Разработка и испытания беспилотной военной техники и робототехнических комплексов сегодня являются одними из главных трендов развития оборонной промышленности ведущих мировых держав: уже известные дистанционно-управляемые бронемашины "учатся" работать без оператора, создаются разведывательные и ударные беспилотники, а также принципиально новые роботизированные платформы.
Россия уверенно возглавляет эту тенденцию, сохраняя существенный отрыв от других ведущих мировых игроков данной отрасли в классе тактического звена (от 5 до 30 тонн). Одни из наиболее передовых наработок отечественной оборонки — роботы семейства "Уран" разработки нахабинского 766 Управления производственно-технологической комплектации (УПТК), которые были задействованы в антитеррористической операции в Сирии, в том числе в разминировании Пальмиры.
Об уникальных возможностях "Уранов" и их дальнейшем развитии, робототехнической революции, которую в ближайшие годы переживет мировая промышленность, о том, почему российской армии не обойтись без массового внедрения в свои ряды боевых роботов и какой будет "война машин" будущего, рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ивану Сураеву гендиректор 766 УПТК Дмитрий Остапчук.
- Дмитрий Вячеславович, несмотря на актуальность темы робототехники и широкую известность ваших комплексов семейства "Уран", информация об УПТК крайне редко появляется в прессе. Не могли бы вы рассказать о вашей компании: каковы основные направления ее работы сегодня, каких результатов удалось добиться с момента ее основания?
— Наша компания является открытым акционерным обществом, 100% акций которого принадлежит Российской Федерации, и управляется непосредственно Минобороны РФ. Основной вид деятельности организации, начиная с сентября 2013 года — разработка вооружений и военной техники, прежде всего, наземных робототехнических комплексов тактического звена в классе от 5 до 30 тонн различного назначения.
УПТК сегодня — это полномасштабное государственное российское оборонно-промышленное предприятие, занимающееся всем жизненным циклом вооружений, от их проектирования и производства до техподдержки в дальнейшем. Все наши площадки размещены здесь — в Нахабино. Средний возраст наших специалистов составляет 37 лет. При этом нам удалось совместить молодость и мудрость, так как в коллективе трудятся специалисты от 18 до 75 лет.
- В чем заключаются особенности разрабатываемых сегодня УПТК боевых роботов, какие задачи ставит перед вами госзаказчик?
— Сегодня создание робототехнических комплексов, как военных, так и гражданских само по себе является одним из самых перспективных направлений, будь то в России, или в остальном мире. Я думаю, что лет через 5-7 разработка роботов станет отдельной отраслью промышленности, как это произошло в прошлом веке с авиационной, химической и ракетно-космической отраслями.
Наш продукт сложный и амбициозный, поскольку мы разрабатываем технику, способную решать функциональные задачи без непосредственного присутствия человека в зоне боевых действий.
Попытки получить телеуправляемые изделия предпринимались и в сороковые годы, однако первые серьезные разработки появились все-таки в начале XXI века.
Если говорить непосредственно о нашем предприятии, то мы не отстаем от мировых конкурентов или, как это принято говорить на языке дипломатии, партнеров.
- Не могли бы вы назвать ведущих игроков в этой отрасли, которые первые войдут в обозначенную вами "эру роботов"?
— Если брать гражданское направление, то, несомненно, речь идет о Японии, продвинутые наработки есть у США, Германии. Говоря о робототехнических комплексах военного назначения в уже названном мною сегменте от 5 до 30 тонн, то сегодня в мире мы находимся на передовых позициях. Правда, можно сказать, что нам уже дышат в спину конкуренты — если по экспертным оценкам два года назад отставание наших ближайших конкурентов по разведывательно-ударным комплексам оценивалось в 15-17 лет, то на сегодняшний день им удалось сократить разрыв до 5 лет и это серьезный показатель.
Почему мы делаем ставку именно на этот класс роботов? Речь идет о так называемом классе тактического звена и линейных боевых подразделений, прежде всего уровня взвода, роты.
Если провести аналогию с пилотируемой боевой техникой, то наши машины по классификации можно сравнить с классом бронетанковой техники в части бронетранспортеров или боевых машин пехоты, то есть это самый массовый тип сухопутных вооружений сегодня.
- Зачем вообще сегодня делается такая ставка на роботизацию армии?
— По нашему мнению, у российских Вооруженных сил нет альтернатив, кроме как развивать боевую робототехнику по нескольким причинам. Во-первых, протяженность границ нашей Родины составляет 12 тысяч километров, при этом численность населения для такой большой территории относительно невелика, да и одного солдата в два танка не посадишь. Одним словом, нас мало и роботы в состоянии эту проблему при необходимости решить.
Сегодняшняя война это не конфликт, подобный, скажем, Второй мировой, это — гибридная война, в которой нет четко заданных правил игры, для нормального человеческого понимания она противоестественна и предусматривает удары в спину наряду с другими неожиданными сценариями.
В-третьих, сегодняшняя электроника в разы превосходит возможности человека. Как бы мы этого не хотели, придется признать, что физической силы — людей — у нас немного, "сенсоры" наши тоже примитивные по характеристикам, да и думаем мы с вами очень медленно. Время от подачи мозгом сигнала до непосредственно действия занимает секунды, в то время как у техники с современной электроникой в этом вопросе речь идет о наносекундах.
- Выходит, у человека перед роботом просто нет шансов… Нет ли угрозы, что когда их применение станет чем-то обыденным, возникнут условиях для "восстания машин"? Закладываете ли вы в свои комплексы какие-либо механизмы, способные предотвратить такой сценарий?
— Безусловно, в вычислительные и механические средства закладывают те рамки, за которые робот не должен заходить. Сегодня принятие решения о поражении цели остается за человеком. Случаев, как вы выразились, восстания у конкурентов очень много, когда, допустим, ошибки программирования приводят к тому, что робот может представлять опасность для человека. Не дай бог, он может начать стрелять не в ту сторону или поехать не на того, на кого его направили. В наших роботах семейства "Уран" определенные предохранители на эти случаи установлены и их очень много, потому что мы осознаем всю опасность таких ситуаций. Если тот же "Уран" весит 11 тонн, и, учитывая тот комплекс вооружений, что на нем сегодня стоит, это совсем не игрушка.
- Сегодня в профильных изданиях часто можно встретить информацию о разработках нейросистем для роботов, благодаря которым в будущем они смогут сами принимать решения на поле боя без непосредственного контроля оператора. Как тогда планируете предотвращать угрозу бунта техники?
— Те технологии, что вы назвали, то есть самостоятельное обнаружение роботом цели, ее захват и поражение, сегодня нами уже получены, но, повторюсь, — вопрос поражения цели сегодня искусственно отрезан от машины. Эта задача специально оставлена за человеком, и я думаю, еще на протяжении долгого времени останется за ним. При этом я не считаю, что передать такой функционал робототехнике значит открыть ящик Пандоры.
Сегодня этот вопрос активно обсуждается мировым сообществом, последний раз неожиданный всплеск таких дискуссий наблюдался как раз этой осенью даже на площадке ООН. Тогда хотели чуть ли не конвенцию подписать по запрету робототехнических комплексов. По мне, все это — попытка искусственным образом остановить наше технологическое развитие, поскольку сегодня именно Россия наиболее динамично продвигается в этой отрасли.
- Не могли бы рассказать подробней о вашем разведывательно-боевом комплексе "Уран-9", который с недавнего времени стал продвигаться на экспорт? Не опасаетесь ли вы, что такие уникальные российские технологии будут скопированы кем-то из потенциальных заказчиков таких машин?
— Все, что здесь разрабатывается и производится — не наша собственность, вся эта техника принадлежит министерству обороны, которое специально для нас разрабатывает техническое задание под того или иного робота, тут мы не занимаемся самодеятельностью. Мы даже по своей инициативе не можем покрыть наши комплексы какой-либо краской, ведь даже к ней ведомство предъявляет специфические требования и она проходит множество испытаний. Все разработки и производство комплексов нашим предприятием осуществляется в строгом соответствии с нормативными требованиями к российскому вооружению и военной технике. Все характеристики, установленные Минобороны России, тщательно в течение длительного времени проверяются и подтверждаются на различных специализированных контрольных полигонах и институтах Минобороны, и только после получения положительных результатов наши роботы допускаются к серийному производству.
Так что "Ураны" являются скорее "детьми" Минобороны, чем нашими, и именно оно решает их дальнейшую судьбу, в том числе и возможность поставок на экспорт. К тому же экспортная модификация "Урана" — это не совсем то изделие, которое эксплуатируется в наших Вооруженных Силах, у нее отсутствует ряд функциональных возможностей, закладываемых для российских машин.
Теперь о наших опасениях: если говорить языком IT-специалистов, то в харде, который применяется в конструкции робота, особенно каких-либо эксклюзивных вещей нет. Не такой уж большой секрет, что основная составляющая любого такого комплекса — это программное обеспечение (софт), а его-то как раз скопировать нельзя. Поэтому мы совсем не боимся, что кто-то увидит у нас какую-то общеизвестную микросхему, так как вытащить, то, что в ней зашито невозможно.
- Поступили уже первые зарубежные заказы на вашу продукцию?
— Должен напомнить, что весь экспорт вооружений у нас осуществляется через Федеральную службу по военно-техническому сотрудничеству и Рособоронэкспорт, поэтому с этими вопросами лучше обращаться к ним. Могу только сказать, что работа в этом направлении идет и интерес к нашим комплексам сегодня очень активный, так как таких технологий пока еще ни у кого нет.
Второе поколение — это как раз "Уран-9". Учитывая, то в этой машине нет человека, при ее весе в 11 тонн нам удалось добиться достаточно компактных габаритов робота, который по сравнению с теми же БМП или БТР в два раза меньше, но при этом по составу вооружений и возможностям он их превосходит.
Сегодня мы работаем над его модернизацией, а также создаем две совершенно новые машины, которые сформируют уже третье поколение наших роботов.
- По какому принципу вы делите свои разработки на те или иные поколения?
— Все просто: чем больше функционала отдано машине, тем более это современное поколение роботов.
- Если уже сегодня наши технологии в сфере робототехники развиты настолько хорошо, то почему бы нам уже не отказаться от массового использования пилотируемых машин, которые по-прежнему сотнями закладывают в госпрограмму вооружений? Может быть, вопрос в высокой стоимости роботов или же моральной неготовности нашего военного руководства к "войне машин"?
— Во-первых, не стоит противопоставлять роботов традиционным видам вооружения. Есть боевые задачи, которые решаются и будут решаться БМП и танками, и есть новые задачи, которые целесообразно решать без участия человека.
Одним словом, развитие военной техники — это эволюционный процесс, в котором нельзя один вид вооружения менять на другой, перепрыгнув через пять ступенек, иначе можно упасть.
- То есть, несмотря на динамичное развитие современных роботов, "война машин" так и останется чем-то из области фантастики?
— На мой взгляд, лучше не прогнозировать такие события — не знаю, придется ли это на наше поколение, но человечество к этому идет. И я имею в виду не только военную составляющую: через 30 лет робот будет общаться с роботом.
Уже сегодня крайне популярны стратегические компьютерные игры, задачей которых является построение сценария боевых действий с подробной их визуализацией. В будущем эти принципы перенесутся на реальное поле боя — одни операторы будут "играть" против других, управляя армиями роботов.
- Поговорим о гражданских разработках УПТК. Планируете ли вы и дальше делать ставку исключительно на роботов-саперов, пожарных, боевых или же будете выходить на новые направления?
— Сегодня гражданская робототехника также очень динамично развивается и игроков на этом рынке куда больше, чем в военной отрасли. В первую очередь здесь стоит обратить внимание на автомобилестроение. Сегодня практически все мировые гиганты автопрома делают ставку на роботизацию машин. Уже на уровне многих подсистем, раньше требовавших вмешательства человека, автомобиль теперь работает самостоятельно.
Мы тоже работаем в этом сегменте — у нас есть крупный партнер в российском автопроме, которого в силу того, что это третья сторона, я пока оставлю в тени. Совместно мы уже добились хороших результатов в роботизации автомобильной техники и планируем продолжать эти работы.
Сегодня эта машина может в полностью беспилотном режиме передвигаться по площадке с разметкой и дорожными знаками. К концу следующего года мы планируем уже опробовать ее в населенных пунктах.
- За последние годы в нашем обществе значительно вырос интерес к оружию и военным технологиям, и сегодня многие российские оборонно-промышленные предприятия, в том числе "Уралвагонзавод" и концерн "Калашников", уделяют большое внимание созданию своей брендированной продукции, в том числе популярных среди детей и не только игрушек, макетов и сувениров. Планирует ли УПТК выйти на этот рынок и, возможно, также открыть собственные бренд-зоны?
— Такие планы есть, мы этим занимаемся — нам интересно направление моделей и компьютерных игр, привлечение интереса молодого поколения к робототехнике, однако, так далеко, как вышеназванные вами компании, мы еще не дошли.
