Иван Данилов, автор блога Crimson Alter
Свой первый рабочий визит в Москву в должности президента Германии Франк-Вальтер Штайнмайер начал с возложения венка к Могиле Неизвестного Солдата.
Это знаковый жест, который идет вразрез с набирающим силу в Европе дискурсом о том, что Россия, как страна — наследник СССР, должна не гордиться, а каяться и выплачивать компенсации за свои действия во время Великой Отечественной. Штайнмайер, который уже был в Москве много раз и мог вполне обойтись без этой демонстрации правильного понимания истории, показывает, что по крайней мере часть европейской политической элиты находится по верную сторону моральных баррикад. По нынешним временам, которым свойственна циничная и оголтелая русофобия, такая позиция дорогого стоит.
Немецкое желание "отойти подальше" от американо-российского конфликта можно понять. Если американцы могут надеяться в очередной раз отсидеться за океаном, пока в Европе будет бушевать конфликт, созданный самими американцами, то у Германии такого варианта просто не просматривается. Более того, соседство с Россией — это географическая данность, от которой никуда не деться, а значит, с Россией придется договариваться, несмотря на все разногласия. Это только кажется, что вышеизложенные мысли являются банальными констатациями фактов.
В таком отношении категорически нельзя искать мораль, дружбу, симпатию к России или другие высокие материи. Впрочем, поиск морали в любом аспекте геополитики — это изначально бесперспективное занятие. Голый немецкий прагматизм буквально толкает Берлин к Москве, особенно если учитывать то, что геополитические авантюры Вашингтона, в которых в той или иной мере участвовала немецкая сторона, всегда оборачивались для нее серьезными экономическими потерями.
Судя по скептической реакции Еврокомиссии, немецкое лобби этот "план Маршалла" похоронит, но все равно получается, что США опосредованно требуют от Германии терять деньги, в то время как с Россией речь всегда идет о совместных заработках.
Еще один пример такого рода — это "Северный Поток — 2", который было бы неправильно воспринимать как проект, выгодный исключительно Газпрому. На самом деле суть проекта заключается в том, что Украина лишается доходов от транзита газа в Европу, а сэкономленные деньги делятся между российской и германской сторонами, причем Германия получает геополитически выгодный статус страны-транзитера, который теряет Украина. Как правильно заметил Райнер Зеле, глава австрийского концерна OMV, "мы меняем транзитную Украину на Германию".
Российско-германское сотрудничество является ключевым компонентом для реализации китайского проекта "Один Пояс — Один Путь", который выгоден не только Китаю, но и нужен самой Европе для того, чтобы можно было дистанцироваться от США и найти свое собственное место в мире. Ощущение "оторванности" от США в контексте многочисленных трансатлантических разногласий четко сформулировал президент Совета министров финансов стран еврозоны Йерун Дейсселблум: "Я пришел к выводу, что в будущем мы будем сами по себе, и это может быть чем-то хорошим… Может, это как раз то, что нужно Европе, — работать вместе более продуктивным образом, решать самим свои проблемы, усиливать свою экономику, усиливать свою оборону. Теперь все зависит от нас, и это хорошо".
Как справедливо заметил немецкий президент, одна беседа, пускай и на самом высоком уровне, вряд ли что-то изменит, но это отрадно, что один из влиятельных немецких политиков осознает, что долг политиков перед европейскими народами заключается в том, чтобы "при наличии всех разногласий, конфликтов всегда продолжать искать связующее нас". Этими нитями будут экономические связи, а практика показывает, что экономическая целесообразность практически всегда превращается в историческую неизбежность, а значит, на перспективы восстановления российско-германских отношений можно смотреть вполне оптимистично.
