стала одним из крупнейших центров изучения этой религии. Сейчас в стране особенно распространена тибетская школа буддизма, считающаяся среди верующих наиболее канонической.
Весна в разгар зимы
"Буддийский Новый год празднуется в первый день первого месяца лунного календаря, который называется Белым месяцем. А буддийский лунный календарь основан на Кангьюре — собрании изречений Будды. В Тибете календарь рассчитывается в соответствии с астрологической системой, вобравшей в себя персидскую, индийскую и отчасти китайскую астрологию", — рассказывает почетный представитель Далай-ламы в России, Монголии и странах СНГ, верховный лама Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче.
В Тибете этот праздник называется Лосар, в Монголии и Калмыкии — Цаган Сар, в Бурятии — Сагаалган, в Туве — Шагаа. Для буддистов, по словам ламы, это второй по значению праздник после дня рождения, просветления и паринирваны (прекращения цепи перерождений, главной цели всех верующих) Будды. Традиционно это также и праздник весны, который отмечался в Тибете с незапамятных времен. Как гласят сохранившиеся письменные источники, пожилая шерстопрядильщица по имени Белма наблюдала за размером Луны и ее прохождением через созвездия, таким образом определив точные даты начала лунных месяцев и времен года.
На этой основе были формально установлены границы годичного цикла и возник обычай отмечать праздник весны в строго определенное время, которое можно считать предтечей современного тибетского Лосара. В это время в местечке Локха в верховьях долины реки Ярлунг-Цангпо на склонах горы Ярлха-щампо, где, по преданиям, жила старуха Бэлмо, начинали дуть теплые ветра, зацветали абрикосовые и персиковые деревья, на них распускались почки и появлялись первые листья.
На пастбище с молитвой
Однажды маленький мальчик Дже Цонкапа поднес Будде в подарок драгоценные хрустальные четки. В ответ тот предрек, что Дже после очередного перерождения вдохнет в учение новую жизнь. Сейчас лама Цонкапа — один из самых почитаемых учителей в тибетской буддийской традиции. В степной Калмыкии, где особенно сильна связь с Тибетом, первый Новый год празднуется в честь ламы.
"Мы отмечаем наступление нового года в день рождения ламы Цонкапы, который обычно выпадает на ноябрь-декабрь, и этот праздник называется у нас Зул. Дело в том, что Калмыкия расположена гораздо южнее Бурятии, Тувы и Монголии. Поэтому исторически мы проводим новогодние торжества во время праздника Зул, когда у нас зима и холодно и все пастухи-кочевники вернулись домой с летних пастбищ. Мы празднуем день рождения основателя нашей традиции, как если бы это был Новый год", — продолжает Тэло Тулку Ринпоче.
А "традиционный" Цаган-Сар действительно посвящен весне, хотя в республике сейчас всего два градуса тепла. Пастухи уже готовятся выгонять скот на пастбища, и потому, по словам верховного ламы, это время посвящено не столько празднествам, сколько религиозным ритуалам, способствующим процветанию.
"Для нас, калмыков, это больше время молитв о благе живых существ, чем веселья", — поясняет он.
