МОСКВА, 1 дек — РИА Новости, Анна Криволапова. Впервые с гуманитарного самолета, который направлялся из Сирии в Россию, сняли женщину и ребенка. Организаторы спецмиссии говорят, что еще ни разу не сталкивались с подобной ситуацией. За четыре месяца с территории Сирии и Ирака удалось эвакуировать около 100 человек. "Нежелательным лицом" оказалась уроженка Ингушетии — беременная 23-летняя Хеди Коттоева. Вместе с ней на родину должна была вернуться и ее двухлетняя дочь.
Как вывозят и адаптируют россиянок — вдов боевиков ИГ*, а также с какими трудностями сталкиваются силовики — в материале РИА Новости.
Долгие дни, длинные ночи
Роза Коттоева четыре года дожидается родных в ингушском Малгобеке. Больше всего ей хочется увидеть внучку. Как растет Сумая, бабушка знает только по фотографиям, которые изредка присылала ей Хеди. Однако год назад дочь перестала выходить на связь, где ее искать, Роза даже не представляла. Изо дня в день ждала звонка или сообщения.
Новость о том, что Хеди нашлась, обнадежила и в то же время испугала. Правозащитница Хеда Саратова рассказала, что дочь Розы жива, но находится в Сирии и, возможно, в ближайшее время ее и ребенка перевезут в Россию.
Девушку нашли в одном из лагерей, где содержат людей, задержанных правительственными войсками на территориях, ранее подконтрольных ИГ*. Вместе с Хеди удалось вывезти еще 41 женщину и ребенка. Восьмой спецрейс был самым многочисленным. Впервые единовременно эвакуировали почти полсотни человек. Четыре месяца назад никто не мог представить себе, что это перерастет в крупномасштабную операцию.
Маленькие заложники
История с освобождением россиян из Сирии и Ирака началась с четырехлетнего Билала Тагирова. В 2015 году ребенка выкрал и увез в Ирак его отец. Спустя два года мама мальчика, Залиха Ашаханова, узнала сына на видео, которое ей скинули в WhatsАpp. Женщина обратилась за помощью в полицию и прокуратуру, начались поиски. В одном из приютов в иракском Мосуле малыша нашел представитель главы Чечни Зияд Сабсаби и привез на родину.
Он рассказал, что там же в ужасных условиях содержатся и другие дети, чьи родители воевали на стороне радикальных исламских группировок и погибли. Многие сироты, пояснил он, понимают русский язык, а значит, у них, возможно, остались родственники в России.
"Чеченские власти получили одобрение руководства страны на эвакуацию этих детей, поскольку располагали для этого и силами, и средствами", — объясняет члена Совета по правам человека при главе Чечни Хеда Саратова. К операции оперативно подключились правоохранительные органы, детский омбудсмен и МИД России.
Первым делом привезли всех найденных в Ираке сирот. Бабушки, уже потерявшие надежду увидеть своих внуков, откликнулись быстро.
"Правда, иногда родство приходится устанавливать буквально по семейным фотографиям — зачастую родители, убегая в халифат, уничтожали все документы. Хорошо, если потом они поддерживали связь и высылали фото внуков", — раскрывает детали Марина Ежова, уполномоченная по правам ребенка в Дагестане.
Кропотливая работа
Надо отметить, что работа по возвращению детей ведется с двух сторон: и в России, и на Ближнем Востоке. Схема такая. Здесь, на родине, правозащитники принимают заявление от родных и близких с просьбой найти детей. По словам Саратовой, к ней обратились уже более 700 человек. Для опознания найденышей создали специальный чат в WhatsАpp, в котором общаются бабушки, правозащитники и поисковики.
В то же время в Сирии и Ираке Зияд Сабсаби или кто-то из его команды (вместе с ним работают около 70 человек) заходит в приют или лагерь и начинает говорить на русском и чеченском языках. Если кто-то из детей реагирует, с ним начинают работать, расспрашивают о родне. Фото малышей отправляют в чат к бабушкам и омбудсменам.
"Пока дети помнят родной язык, их надо поскорее вернуть, пройдет время, они заговорят на арабском и их уже не найти", — считает Алпа Газиева, сотрудница общественной организации "Голос женщины", объединившей матерей, чьи дочери сейчас находятся в Сирии и Ираке.
Однако в процессе работы возникла другая проблема: в лагерях и приютах, помимо сирот, находят маленьких детей с матерями. "С детьми можно работать и вернуть к нормальной жизни. Совсем другое дело — взрослый человек, обработанный опытным вербовщиком, в сознании которого засели радикальные взгляды. Сейчас они говорят, что их мужья силой вывезли, а потом они просто стали жертвами обстоятельств. Но так ли это на самом деле, узнать уже невозможно", — рассказывает источник в правоохранительных органах Дагестана.
Однако на свой страх и риск женщин решили все-таки перевозить. По информации правозащитников, их может быть около трех тысяч, у каждой по несколько детей. После освобождения территорий Сирии и Ирака от боевиков, их жен и детей отправили в так называемые лагеря.
Лететь нельзя остаться
В одном из них, на севере Сирии, и нашли беременную Хеди Коттоеву с дочкой. Силовикам удалось установить, что после переезда в арабскую республику мужа Хеди убили, а она повторно вышла замуж — за уроженца Туниса, который потом тоже погиб. Беременная женщина и ее дочь попали в лагерь.
Когда в ноябре россиянок собрали и перевезли на базу в Хомейни, откуда они должны были вылететь, Коттоеву в последний момент по непонятным причинам сняли с рейса. "Я пыталась выяснить, что не так. Мне сказали, что наш глава (Ингушетии. — Прим. ред.) мог повлиять. Поэтому ее не взяли на самолет", — говорит Роза.
РИА Новости обратилось в пресс-службу главы Ингушетии, однако там нас заверили, что Юнус-Бек Евкуров узнал о Хеди Коттоевой уже после того, как ее сняли с рейса и самолет приземлился в России.
"Нужно выяснить, кто она такая: если уроженка Ингушетии, уехавшая с мужем воевать в Сирию, она попадает под федеральный закон о пособничестве. Поэтому надо понимать, что по прибытии сюда ей обязательно должны заняться органы правопорядка", — прокомментировали в аппарате.
Трудности адаптации
В подобной ситуации, добавили в пресс-службе, родственникам пропавших нужно писать заявление в местную адаптационную комиссию. Такие структуры действуют с 2010 года почти в каждой республике Северного Кавказа и занимаются возвращением боевиков и тех, кто им помогал, к мирной жизни.
В комиссию обычно входят представители правоохранительных органов, духовенства, общественные деятели и правозащитники. Схема работы следующая: если боевик хочет вернуться к мирной жизни, его родственники пишут заявление. Затем силовики проверяют, не замешан ли он в каких-либо преступлениях. Если кандидат "чист", то дальше подключаются духовенство и правозащитники.
В Ингушетии уверяют, что власти не против возвращения из Сирии и Ирака своих жителей, но только через комиссию. Допускать людей на территорию республики без доскональной проверки они не хотят.
"Где гарантия, что они завтра не начнут вербовать или не совершат теракт? Многие из них прошли серьезную идеологическую обработку, а для таких людей еще не разработана система реабилитации", — аргументирует источник РИА Новости в силовых структурах Северного Кавказа.
Участники миссии соглашаются, что риск очень велик. По словам Хеды Саратовой, для того чтобы точно знать, кого привозят в Россию, в Чечне, к примеру, создали рабочую группу, состоящую из сотрудников ЦПЭ (Центр противодействия экстремизму), ФСБ, УФМС, транспортной полиции и правозащитников. Получая списки имен найденных женщин, силовики выясняют всю их подноготную, после чего оповещают правоохранительные орган региона, куда после приезда отправится женщина. Дальнейшую судьбу жен халифата решают на местах.
"Прилетая в Россию, тут же в аэропорту женщины пишут явку с повинной, дальше их дактилоскопируют, пробивают по федеральным базам розыска преступников", — рассказал сотрудник спецорганов, пожелавший не называть свое имя. Если фамилию находят в базе, сообщают в отдел полиции, который инициировал розыск. Подобным образом арестовали уже шесть уроженок Дагестана.
Те, кому удалось избежать уголовной ответственности и вернуться к родным, теперь будут под постоянным контролем полиции. Однако этого явно недостаточно, полагают правозащитники. И предлагают в некоторых регионах открыть реабилитационные центры, где женщины будут жить хотя бы по два месяца — чтобы за ними могли понаблюдать психологи и врачи. Пока это только планы, а решать острую проблему надо уже сейчас.
* Террористическая организация, запрещенная в России.
