Энергообеспечение, как любой беспрерывный процесс, требует серьезной организации, особенно в России, где отопительный сезон составляет восемь месяцев в году и даже более. О том, как в Сибирской генерирующей компании наладили процесс закупок с тем, чтобы в квартирах жителей Алтайского края, Кемеровской области, Красноярского края, Республик Хакасия и Тыва, было всегда тепло и уютно, РИА Новости рассказал директор по ресурсному обеспечению СГК Герман Мустафин:
- По итогам года СГК провела более 4,5 тысяч процедур закупок. Что именно закупает компания?
— Основная статья — технологическое топливо для наших электростанций. В основном это уголь, вспомогательное — мазут. У нас есть совсем небольшие объемы газа, но они пренебрежимо малы для нашей компании. Вторая крупная статья — материалы и оборудование для ремонтной кампании. Здесь можно выделить трубную продукцию, потому что мы занимаемся перекладкой теплосетей, ремонтом своего котельного оборудования. Ну и всякого рода запчасти — турбинные, генераторные, материалы для водоподготовки.
- На какую сумму компания ежегодно осуществляет закупки? Как меняется этот объем год от года?
- Услуги тоже закупаете?
— Да, услуги на ремонт — основная составляющая. Зачастую победителем в ходе конкурсной процедуры становится наша дочерняя ремонтная компания АО "Сибирьэнергоремонт". Она сосредоточена в основном на ремонте технологического оборудования. А, например, ремонт зданий и сооружений, теплотрасс, всяческого рода обследования и проектные работы — это все совершенно сторонние услуги.
- В соответствии с каким законом о закупках вы работаете?
— Мы работаем по №223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг…", потому что у нас есть регулируемая выручка. Это теплоснабжение, регулируемые договоры на оптовом рынке электроэнергии тоже подпадают под это определение.
- Какой объем закупок идет по 223-ФЗ?
Легче сказать, что не идет — мизерный объем, который закупается на головной офис. Все наши производственные подразделения работают по 223-ФЗ.
- Как вы проводите квалификационный отбор компаний, с которыми работаете?
— Подход дифференцированный, отдельно по материально-техническим ресурсам (МТР), отдельно по услугам. В плане услуг квалификационный отбор более разнообразный, потому что каждая услуга имеет свою специфику и соответствующие требования. Например, такие как наличие кадров, которые могут оказывать соответствующую услугу, опыт работы, оплата, использование нашего проекта.
В отношении МТР у нас есть внутренняя политика — мы предпочитаем работать с прямыми производителями. Это не значит, что с другими не работаем, но производители в нашей системе рейтинговой оценки имеют приоритет.
- Каких гарантий вы требуете со стороны контрагента?
— Для того, чтобы удостовериться, производитель это или нет, или если речь идет о каких-то ответственных узлах, мы делаем инспекционные выезды и оцениваем производство данного контрагента. Если это производитель, то мы вообще гарантий не требуем. Если это компания работает по некоторым критичным для нас поставкам, мы просим предоставить банковскую гарантию.
- В каком объеме?
— Как правило, до 15% стоимости заказа. Это практикуется для крупного оборудования. Надо понимать, что банковская гарантия часто увеличивает стоимость продукции, поэтому мы стараемся обходиться без нее. В нынешних непростых экономических условиях многим мелким и средним производителям вообще очень сложно получать банковские гарантии. Если будем их везде требовать, отсечем существенный пласт игроков.
- Какая же тогда у них ответственность?
— Пока в своей практике мы не сталкивались с вопиющими проблемами в части ответственности. Чтобы кто-то нам поставлял плохую продукцию, исчезал, лопался, и мы не могли получить свои деньги. Случаи некачественных поставок и судебных дел по ним можно пересчитать на пальцах одной руки. Нет смысла закручивать эту гайку, если без нее и так нормально. И тем самым автоматически сужать круг тех, кто может участвовать в закупках.
- По итогам 2017 года компании на закупках удалось сэкономить миллиард рублей. За счет чего это удалось сделать?
— Любая экономия имеет элемент некоего лукавства. Можно так спланировать, чтобы потом сэкономить. Тут надо понимать, как мы планируем, чтобы ответить, за счет чего экономия. Первое — работы и услуги мы планируем по утвержденной в компании методике сметного ценообразования. Все работы осмечиваются, исходя из территориальных особенностей регионов, в которых наши предприятия находятся. И это является плановой ценой для данных видов работ. Практика показывает, что это единственный объективный механизм планирования работ.
МТР у нас планируется по некой средней цене закупки года предыдущего. Здесь возможна экономия за счет укрупнения объемов. Внеплановые заявки всегда стоят дороже, поэтому мы стараемся укрупнять плановые лоты. И, конечно, пытаемся постоянно искать новых поставщиков. Не зацикливаемся на тех игроках, с которыми традиционно работаем, а пробуем новую продукцию.
- По итогам нацрейтинга прозрачности закупок СГК вошла в число лидеров, получив статус "гарантированная прозрачность". За счет чего удалось добиться такого результата?
— У нас нет закрытых процедур, хотя по закону мы могли бы их иметь. Максимум того, что мы делаем, хотя это тоже не является закрытой процедурой, — отбираем поставщиков той продукции, цены на которую в течение года очень волатильны. Например, топливо, мазут или бензин. Мы не можем определить цену на весь год, поэтому сначала объявляем открытую процедуру. Из заявленных отбираем пять-семь поставщиков, ежемесячно мониторим их котировки и делаем выбор, исходя из минимальной цены. Потому что каждый месяц проводить полноценные торги невозможно технически, а цены меняются ежемесячно.
Есть оценочные критерии. Например, компания пришла со своей заявкой, мы ее обязательно рассмотрим, к ней будет применена некоторая система рейтинговых оценок, где главным фактором является цена и ряд вторичных критериев. Да, компания может не выиграть, заявив самую дешевую цену, потому что кто-то даст на 2 копейки дороже, но при этом он будет производителем.
- Есть ли у компании проблемы с закупками, связанные именно со спецификой теплоснабжающей деятельности?
— В основном проблема теплоснабжения связана с тем, что нужно быстро реагировать на чрезвычайные обстоятельства. Есть объективные ограничения. Понятно, что теплоснабжающая деятельность требует быстрых решений, а закупочная процедура это всегда сроки. Но, во-первых, у нас есть механизм аварийных запасов на наших предприятиях, и есть система обмена этими запасами. Мы видим, что есть в наличии на наших предприятиях на данный момент. Когда это не помогает, есть аварийные неотложные закупки. И есть определенный набор устоявшихся взаимоотношений и связей, когда мы понимаем, у кого необходимая продукция есть в наличии.
- Объем закупок по трубам нарастает в связи с увеличением ремонтных работ?
— Да, конкретно по трубам, по магистральным трубопроводам у нас очень сильно вырос объем закупок за последние три года. Если скажу, что в три-четыре раза, то, наверное, не ошибусь.
- Проблема неплатежей прибавляет трудностей при проведении закупочных процедур?
— Мы как закупщики этой проблемы на себе не чувствуем за счет работы нашего финансово-экономического блока. У нас открыты кредитные линии и так далее. Конечно, мне было бы тяжело разговаривать с поставщиками, если бы у меня были постоянные долги. Моя бы жизнь сильно усложнилась.
- Процент закупок иностранного оборудования большой?
— Иностранного оборудования очень мало. Речь о процентах. В ремонтной программе оно вообще не используется, при строительстве могут требоваться некоторые узлы. Например, для Южной тепловой станции в Рубцовске закупали систему сухого золоудаления. Многие ее компоненты сделаны в Германии. На все остальное в РФ есть аналоги. В этой части мы себя чувствуем комфортно. Наверное, это связано с тем, что у нас угольные станции с паровым циклом, и тут российскому машиностроению есть что предложить. Тем, кто работает с газом, тяжелее.
