Павел Родькин, кандидат искусствоведения, доцент НИУ ВШЭ, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Референдумы за выход из Евросоюза в Великобритании и за независимость от Испании в Каталонии у кого-то вызвали страхи, а у кого-то породили надежды на изменение и даже слом всей мировой политической и экономической системы Запада. Однако движения за самоопределение перестали быть угрозой глобальному капиталу, их рост больше не несет серьезной угрозы существующей мир-системе. В этом отношении каталонский политический кризис не является революционным событием, которое могло бы иметь далеко идущие последствия.
Brexit, Каталония, далее везде?
Британский Brexit, текущий каталонский кризис и аналогичные процессы в других регионах Европы и мира порождают определенный энтузиазм, который напрямую связан с ожиданиями краха существующего миропорядка, основанного на гегемонии Запада. Вместе с тем нельзя не отметить ту относительную легкость, с которой состоялся тот же Brexit и развиваются события в Каталонии, особенно на фоне конфликтов, возникших по тем же причинам на постсоветском пространстве.
Многие эксперты и наблюдатели сходятся во мнении, что каталонский прецедент может запустить новую череду "парада суверенитетов", что является катализатором процесса дезинтеграции уже Евросоюза как такового. Ведь общественные протесты и недовольство даже в странах "золотого миллиарда" во многом направлены на всю существующую систему. Для многих стран Европы такую систему олицетворяет брюссельская бюрократия и сам Евросоюз.
Действительно, сегодня можно прогнозировать расширение сепаратизма и размораживание некоторых старых исторических конфликтов в Европе, которые при этом будут встречать все меньше сопротивления со стороны властей и проходить достаточно мирно. Но следует понимать, что такой сценарий не приведет к краху глобализма и мир-системы неолиберального капитализма в целом.
Почему именно сегодня европейские народы и страны отпущены в свободное плавание? Почему всевозможные отделения и самоопределения допускаются глобальным капиталом, сосредоточившим в своих руках реальные механизмы управления?
Элиты недвусмысленно говорят массам: "делайте что хотите". Обществу предоставлена небывалая свобода исторического самовыражения. Неужели глобализм таким образом проявляет слабость?
С моей точки зрения, проблема заключается в том, что кризис миропорядка уже не может быть описан в традиционных политических и геополитических представлениях ХХ века. Тем более что и сами эти традиционные институты, например государство, прямо объявлены устарелыми. Фактически мировая власть отпускает вожжи государственных институтов управления, дабы посмотреть, что из этого выйдет, и уже потом принимать решения по корректировке процесса.
ТНК не страдают от изменения государственных границ
При поверхностном взгляде на каталонский кризис ситуация действительно может казаться революционной вне зависимости от того на чьей стороне находятся симпатии внешнего наблюдателя. Но если проанализировать события чуть глубже и выйти за рамки актуальных политических лозунгов, то следует констатировать тот факт, что принципиальных изменений не произошло вовсе. Суть феномена европейского сепаратизма заключается в том, что впервые политический кризис существует в отрыве от его экономического базиса. Такая неклассическая ситуация свидетельствует о выходе глобализации в ядре западного общества на совершенно новый уровень. Дело в том, что крупные транснациональные компании никак не страдают от изменения статусов и границ территорий, рынки которых находятся под их контролем.
ТНК в одинаковой мере контролируют и Мадрид, и Барселону, и Лондон, и Брюссель. Ранее нечто подобное уже произошло в постколониальном мире, когда фактический экономический контроль сохранился у бывших владельцев колоний, что в полной мере иллюстрирует положение дел, например в Африке. В рамках корпоративистской модели организации экономики и общества внешний политический "интерфейс" может быть достаточно гибким, чтобы создавать иллюзию многообразия, демократии и участия масс в своей судьбе. Жесткая конструкция традиционного государства не дает такой пластичности и мобильности, а вот наднациональный управленческий каркас Евросоюза полностью отвечает этим задачам. Ущерб наносится только мелкому и среднему национальному капиталу и государственному сектору. Но, во-первых, неизбежные жертвы обоснованы концептуальными и идеологическими рамками "конкуренции" на "свободном рынке". А во-вторых, появление новых субъектов выгодно политическому классу, который получает новые "рабочие места" и готов компенсировать потери за счет еще более тесного сращивания с ТНК.
Распространится ли опыт Европы на весь мир?
Полагаю, что в обозримом будущем отношение к сепаратизму в мире будет становиться все более лояльным. Конечно, при условии безоговорочного экономического контроля над этими территориями со стороны ТНК и финансовых глобалистских структур.
Непризнание той или иной территории становится все менее обусловленным идеологическими или политическими причинами и все менее может быть обосновано в привычных риторических рамках "демократии" и "свободы". Тот же Донбасс не признается Западом только потому, что в отличие от Украины сопротивляется приходу американских и европейских корпораций.
Сверхэкономика глобализма поглощает политику и ставит ее на более низкий уровень по сравнению с реальными субъектами власти. Глобальные элиты становятся все более терпимыми к политической "обертке", "бренду", который уже давно не соответствует своему реальному содержанию, что аккуратно и постепенно отрабатывается сегодня именно в Европе.
Борьба за "независимость от…" может вестись под любыми знаменами и лозунгами, но такая "независимость" — всего лишь еще одна иллюзия, которой так легко и приятно придаваться, не понимая реальной структуры событий. Признаки или причины кризиса мировой системы находятся не там, где происходит как бы борьба за суверенитет, их необходимо искать прежде всего в анализе эволюции и мутации глобального капитала, которые приводят к качественному изменению традиционных форм социального устройства всего человечества.
