МОСКВА, 2 дек — РИА Новости. Академик Николай Макаров, директор Института археологии РАН, рассказал о том, как ученые относятся к уничтожению различных исторических и археологических памятников и где проходит грань между переименованием улиц и стиранием исторической памяти.
Многие общественные и политические деятели в России и других странах бывшего СССР часто предлагают в рамках подобных дискуссий обсудить вопрос о том, можно ли менять названия улиц и городов, а также уничтожать памятники культуры и искусства, связанные с революцией и коммунистическим прошлым страны.
К примеру, каждые несколько лет возникают дискуссии вокруг станции метро Войковская в Москве, которую РПЦ и многие общественные активисты предлагают лишить имени революционера, одного из участников расстрела царской семьи. Коммунисты и их сторонники выступают категорически против подобных акций. Академик Макаров рассказал РИА Новости о том, как ученые относятся к подобным спорам.
— Николай Андреевич, допустимо ли разрушение археологических и исторических памятников по политическим и идеологическим причинам?
— Ваш вопрос можно разбить на две независимые части. С одной стороны, археологические памятники действительно не стоит разрушать ни по каким причинам. С другой стороны, у общества есть право переименовывать улицы, и в определенной степени этот процесс нельзя остановить.
Как мне кажется, нужно знать меру и относиться к этому спокойно, учитывая мнения историков и проводя серьезные исследования общественных настроений. Топонимы и географические названия являются частью нашей культуры, и волюнтаристские решения по их смене не должны приниматься любыми сторонами таких споров.
Существуют специальные комиссии, которые занимаются подобными проблемами, и в них должны работать профессиональные историки. В принципе, не существует конфликтов, которые мы не смогли бы разрешить при их помощи.
— Где проходит граница между переименованием улицы и разрушением исторического памятника?
— Как мне кажется, какой-то универсальной границы между ними не существует. К примеру, в России, наверное, действительно слишком много улиц и других объектов, названных в честь Петра Войкова, что уже не в полной мере отражает наши представления о том, что произошло в 1918 году, а также то, какую роль это событие сыграло в истории страны.
С другой стороны, нужно понимать, что мы не должны принимать и слишком радикальные решения — названия улиц и городов советского периода стали частью истории России, и вычеркивать абсолютно все их из истории тоже нельзя. Нужно очень избирательно подходить к этому вопросу.
Не существует какой-то универсальной формулы, которая бы позволила нам точно вычислить то, можно ли переименовать ту или иную улицу, станцию метро, город или любой другой объект и не уничтожить при этом важную часть прошлого страны.
— Учитывая возросший интерес к изучению итогов Октябрьской революции, есть ли в Институте археологии РАН проекты, направленные на изучение ее истории и поиск ее археологических следов?
— Мы готовы к этому — подобные проекты были бы очень интересны для нас. Поздняя археология стала одним из самых новых направлений в изучении современной истории, но пока, к сожалению, у нас не было повода для проведения таких раскопок.
Дело в том, что сама революция и другие события 1917 года почти не оставили материальных памятников, которые могли бы изучать археологи. Мы уже проводили подобные раскопки на полях Первой мировой войны, где подобные артефакты присутствуют в больших количествах. Если говорить о революции, то фактически все, что у нас есть, — следы погромов на стенах Зимнего дворца и Эрмитажа.
В этом плане изучение советской индустриализации будет более благодатной темой для археологических изысканий, так как ее памятников существует гораздо больше. Кроме того, мы могли бы заняться изучением следов Гражданской войны, если к этому появится интерес со стороны общества.
К примеру, на севере страны есть богатый пласт отложений, который сформировался во время борьбы Красной армии и Белого движения в окрестностях Северодвинска весной 1918 года. Иными словами, перспективы есть, но пока они остаются только перспективами.
