13 января российская и международная научная общественность отмечает 100-летие старейшего российского археолога, профессора Василия Любина. Ученый пребывает в добром здравии и до сих пор работает в Институте истории материальной культуры Российской академии наук (ИИМК РАН, Санкт-Петербург). Корреспондент РИА Новости расспросил юбиляра о пещерах, мамонтах и человеческом долголетии.
‒ Василий Прокофьевич, это правда, что Вы являетесь старейшим археологом не только в России, но и во всем мире?
‒ Сомневаюсь. Например, во Франции есть очень пожилые археологи. Кстати, один из них даже обещает приехать на мой юбилей. Мы с ним общаемся с 70-х годов, когда состоялся первый советско-французский полевой семинар: два сезона мы работали во Франции, а следующие два ‒ в СССР.
Ох, как нам было интересно! Во Франции археология высокоразвита, да и французским коллегам было полезно посмотреть наши первоклассные материалы, найденные в пещерах Южной Осетии.
‒ Какую работу Вы считаете главным профессиональным успехом своей жизни?
‒ Открытие стоянки древнего человека в пещере Кударо в горах Южной Осетии на высоте 1600 метров над уровнем моря. Этой пещере около 500 тысяч лет. Я открыл Кударо в 1955 году, а затем много лет подряд ее раскапывал и исследовал.
Все найденные материалы уникальны, поскольку подобных стоянок на Земле очень мало.
‒ Как технически проходили пещерные раскопки?
‒ Сидели целыми днями. За год раскапывали небольшой участок. Работали ножами и кисточками. Все тщательно вырисовывали и фотографировали. Знаете, в нашем деле всегда нужна максимальная достоверность.
Это кропотливая, я бы даже сказал, ювелирная работа. В пещере, как правило, многометровые отложения. Бывает, что отложения доходят до 7-8 метров. Мы все фиксируем по разным слоям, все шифруем. Полученные материалы после обработки сдаем в Эрмитаж.
‒ Вы заведовали Сектором палеолита в ИИМК, изучали эволюцию первобытных людей от животного к первобытно-общинному строю. Что Вы можете сказать про современного homo sapiens? На Ваш взгляд, мы эволюционируем или, простите, деградируем?
‒ Безусловно, эволюционируем. Застойных явлений нет. Человек, который жил 2 миллиона 500 тысяч лет назад, современный человек и человек будущего… нам только кажется, что все застыло, и мы достигли оптимальной стадии развития.
На самом деле, это только промежуток. Человек будет развиваться и дальше, как все живое в природе. Движение вперед будет наблюдаться в человеческом сознании и на мыслительном уровне. Все это будет сказываться и на образе человека.
‒ Вы являетесь одним из ведущих мировых специалистов по изображениям мамонта в палеолите. К каким основным выводам Вы пришли, занимаясь этой тематикой?
‒ Да, я изучал уникальные изображения мамонтов в Каповой пещере на Южном Урале. Изображения были покрыты кальцитовой пленкой. Мы очень тщательно и методично срезали эту пленку до тех пор, пока фигура мамонта полностью не обнажилась. Мы рассматривали каждого мамонта в отдельности, затем в имеющихся групповых ракурсах, сопоставляли смонтированные остеологические останки с их художественными портретами.
Он воспроизводил мельчайшие детали строения мамонта, максимально реалистично передавая не только анатомию животного в динамике, но и поведенческий характер.
Чрезвычайно важно, чтобы эти изображения сохранились.
‒ Какие научные вызовы сейчас стоят перед археологами? Они смогут в ближайшее время еще что-то открыть или уже все открыто?
‒ Открыто немало памятников палеолита, но еще многое предстоит найти. Например, в южных районах Евразии, в частности на Кавказе есть целый ряд погребенных пещер, которые в свое время обрушились. Возможно, в скором времени эти пещеры будут открыты.
Многие ценные научные материалы погребены под толщей различных отложений. Я производил раскопки не только на Кавказе, но и в Армении, где была найдена стоянка человека, жившего около двух миллионов лет назад. Это одно из древнейших мест в мире.
Там на глубине 10-12 метров были погребены тысячи каменных орудий. Материалы находились под многослойной толщей вулканических пеплов и очень хорошо сохранились. Раскопки далеко не завершены.
‒ То есть Вы не все раскопали, что хотели, и у Вас остались нереализованные мечты, связанные с археологией?
‒ Разумеется! Мне сто лет, а копать нужно еще очень долго и много. Культурные останки находятся на довольно больших глубинах, а мы копаем медленно. Работа идет в год по полметра вглубь.
‒ Василий Прокофьевич, скажите, какая у Вас пенсия?
‒ Хорошая пенсия. Больше 40 тысяч. Это военная пенсия. Я всю войну на фронте был (сражался в составе Западного, Брянского, Первого и Второго Прибалтийских фронтов, имеет два ордена Красной Звезды и орден Отечественной Войны 2 степени – прим.).
‒ Но Вы до сих пор продолжаете работать в Институте истории материальной культуры РАН. Вы в здравом уме и твердой памяти. Наконец, у Вас 58-летняя супруга, археолог Елена Беляева, с которой Вы по сей день пишите в соавторстве книги по археологии. Назревает главный вопрос: как Вам удается в 100 лет сохранять такую бодрость духа? Ваш рецепт долголетия.
‒ Надо вести здоровый образ жизни. Я не пью и не курю. Не употребляю пищу, которая насыщена всякими канцерогенами. Не ем жареное мясо. Избегаю пищевых "вредностей". Питание у меня очень простое, но всегда много овощей и фруктов.
Думаю, что археология закалила и укрепила мое здоровье, ведь я очень много времени проводил в горах на свежем воздухе.
‒ А память тренируете?
‒ Нет, специальных упражнений не делаю, хотя и надо бы. Память ослабевает, лет-то мне много.
‒ Разве сто лет для Вас много? Обычно Вы апеллируете сотнями тысяч и даже миллионами лет.
‒ У меня все идет само собой. Все естественно.
