Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"
На совещании по вопросам ВПК президент России Владимир Путин потребовал обеспечить готовность предприятий (независимо от формы собственности) в сжатые сроки переориентироваться на выпуск оборонной продукции. От российской экономики требуется не только вернуться к советской схеме, когда практически каждое предприятие имело двойное назначение и в "особый период" могло переключиться на выпуск оружия и боеприпасов, но и обеспечить резервные мощности, позволяющие при необходимости обеспечить перевозки войск и кратно нарастить выпуск.
Дальний Восток с этой точки зрения — традиционно проблемный регион. Коммуникаций мало, они растянуты и постоянно содержать там крупную группировку дорого, да и незачем. При этом в случае угрозы надо иметь возможность быстро нарастить силы и обеспечить их снабжение, в том числе за счет развертывания на месте ремонтной и (частично) производственной базы, чтобы доставлять издалека только жизненно необходимые ресурсы.
Однако необходимость расширения мобилизационных возможностей Вооруженных Сил России не существует сама по себе, в отрыве от актуальной политической ситуации. Тем более что заявление президента было сделано таким образом, чтобы оно получило максимальную огласку. Ясно, что это обращение адресовано в основном нашим зарубежным партнерам.
В Европу из США переброшена целая бронетанковая дивизия, не считая более мелких подразделений. Сегодня Польша и Прибалтика разрабатывают планы резкого усиления своей противовоздушной обороны. Мощный противовоздушный зонтик упрочит устойчивость группировки, даже без дальнейшего наращивания сухопутных сил. Цель НАТО очевидна — решить проблему незащищенных коммуникаций прибалтийского плацдарма, после чего он действительно сможет стать военной угрозой для России.
Учения "Запад 2017", а также развертывание в западных регионах России одного нового армейского и трех дивизионных штабов — свидетельство того, что Москва серьезно относится к потенциальной угрозе на данном направлении.
Нужно понимать, что основательно нарастить выпуск современных танков, самолетов или боевых кораблей в случае начала военного конфликта не сможет ни одна страна. Дело не в недостатке мощностей, а в сложности современной военной техники, исключающей ее массовое производство. При этом опыт сирийского и украинского конфликтов свидетельствует о том, что даже полуразрушенная военная промышленность Киева и Дамаска в условиях конфликта низкой интенсивности справляется с текущим ремонтом броне- и авиатехники и поддержанием артиллерийской группировки.
Когда Владимир Путин говорит о необходимости резко повысить уровень готовности предприятий к переходу на военные рельсы, речь идет об обеспечении вооруженных сил расходуемыми материалами, ремонтной базой, а также о поддержании их мобильности. Последнее особенно важно для России — потенциальная военная конфронтация с Западом гарантированно будет развиваться на двух удаленных друг от друга театрах (Западном и Восточном). Нужно обеспечить ресурсную самодостаточность группировок войск в удаленных регионах (Дальний Восток, Север), а также в эксклавах (Калининград, Крым), которые в случае развития военного сценария могут оказаться временно отрезанными от основной территории страны.
В то же время основная нагрузка заявления президента все же политико-дипломатическая. Его задача — продемонстрировать Западу, что Россия учитывает возможность дальнейшего ухудшения отношений (на чем настаивают американские глобалисты из группировки Маккейна-Клинтон) вплоть до утраты западными элитами контроля над процессом и срыва политики военного шантажа в военный конфликт. Москва не боится шантажистов и готова к любому развитию событий.
Путин посылает отчетливый сигнал: ответом на силовое давление путем создания и увеличения наступательных группировок на границах России будет опережающее укрепление ее обороноспособности и проекция силы на территориях, откуда исходит угроза безопасности страны.
Чтобы партнеры не тратили лишние деньги на вооружения. Все равно придется разоружаться. Да и судьбой человечества лучше не играть.
