"Патриархия совсем зарвалась!" — мантра, произносимая "прогрессивной частью" пользователей соцсетей всякий раз, как РПЦ оказывается в центре скандала. Передача Исаакия, "Исповедь послушницы", театральные постановки, "Матильда" — все годится как топливо, чтобы снова разгорелись яростные словесные баталии. На этот раз шквал критики вызвала публикация с анонимным монологом студентки регентской школы при Московской духовной академии (МДА) о суровых нравах в этом учебном заведении.
Но предметом для сетевых стычек и виртуального неодобрения стали не "жесткие правила дресс-кода", "казарменная дисциплина" или запрет на "идеологически неправильное или развратное" чтиво для семинаристок — в центре скандала оказалось не содержание публикации, а история ее появления.
"Выдала великую тайну"
Лишь в одном спорщики единодушны: сама рассказанная история, скорее всего, не обратила бы на себя внимания, если бы не звонок из академии. Автору материала — Елизавете Климентьевой, студентке второго курса — якобы угрожали чуть ли не судом за то, что она не согласовала текст с пресс-службой учебного заведения.
Затем удалить материал ее просила уже сама студентка, разговор с которой она записала. Наконец, по словам Климентьевой, ей снова позвонил пресс-секретарь МДА.
"Елизавета, вы знаете, что на вынос любого материала из лавры (МДА находится на территории Троице-Сергиевой лавры. — Прим. ред.) нужно согласие? Я должен был прочесть ваш материал перед тем, как вы выйдете из лавры, и уже потом дать вам свое письменное согласие" — именно эта приведенная автором материала фраза, якобы произнесенная пресс-секретарем, взбесила фейсбучников.
А между тем одно из азбучных правил, которое знает любой студент любого в мире журфака, гласит: в публикации, касающейся какого-то конфликта, необходимо представить (или хотя бы попытаться это сделать) позиции всех участвующих в нем сторон. В противном случае материал становится необъективным, а это уж точно противоречит журналистской этике.
"Был обман"
РИА Новости связалось с пресс-секретарем МДА Олегом Сухановым. Из его слов следует, что все не так однозначно.
— Ко мне журналистка обратилась с вопросом: "Как взять интервью у учащейся регентской школы?" На этот счет у нас есть традиционное решение, которое мы доводим до любых корреспондентов: в свободной форме пишется прошение на имя ректора, где указывается — какое СМИ, у кого и каким образом. Эта просьба действительно визируется — владыка рассматривает или меня просит прокомментировать. Второе условие: после того как интервью будет набрано или распечатано, его надо показать для ознакомления. Именно эта информация и была доведена до журналистки.
— Когда? До или после публикации?
— Это было задолго до (публикации. — Прим. ред.). Потом ко мне приходит расстроенная девочка, которая давала интервью, и сообщает, что оно выложено на сайте. Я удивляюсь и говорю, что такого не может быть, потому что прошение не подписано. Она сказала, что беседовала с корреспондентом под запись, но была уверена, что та получила разрешение и что корреспондент по готовности материала предоставит его для ознакомления. То есть будут выполнены те условия, которые оговаривались при первоначальной нашей беседе.
Единственное, этот вопрос корреспондент задавала через своего знакомого, учащегося нашей семинарии. Он до нее эти сведения довел. Я позвонил этой девочке-корреспондентке, уточнил, была ли до нее доведена эта информация о необходимости написания прошения и предоставления текста для ознакомления. Она подтвердила, что да, была доведена. Я спросил, пыталась ли она выполнить эти условия, она ответила, что в силу каких-то обстоятельств она не смогла их выполнить. Я задал вопрос, какого рода были обстоятельства: болезнь, физическая невозможность? Она не смогла внятно ответить.
"А на что я могу подать в суд? Что 20-летняя девочка обманула? Другое дело, что я полностью признаю: я сказал, что такого рода поведение является угрозой для ее карьеры. Я и сейчас это признаю, потому что ложь для любого человека является угрозой, а для человека, который выполняет какие-либо общественные функции — журналистские, педагогические, управленческие, — это недопустимо вдвойне", — полагает он.
Пресс-секретарь добавил, что эту мысль он высказал самой Клементьевой. В то же время он глубоко сожалеет, что такое произошло, и "по-человечески желает ей исправиться".
На просьбу РИА Новости прокомментировать слова пресс-секретаря МДА Климентьева ответила: "Если возникли какие-либо вопросы по материалу — пишите редактору".
А представитель издания, опубликовавшего материал, заверила, что "если редакция захочет дать комментарий, то она с вами обязательно свяжется". На момент публикации текста этого не произошло.
