Илья Плеханов, для РИА Новости
С усилением положения правительственных сил иностранные державы, поддерживающие различные группировки в Сирии, все меньше говорят о необходимости смещения с поста Башара Асада. Теперь их больше волнует, кто именно достигнет успеха в Ракке и как будут развиваться события после освобождения города от ИГ*. Не исключено, что в сирийской войне начинается новая фаза, где интересы Турции, Ирана, США, Иордании, сирийских правительственных сил и России поставят эти стороны на грань прямой конфронтации.
Предыстория
Еще в 2011 году Башар Асад нанес неожиданный визит в Ракку (первый визит главы страны в город с 1947 года), так как считал, что жители Ракки лояльны правительству и не столь религиозны. Он ошибался. Ракка попала под власть исламистов из группировок "Джебхат ан-Нусра"* и "Ахрар аш-Шам"* в марте 2013 года после всего трех дней боев с правительственными силами.
Город захватили сторонние неместные боевики, но в "Джебхат ан-Нусре"* быстро сообразили, что держать в подчинении густонаселенный город лучше не с помощью иностранных бойцов, а привлекая к управлению известных местных радикалов и их близких родственников из Ирака, где те скрывались от преследования правительственных сил Сирии и контактировали с членами ИГ*. Весной же 2013 года между ИГ* и "Джебхат ан-Нусрой"* разразилась неприкрытая вражда, а уже к осени находящиеся в Ракке "иракцы" объявили о своей преданности ИГ*. В 2014 году Ракка быстро перешла под полный контроль самопровозглашенного халифата.
Турецко-американские танцы
В октябре 2015 года были образованы "Сирийские демократические силы" (SDF) численностью около 50 тысяч человек. Они включают в себя около 30 тысяч арабов (формально называющих себя Сирийской арабской коалицией) из местных племен, но костяк составляют бойцы курдских Отрядов народной самообороны (YPG). Собственно, SDF были созданы, чтобы упростить положение США, которые до этого помогали YPG и вызвали большое недовольство Турции. В Турции считают, что YPG — это лишь инструмент Рабочей партии Курдистана по завоеванию позиций в регионе и усилению влияния курдов в арабском мире. Сирийская вооруженная оппозиция также обвиняла YPG в готовности сотрудничать с Асадом и Россией. Создание более мультинациональных и политически разнородных "Сирийских демократических сил" должно было стать компромиссом для всех.
То, что США так тесно сотрудничают с курдами из YPG, является случайным совпадением факторов, говорит генерал Джон Аллен, бывший специальный представитель США и сил западной коалиции в регионе. По его мнению, союз сложился после битвы за Кобани и освобождения провинции Хасака, когда активные действия курдов против ИГ* впечатлили американцев, особенно потому, что в это же время их попытки создать собственную дееспособную в военном плане сирийскую оппозицию ни к чему не приводили.
Клубок интересов
С одной стороны, консолидация вокруг SDF позволит быстрее взять Ракку, а также начать обрабатывать следующую цель — Дейр-эз-Зор, где сирийская оппозиция уже заявила, что не против повоевать рядом с курдами против ИГ*, если только курды будут под присмотром американцев.
Но у курдов свои соображения. Во-первых, они опасаются, что Анкара установит в городе власть своих группировок. Курдам меньше всего хочется оказаться окруженными с одной стороны ИГ*, с другой — Турцией. Во-вторых, несмотря на определенное сотрудничество с правительственными силами, возвращение Ракки под юрисдикцию официального Дамаска курды рассматривают как угрозу своей безопасности и готовы к военным действиям против Асада и проиранских группировок в регионе. В-третьих, победа в Ракке станет символом вклада курдов в разгром ИГ*, придаст ускорение их отношениям с США и повысит статус на международной арене. По крайней мере, им хотелось бы в это верить. В-четвертых, собственно, уничтожение ИГ* даст им большую власть в регионе.
Турция и протурецкие группы сегодня наносят удары по курдам возле границы и тем самым вынуждают их оттягивать силы от Ракки. Турки даже не против, если город, а также кантон Африн возьмут силы Асада, лишь бы у курдов было меньше влияния в регионе.
По мнению ряда курдских командиров, Россия пытается влиять на курдов и также добиться у них одобрения установления власти Асада в Африне. Взамен Турция может помочь сирийской правительственной армии и России с борьбой против исламистов в Идлибе.
Иордания, в свою очередь, переживает, что разгром ИГ* в Ракке и успехи курдов и правительственных сил позволят исламистам сгруппироваться у иорданской границы и угрожать безопасности страны.
Проиранские шиитские группировки с боями южнее Синджара прорубают коридор на северо-западе Ирака в Сирию через пока еще подконтрольные ИГ* земли, чтобы затем через нейтральные курдские территории установить прямой наземный путь к силам Асада и своим группировкам в Сирии. Иранцам не нужно усиление ни протурецких, ни проамериканских сил в регионе.
И, помимо интересов зарубежных сил, остается открытым вопрос о том, что в итоге предпримет само население Ракки. Территории вокруг города и в принципе в этой части страны — это зона четырех племен, которые не питают никаких симпатий к курдам, американцам или иранским шиитам и с огромной тревогой думают, как будет проходить зачистка местности, если город и предместья все-таки возьмут.
*Террористические и экстремистские организации, запрещенные на территории России.
