Новый светский: как "Матильда" подложила мину под закон "О свободе совести"

Антон Скрипунов

Страсти, вот уже несколько месяцев кипящие вокруг фильма "Матильда", могут серьезно отразиться на положении религиозных организаций в России. В Общественной палате Российской Федерации предложили принять новую редакцию закона "О свободе совести и религиозных объединениях", так как нынешняя якобы не соответствует современным реалиям. В Русской православной церкви парадоксальным образом, с одной стороны, высказываются категорически против такой инициативы, а с другой — за внесение существенных изменений в документ. О том, почему спустя 20 лет после его принятия закон "О свободе совести" вновь стал предметом ожесточенных споров — в материале РИА Новости.

Новым вызовам — новый закон

В нынешней редакции закон подтверждает право каждого на свободу вероисповедания, "признавая особый вклад православия в становление государственности России, в развитие ее духовной культуры", а также "уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России".

Среди главных положений закона, постоянно подвергающихся критике, разделение всех религиозных объединений на "религиозные организации" и "религиозные группы". Первые обладают всеми правами, и прежде всего правом быть зарегистрированными в качестве юридического лица. Вторым же предоставляется только право проводить религиозные обряды и церемонии. Перевести же группу в разряд организации можно только в том случае, если будет представлена справка от местных властей, что она существует в данной местности не менее 15 лет.

Предложение изменить закон "О свободе совести" озвучил глава комиссии ОП по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений Иосиф Дискин.

"Нужна новая редакция федерального закона "О свободе совести и религиозных организациях", исходящая из ясного понимания новых задач общественного развития, роли религиозных сообществ и организаций в духовно-нравственном развитии, защиты прав и свобод личности, принятых международных обязательств", — призвал он.

Закон, как полагает эксперт, должен отвечать принципу "новой светскости". Но с учетом того, что "две трети россиян рассматривают веру как нравственный ориентир". В новом документе "должно быть сформулировано признание государства, что религиозные организации являются активными участниками духовно-нравственного, этического развития". Поэтому оно "обязывает себя поддерживать это развитие в самых разных формах".

Но зачем понадобилось менять закон именно сейчас? По мнению Дискина, сегодня налицо "явное доминирование либерального доктринерства, выступающего в роли гражданской религии". Именно на основе этих представлений документ создавался в 90-е годы.

Однако, как уточнил он РИА Новости, "сегодня необходим широкий общественный альянс всех сил, которые ориентированы на упрочнение нравственно-этических оснований жизни общества".

Право на монополию

Между тем в Русской православной церкви убеждены, что закон в его нынешнем виде все-таки работает. Поэтому предложение Дискина не было принято ее представителями.

"Оно касается пересмотра базовых позиций, в частности включения в закон правового определения светского характера государства, пересмотра некоторых важных принципов государственно-конфессиональных отношений, закрепленных в законе. Например, равенства религиозных объединений перед законом", — отмечает глава юридической службы Московской патриархии игуменья Ксения (Чернега).

Пока РПЦ устраивает корректировка отдельных статей закона, которая происходит "на основании обращений религиозных организаций". Повод к очередному изменению 125-ФЗ дал всплеск активности противников фильма "Матильда", которые убеждены, что действуют в защиту православной веры.

"Сейчас назревает вопрос о праве других (нерелигиозных) организаций включать в свои наименования сведения о вероисповедании. У нас есть целый блок организаций — некоммерческих, коммерческих, которые включают в свои наименования слово "православный", показывают свое особое отношение к православной церкви", — обращает внимание юрист.

Такие организации, замечает она, зачастую подают свою деятельность как одобренную церковными иерархами. Но на самом деле "никакой связи с Церковью у таких структур нет".

"Поэтому мы хотим внести поправки, которые бы устанавливали монопольное, исключительное право религиозных организаций, связанных с ними физических лиц, включать в свои наименования сведения о вероисповедании. Те организации, которые никак не связаны с религиозными общинами, не должны, как мы полагаем, включать в свои наименования такого рода сведения. (Это делается) для того, чтобы не вводить граждан в заблуждение", — предлагает Чернега.

Три минуты на принятие

Официально свободу вероисповедания провозгласили в России чуть больше ста лет назад. В 1905 году император Николай II издал указ об укреплении начал веротерпимости, чтобы, по мнению историков, остановить нарастающую волну революции. Разработкой законодательства о религиозных правах подданных Российской империи занимался и Петр Столыпин в 1909 году. А спустя девять лет большевики вообще провозгласили, что "религия является личным делом каждого" (правда, тут же развернули широкомасштабные гонения на последователей всех религий).

В июне 1997 года российской Госдуме хватило всего трех минут, чтобы рассмотреть и принять закон "О свободе совести". Это так разгневало общественность, особенно религиозные организации, что президент Ельцин отказался подписывать документ. В специальном обращении к россиянам он объяснил свое решение тем, что "многие положения закона ущемляют конституционные права и свободы человека и гражданина, устанавливают неравенство различных конфессий, противоречат принятым Россией  международным обязательствам".

Законопроект отправили на доработку, которая, по воспоминаниям непосредственных участников, давалась с большим трудом. Даже после окончательного принятия Госдумой 26 сентября 1997 года документ постоянно редактировался. Последние поправки относятся к 2016 году, когда в рамках "пакета Яровой" было введено регулирование миссионерской деятельности.

"Законодательство этой (религиозной. — Прим. ред.) сфере должно быть консервативным", — настаивает глава думского комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Сергей Гаврилов. В нынешнем виде, отмечает он, закон является "достаточно сбалансированным".

"Где экстремизм?"

Тем не менее сегодня, по словам депутата, с общественниками и экспертами ведутся активные дискуссии по закону "О свободе совести".

"Многие наши эксперты предлагают (пакет) поправок…. Их суть в том, чтобы с учетом 20-летнего опыта и состояния гражданского общества, религиозной сферы, внешних угроз, рисков серьезно ужесточить конструкцию закона и сопутствующих законов, в том числе и КоАП, повысив ответственность и контроль за деятельностью ряда миссионерских инициатив и религиозных сект, организаций", — разъясняет он.

Прежде всего необходимо урегулировать между собой все принятые за 20 лет поправки, полагает член экспертных советов при Совете Федерации и Госдуме Российской Федерации, религиовед Лариса Астахова. Сейчас, по ее словам, даже судьям не всегда ясно, как трактовать ту или иную норму закона. Например, особым вопросом является соотношение  закона "О свободе совести" со статьей об экстремизме.

"Речь идет о сложности понимания. Отдельные вещи, свойственные ей как религии, религиозная организация может не принимать за экстремизм, хотя с точки зрения нашего закона это экстремизм. Здесь речь идет об иллюзиях со стороны религиозных организаций, ведь любой религии, например, свойственна граница "мы-они". Однако где грань между декларацией своей религии и разжиганием розни против всех остальных?" — говорит религиовед.

Кампания против "Матильды" обнажила эту проблему. Вот только как ее решить, избежав очередного противостояния вокруг законодательства, — большой вопрос.