Тегеран разработал сценарий на случай выхода США из соглашения по иранской ядерной программе и поставил об этом в известность Москву, однако в данный момент считает важным сосредоточиться на усилиях по сохранению Совместного всеобъемлющего плана действий, заявил посол ИРИ в России Мехди Санаи. В интервью РИА Новости он рассказал о том, как Москва и Иран сотрудничают по урегулированию в Сирии, какие новые соглашения можно ожидать в нефтегазовой сфере в 2018 году, а также о шансах сборной Ирана по футболу на предстоящем чемпионате мира в РФ.
— Как вы оцениваете уровень сотрудничества Ирана и России в данный момент? Можно ли сказать, что прошедший 2017 год стал прорывным с точки зрения развития стратегического партнерства Тегерана и Москвы?
— В целом сотрудничество между Ираном и Россией является всеобъемлющим, оно включает в себя все активные элементы, которые существуют в межгосударственных отношениях. Как мне кажется, наши политические отношения, как и сотрудничество на региональном и международном уровнях, развивается отлично.
Говоря о региональном сотрудничестве между Ираном и Россией, хочу отметить, что две страны практически победили терроризм в Сирии. Мы сотрудничали в рамках астанинского формата и создали зоны деэскалации, что, конечно, было большим успехом.
Но торгово-экономические отношения, на мой взгляд, развиваются средне. В 2016 году, например, товарный обмен вырос на 70%, и это не включая статью по ВТС. При этом нужно отметить, что практически все, что должна была сделать экономическая дипломатия, было сделано. Все документы, которые нужны, уже подписаны, в этой сфере было сделано все что нужно. И есть много государственных проектов, которые ждут своей реализации. Причина в промедлении и государственной бюрократии, которая есть в наших странах. С другой стороны, причина может быть в слабости присутствия нашего частного сектора и слабости частного сектора обеих стран во взаимодействии друг с другом. Он должен активно подключиться.
Я надеюсь, что реализация государственных проектов, которые уже начались, и активность частного сектора приведут к тому, что в будущем мы будем наблюдать рост в наших отношениях. В целом наши официальные лица на встречах выражают удовлетворение ходом развития отношений и считают, что развитие ирано-российских отношений способствует миру, стабильности в регионе.
— Питерский экономический форум это хорошая возможность развивать экономическое сотрудничество, ожидается ли иранская делегация в этом году и кто может ее возглавить?
— Иран в последние два года принимал участие в Санкт-Петербургском международном экономическом форуме, причем на высоком уровне. Думаю, что в этом году Иран тоже примет участие, мы получили приглашение.
Добавлю также, что у нас есть идея, чтобы с помощью Росконгресса и министерства экономического развития запустить Южный экономический форум и провести его в одном из южных российских городов. Это может быть не только ирано-российский экономический форум. Посмотрите, есть Петербургский форум, есть Восточный экономический форум, есть форум в Архангельске. А Южный форум мог бы объединить Россию, Иран и страны Персидского залива, Турцию. Мы предложили эту идею Росконгрессу, и над этим работаем.
— Он может пройти уже в этом году?
— Нет, не думаю. Пока мы занимаемся вопросом проведения ирано-российского форума, который может пройти в первой половине текущего года. И, надеюсь, что он сможет стать основой для международного форума.
— Ситуация в Сирии, прежде всего в северной части страны, в районе Африна, резко обострилась из-за начатой там Турцией военной операции. Не помешают ли, на ваш взгляд, сирийскому урегулированию действия Анкары против курдов? Какова позиция Ирана?
— Хочу сказать, что Конгресс сирийского национального диалога, который прошел в Сочи, был достойным мероприятием. В нем приняли участие представители различных партий, племен, конфессий, и, по моему мнению, это большой шаг на пути политического урегулирования сирийского кризиса. И это в тех условиях, когда мы видим, что переговоры в Женеве особого движения не имеют. Поэтому договоренности, которые были достигнуты в рамках этого конгресса, и документы, которые были утверждены, очень важны.
Что касается Африна, то Исламская республика Иран, в соответствии с Уставом ООН и международным правом, выступает за сохранение территориальной целостности Сирии и считает, что любые военные действий и военное присутствие на территории Сирии должны быть согласованы с правительством Сирийской Арабской Республики.
У Ирана, России и Турции есть хороший опыт сотрудничества в рамках трехстороннего формата на платформе Астаны, поэтому если у трех стран есть какая-либо озабоченность, лучше их устранять именно в рамках астанинского трехстороннего формата. Военный путь лишь осложняет урегулирование вопросов.
— Насколько интенсивно ведется двусторонняя работа России и Ирана по Сирии?
— Я должен отметить, что консультации, которые ведутся нашими странами по Сирии, являются серьезными и интенсивными. Министры иностранных дел за последние месяцы провели несколько встреч, заместители министров иностранных дел как раз встречались и говорили на эту тему. Спецпредставитель президента России Александр Лаврентьев совершил много визитов в Иран. Иранская сторона тоже неоднократно приезжала сюда и вела переговоры со своими российскими коллегами на этот счет. Поэтому я считаю, что достижения, к которым мы пришли в прошлом году, и являются результатом очень тесного и постоянного сотрудничества между нашими политическими и военными должностными лицами. И недавно прошло четырехстороннее заседание Ирана, России, Сирии и Ирака в Багдаде.
— Президент США Дональд Трамп неоднократно заявлял, что США выйдут из Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной программе Ирана, если не удастся добиться его пересмотра. Как в Иране рассматривают его призывы к другим сторонам сделки?
— Совместный всеобъемлющий план действий, коротко СВПД, является международным соглашением. Это не двустороннее соглашение. Я хотел бы подчеркнуть именно его международный характер, и чтобы выработать этот документ, было потрачено очень много времени. СВПД является результатом продолжительного диалога между Ираном и крупными державами, между Ираном и постоянными членами Совета Безопасности ООН. И если ставить под вопрос СВПД, это, во-первых, показывает, что, к сожалению, американцы в урегулировании тех или иных вопросов опять же следуют односторонним подходам, что, конечно же, не приносит результатов, и, во-вторых, конечно же, это нехороший опыт. И как сказал глава МИД России Сергей Лавров, если ставится под вопрос СВПД, тогда каким методом урегулирования тех или иных вопросов можно доверять? Если президенты тех или иных стран будет меняться и в соответствии с этим изменением эти договоренности тоже будут меняться, тогда камня на камне не останется.
Иран, конечно же, будет стараться взаимодействовать с Россией, с Китаем, а также с европейскими странами, будет стараться сохранить СВПД. Но если СВПД будет нарушен, то, конечно же, у Ирана тоже есть свои сценарии действий. И я должен добавить при этом, что, конечно же, иранские официальные должностные лица всегда благодарят своих российских коллег за очень правильную и справедливую их позицию по отношению к СВПД.
— А вот что это за сценарии? Уже звучали заявления в Иране, что в случае слома СВПД Тегеран может нарастить количество центрифуг. Если США пойдут на какие-то действия, Иран ответит?
— Конечно. То есть у Ирана есть ответные действия, конкретные ответные действия.
— И они не будут согласовываться с партнерами, с Россией например?
— Мы с Россией всегда советуемся, и Иран поставил Россию в известность о своих возможных сценариях.
— Вернемся к экономике, какие совместные с Россией проекты в нефтегазовой сфере планируются в этом году? В частности, на какой стадии обсуждения находится проект "Иран СПГ" между Газпромом и Ираном?
— Прошлый год был хорошим именно с точки зрения развития двусторонних контактов в энергетике, можно говорить о значительном прогрессе. Было достигнуто взаимопонимание между российскими нефтегазовыми компаниями и министерством нефти Ирана. Должен отметить, что шесть крупных российских нефтегазовых компаний имеют меморандумы о взаимопонимании, некоторые представили свои изыскания, надеемся, что это все приведет к подписанию контрактов в 2018 году.
Иранская сторона рассчитывает, что реализация некоторых контрактов начнется в первой половине года.
Компании ведут исследования месторождений, но некоторые компании ближе к подписанию контрактов. Например, Роснефть хорошо продвигается, Газпром ведет серьезные переговоры по СПГ, "Зарубежнефть" подписала предварительный контракт.
Газпромнефть тоже хорошо взаимодействует с иранскими партнерами. Также Лукойл на высшем уровне ведет консультации с иранскими компаниями.
— Контракт Газпрома по СПГ может быть заключен в первой половине года?
— Иранская сторона очень надеется, что это будет так. Хочется, чтобы российские компании поторопились и уже подписали соответствующие контракты. Я хочу сказать, что такие компании, как, допустим, Роснефть, Газпромнефть, у них продвижение с иранской стороной значительное. И я очень надеюсь, что в 2018 году контракты между этими компаниями и соответствующими иранскими структурами будут подписаны. Что касается размера инвестиций, то это будет определено в контракте.
— Закупила ли в текущем году РФ нефть у Ирана в рамках сделки "нефть в обмен на товары"? В каком объеме и на какую сумму?
— Для начала, я хотел бы дать соответствующие разъяснения. У нас нет контракта "нефть в обмен на товары". Правильное название соглашения — Контракт о закупке нефти. В нем прописано, что 50% доходов, полученных от продажи нефти, будет израсходовано на реализацию тех или иных совместных проектов. А другая часть этой суммы поступает на счет ЦБ Ирана.
И с этой точки зрения 2017 год был хорошим, потому что контракт начал реализовываться. Я очень надеюсь, что в 2018 году его реализация будет продолжена, потому что контракт имеет важное значение. Ведь, с одной стороны, его выполнение сделает наши энергетические отношения более тесными, а с другой, поможет решить одну из главных проблем в ирано-российских отношениях — проблему отсутствия финансовых источников. Реализация этого контракта поможет создать финансовые ресурсы для реализации наших совместных проектов. Как раз в 2017 году одним из приятных событий была реализация этого контракта.
Также началось негосударственное финансирование проектов. Компания ЭКСАР заключила несколько крупных контрактов, такие российские банки, как Эксимбанк, Сбербанк, Газпромбанк тоже начали финансирование совместных проектов.
— Как Иран оценивает эффект от сделки ОПЕК+ и сколько страна заработала на ней?
— Этот вопрос надо адресовать министру нефти. Но отмечу, что в целом сотрудничество наших двух стран в области нефти в 2017 году складывалось хорошо. Договоренности, достигнутые в рамках ОПЕК+, принесли пользу и Ирану, и России. Это был хороший опыт и для Москвы, и для Тегерана, которые свои финансовые источники в основном получают за счет продажи нефти. И это был хороший опыт с точки зрения трехстороннего, непрямого сотрудничества между Ираном, Россией и Саудовской Аравией, оно принесло хорошие результаты.
— Ранее Иран говорил о заинтересованности в приобретении российских самолетов SSJ-100, в частности, есть договоренность о покупке 12 самолетов. Когда ожидаются поставки первых самолетов этой серии?
— Со стороны Ирана есть серьезные намерения покупать суперджет, но российская сторона — российская компания — не выполняет договоренность. Они говорят, что должны получить какие-то разрешения, что они не могут без них поставлять.
— То есть Иран готов к поставке?
— Иран абсолютно готов. И речь идет о многих компаниях, которые хотят и готовы закупать SSJ-100. Об этом нужно больше говорить, потому что все время говорят, что Иран не настроен покупать SSJ-100, но почему? Иран хочет закупать эти лайнеры, но это российский контрагент не может их предоставить. Они ссылаются на то, что в самолетах есть некоторые детали, компоненты, сделанные в США, и на это нужно разрешение через OFAC. Его нет. Но иранские компании очень ждут, чтобы этот вопрос решился. Потому что суперджет понравился иранским компаниям.
— Президент Армении Серж Саргсян в ноябре 2017 года заявил РИА Новости, что соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ) между Ираном и евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) будет подписано в ближайшие месяцы. Когда может состояться подписание?
— Хочу отметить, что процесс позитивный и переговоры продвигаются хорошо. Существует список товаров, которые должны быть согласованы между Ираном и ЕврАзЭС. Список финализирован, и сейчас идут очень интенсивные консультации, переговоры между Вероникой Олеговной Никишиной, министром торговли ЕврАзЭС, и соответствующими иранскими должностными лицами. Никишина и иранские должностные лица неоднократно встречались и ведут переговоры по этому вопросу. И в целом нужно сказать, что процесс позитивный. Евразийская экономическая комиссия оценивает переговоры очень хорошо и говорит, что после Вьетнама, где заключено соответствующие соглашение, самые прогрессивные переговоры ведутся с Ираном. И мы очень надеемся, что в 2018 году эти переговоры увенчаются подписанием соглашения о сотрудничестве между ЕврАзЭС и Ираном.
Конечно же, процесс очень сложный. Почему? Поскольку любая договоренность должна быть согласована между Ираном и каждым из пяти членов, входящих в ЕврАзЭС, поэтому этот процесс очень сложный, но он идет. Мы надеемся, что в 2018 году будет подписано соглашение.
Есть еще один вопрос, касающийся Евразийского союза, в разрешении которого заинтересованы и Россия, и Казахстан, — это вопрос пшеницы. Сейчас по этому вопросу ведутся отдельные переговоры между Ираном, Россией и Казахстаном. Конечно же, здесь нужна отдельная договоренность. В целом я думаю, что львиная часть работы уже сделана. Остались детали, и я надеюсь, что они тоже, так сказать, в скором времени будут урегулированы. В эти же дни иранские компании ведут переговоры с российскими сторонами в Москве, чтобы решить этот вопрос.
— Вы сказали про Казахстан и Россию — про пшеницу, будут ли какие-то закупки в этом году или они идут уже?
— Вы знаете, это очень сложный вопрос. В целом нужно отметить, что за последние два года Иран достиг самодостаточности по вопросу обеспечения себя пшеницей и уже не импортирует ее. Но ведутся соответствующие переговоры между Ираном, Россией и Казахстаном с тем, чтобы найти некий механизм, чтобы через территорию Ирана экспортировать их пшеницу в другие страны.
— Заинтересован ли Иран в продвижении российских карт "Мир" в стране? Когда, по вашим оценкам, россиянам можно будет расплачиваться картами "Мир" в Иране?
— Вопрос об использовании российских карт "Мир" для Ирана является важным и очень животрепещущим. Наши российские коллеги говорили, что эта карта будет запущена и будет использована с января 2018 года. Мы надеемся, что этот процесс все-таки начнется скоро, и в Иране смогут использовать эти карты, поскольку принципиальные договоренности по этому вопросу уже достигнуты. ЦБ Ирана очень заинтересован в том, чтобы как можно скорее запустить хождение этой карты внутри страны.
Подобная высокая заинтересованность вызвана двумя причинами. Во-первых, это станет первым шагом на пути реализации наших общих планов по переходе на взаиморасчеты в национальной валюте. Вторая причина — это рост числа иранских туристов, приезжающих в Россию, это приблизительно 100 тысяч человек. В этом году в вашей стране пройдет еще и чемпионат мира по футболу, поэтому число туристов также увеличится. Поэтому мы очень надеемся, что к этому времени мы как раз станем свидетелями того, что стороны запустят эту систему. Иран готов к этому, мы говорили об этом еще с октября 2017 года. Мы ждем шагов с российской стороны. Но пока в Москве заявляют, что остается еще ряд технических вопросов и они занимаются их устранением. Я надеюсь, что эти технические вопросы будут разрешены как можно скорее.
— Вы упомянули о чемпионате мира по футболу, в котором принимает участие и команда Ирана, планируете ли вы посетить матчи?
— Я хотел бы, конечно, ведь я люблю футбол и раньше сам играл на средней линии. Но пока не знаю, это будет зависеть от работы. На дружеском матче сборных России и Ирана я был.
Иран будет играть в трех городах — Санкт-Петербурге, Саранске, Казани. Приедет очень много иранских болельщиков, причем не только из Ирана, но и из других регионов России, других стран мира, Европы, США, так что это само по себе является для Ирана очень важным спортивно-культурно-туристическим событием. И мы приурочим к этому различные культурные мероприятия для болельщиков.
— А как вы оцениваете шансы "Тим-е Мелли-е Иран" на успех?
— Это зависит от того, как вы будете поддерживать нашу команду (смеется). Я, конечно же, буду болеть за нашу команду, но хотел бы сказать, что в Иране на самом-то деле не очень рады результатам жеребьевки, потому что Иран попал на очень сложные команды. Но само присутствие иранской национальной футбольной команды на чемпионате уже само по себе важно. Мы будем стараться побеждать.
