МОСКВА, 22 ноя — РИА Новости. Сегодня не стало Дмитрия Хворостовского: один из лучших оперных исполнителей мира скончался в Лондоне на 56-м году жизни. В последние два года, на протяжении которых певец боролся с болезнью, он старался больше времени проводить с семьей и нечасто давал интервью. РИА Новости собрало высказывания российского исполнителя на самые важные для него темы.
О страхе и памяти
- "Чувство страха в таких обстоятельствах полностью атрофируется. Приходит понимание того, что никто тебе не поможет. Лишь только ты сам себе. И тут главное — не дать слабины. Здесь только воля и терпение — твои верные союзники".
- "Если чего я и хочу, так это чтобы люди знали и помнили мой голос, а не зачитывались баснями и сплетнями вокруг моего имени".
- "Пока могу, я должен быть классическим певцом, а не популярным. Все популярное мной уже записано. Ничего нового я не делаю. А выходить на сцену, чтобы просто открывать рот под собственную фонограмму, я не хочу".
О лучших годах и настоящем искусстве
- "Наверное, свои самые лучшие два года — с 1999-го по 2001-й, с моей тогда еще будущей супругой Флоранс — мы провели, когда у нас ничего не было, даже своего угла. У нас было только несколько чемоданов. С одними мы путешествовали, в других лежали все наши вещи. И хранилось все наше нехитрое добро в лондонском офисе моего менеджера Марка Хилдрю. А мы с восторгом мотались по миру. Думаю, тогда мы сделали полтора круга вокруг света… Это было наше самое счастливое время! Хотя и тогда всякого рода проблемы возникали. Но я всегда вел и веду исключительно честную игру с жизнью".
- "Настоящее искусство — это такое, которое было в блокадном Ленинграде, где люди ходили на филармонические концерты — через боль, голод, потери близких. Они видели в музыке избавление от страданий, как в религии. В девяностые годы, когда была разруха, люди тоже приходили на концерты классической музыки как на религиозное действо".
- "Я слышал, как играют западные оркестры: прекрасный и качественный звук, комфортно, но нет конфликта, страданий, глубины. Не от того, что их не чувствует дирижер или музыканты. <…> Мне кажется, у них нет этого в генах. Это страны непуганых людей: они столетиями живут, не зная, что такое война, разруха и что такое любить человека".
О слушателе и Боге
- "Слушатель отстает от создателя как минимум на век. То, что написано выдающимися композиторами современности, еще ждет своего часа".
- "Господь Бог не может знать и думать о каждом из нас. Мы сами себе предоставлены. Я уверен, загробной жизни нет и не может быть. Нам дается только одна жизнь, которую мы должны прожить без черновиков, с первой попытки, пытаясь оставить след и быть счастливыми. Потому что потом у тебя не будет никакого шанса".
О целях и достижениях
- "Если человек знает себе цену, он спокоен. А я всегда был спокойным, никогда не суетился. Знал, что у меня есть перспектива, не сомневался в том, что рано или поздно смогу всего достичь. Мои цели ставились и развивались постепенно, я не хотел завоевать весь мир в свои 20 лет".
- "В свои 50 я очень многое уже успел. Даже если вдруг возьму и умру сейчас — сделано достаточно, чтобы оставить след и добрую память о себе. Так что я абсолютно ничего не боюсь".
© РИА Новости, Ruptly, Metropolitan Opera
