Одно из самых окарикатуренных в нашей истории течений — это анархизм, всю идеологию которого свели к бесшабашному "Яблочку". Как будто не было в нашей истории Бакунина и Кропоткина. Вот и из Нестора Ивановича Махно (батько Махно) сотворили чуть ли не анекдот. Вспомните "Красных дьяволят" или толстовское "Хождение по мукам". Таких, как Махно, можно бояться, но это не герой анекдота, а вожак стаи, атаман, порожденный бурной стихией. Я о бунтующей крестьянской голытьбе — самой нижней из низов. Махно в том же ряду, что Разин и Пугачев, с их всесокрушающей тягой к воле.
По мнению многих аналитиков, крестьянская война в России была величайшей в Европе прошлого века.
Цитата из книги итальянца Андреа Грациози "Великая крестьянская война в СССР": "Обратимся к весьма печальному и жестокому, но эффективному критерию: количеству жертв. Их было приблизительно 12–15 миллионов человек — цифра неточная, скорее указывающая на порядок величины, если ограничиться теми, кто пал непосредственно в сражениях, погиб в результате репрессий и голода".
Многие из лидеров крестьянских выступлений 1918–1921 годов, включая и Нестора Махно, впервые заявили о себе еще в 1905–1907 годах. А украинское ГПУ в 1930 году отмечало, что сопротивление коллективизации часто возглавляют те же села, что бунтовали и до революции. Иначе говоря, русская Жакерия (или "зеленый шум", как нередко называли современники крестьянские восстания в России) четких временных границ не имеет. А сам конфликт новорожденного Советского государства с крестьянством, то есть с большинством населения России, великая драма в двух актах (1918–1922 и 1928–1933 годов) — есть продолжение очень старого противостояния. Просто конфронтация приняла новые очертания.
Махно – самый известный из крестьянских лидеров эпохи советской Жакерии, однако, в отличие от Разина и Пугачева, это лидер, уже опиравшийся на идеологический фундамент – анархизм.
А если точнее — на анархо-коммунизм, в основе которого лежит мечта о создании безвластного общества, где бы отсутствовала всякая иерархия и принуждение. А основоположником этого направления был князь Петр Кропоткин.
Единомыслие блестяще образованного князя из Рюриковичей и Махно из бедняков (родился в Гуляйполе, Екатеринославская губерния), окончившего всего два класса, лишь на первый взгляд выглядит парадоксально. Сколько совестливых русских людей из дворян уходили вслед за мечтой о светлом будущем в революцию! Ну а Махно, бывшему батраку и чернорабочему на чугунолитейном заводе, выступить против власти было еще проще.
Анархистом Махно стал в 1906 году, вступив в "Крестьянскую группу анархо-коммунистов". В ту пору его анархизм был скорее интуитивным, однако в тюрьме свою теоретическую базу он расширил.
До Февраля 1917-го сидел не раз. Среди обвинений участие в террористических актах и экспроприациях буржуев, нападения на представителей власти и, наконец, убийство чиновника военной управы. За убийство был приговорен к смертной казни через повешение, которую заменили на бессрочную каторгу. Отсидел в кандалах почти 9 лет. Освободил Нестора Махно только Февраль.
Первый ряд (сидят): Г.Е. Львов, В.А. Ржевский, С.И. Шидловский, М.В. Родзянко; второй ряд (стоят) В.В. Шульгин, И.И. Дмитрюков, Б.А. Энгельгардт, А.Ф. Керенский, М.А. Караулов.
Первый ряд (сидят): Г.Е. Львов, В.А. Ржевский, С.И. Шидловский, М.В. Родзянко; второй ряд (стоят) В.В. Шульгин, И.И. Дмитрюков, Б.А. Энгельгардт, А.Ф. Керенский, М.А. Караулов.
На свободу он вышел уже больным (туберкулез), зато убежденным и закаленным революционером. А добравшись до дома, тут же возглавил Гуляйпольский крестьянский союз и выступил за немедленные радикальные революционные преобразования. Ждать "учредиловку", которую презрительно называл "картежной игрой", не собирался. Разогнал старое земство, возглавил новое и объявил себя комиссаром Гуляйпольского района. Не оставил и старых привычек — сформировал отряд "Черная гвардия", который опять занялся экспроприациями.
Наконец, в сентябре 1917 года Махно подписал декрет уездного Совета о национализации земли и разделил ее между крестьянами.
А разделив землю, попытался реализовать анархическую идею на практике, в масштабах той территории, которую контролировал. Под его руководством возникло несколько свободных сельскохозяйственных коммун. Кстати, Махно не возражал, чтобы в его коммуны вступали вчерашние помещики. На практике, понятно, никто из них в коммуны не пошел, но для понимания взглядов Нестора Ивановича факт красноречивый. Это как раз от анархизма: если нужно — драться, если можно — перевоспитывать.
Махновские коммуны посреди революционного пожара были, конечно, обречены. Однако пока пожар не затронул Гуляйполе, жили они неплохо: коммунары возделывали поля, сообща решали на сходах насущные проблемы, напрямую торговали с промышленными центрами, а дети ходили в школу. Примеры успешного выживания коммун, построенных на самых разных началах, в истории встречались. Другое дело, что подобные идейные общины редко бывают долгожителями. Мешает окружение, накапливаются внутренние проблемы. А уж анархическая мечта о безвластном обществе в более крупных масштабах и по сию пору выглядит утопией.
С большевиками Махно то сотрудничал, то воевал. Объединяли общие враги: то Петлюра, то Деникин, то немцы. А разъединяла идеология.
В своих "Воспоминаниях" Махно рассказывает о встрече (уже после Октября) с Лениным. Пролетарский вождь засыпал крестьянского вождя вопросами. И в первую очередь об отношении крестьян к Советам. Здесь и выявилась полная несовместимость. Для Ленина лозунг "Вся власть Советам" означал не столько народовластие, сколько крепкую вертикаль власти во главе с Кремлем, а для Махно приоритетом было, наоборот, местное самоуправление (позже под тем же лозунгом "Вся власть местным – именно местным – Советам!" выступал и Кронштадт).
"Крестьянство заражено анархизмом", — резюмировал в конце разговора Ленин. "А разве это плохо?" — возразил Махно. Ильич от ответа ушел. Временный союз с анархистами был выгоден, чтобы громить общего врага, а вот затем… Зачем нужны те, кто выступает против большевистской властной вертикали?
Нестор Махно был хорошим партизанским командиром, хотя формально и командовал повстанческой армией. Умело использовал тактику "нападай и отступай". Подобная тактика требует особой выучки и маневренности, а следовательно — дисциплины. То есть привычный образ махновцев, как плохо управляемой вооруженной толпы, не соответствует действительности. Тем не менее против регулярной Красной армии Махно оказался бессилен.
Летом 1921 года несколько десятков махновцев перешли румынскую границу. Сам Нестор Махно был изранен (12 пулевых ранений) и контужен.
Через границу в бессознательном состоянии его перевез Лева Задов, он же Зодов, он же Зиньковский — в ту пору начальник махновской контрразведки, а позднее чекист. Кстати, и из этой фигуры Алексей Толстой сделал зачем-то клоуна, хотя и над этим человеком смеяться не стоило. Задов был далеко не глуп, смел и страшен.
В тяжелейшем состоянии Махно попал в тифозный барак лагеря для интернированных. Выжил, бежал в Польшу, где его отправили в тюрьму. После попытки самоубийства разрешили выехать в Германию, где Махно тут же захватили чекисты. По дороге в советское посольство батько сумел бежать, выбросившись на ходу из автомобиля. В конце концов оказался без единого гроша в Париже. Голодал, писал статьи для местных анархистских изданий и подрабатывал плетением домашних тапочек. Испанские анархисты предлагали Махно стать их лидером, однако старые раны и чахотка уже не позволяли ему воевать. В 1934-м в возрасте 45 лет умер от костного туберкулеза.
По сравнению с Разиным и Пугачевым можно считать, что ему повезло, все-таки не четвертовали.
И в памяти остался. "Любо, братцы, любо" — это про него. Или есенинское: "И в ответ партийной команде, за налог на крестьянский труд, по стране свищет банда на банде, волю власти считая за кнут. И кого упрекнуть нам можно? Кто сумеет закрыть окно, чтоб не видеть, как свора острожная и крестьянство так любят Махно?"
"Так любят Махно"… Скажете, "свора острожная"? Не без этого. Но и "крестьянству" был люб.
