Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"
В первом туре французских президентских выборов победила партия новоизбранного президента Эммануэля Макрона "Вперед, республика!". Эксперты еще спорят о прогнозе на второй тур, но дискуссия разворачивается в основном вокруг вопроса возьмет ли "Вперед, республика!" 4/5, 3/4 или 2/3 от общего количества мест. Для нашего материала это не принципиально.
Макрон выходец из потерпевшей катастрофическое поражение на прошедших выборах Социалистической партии, но не социалист. Его сравнивают с Саркози, который позиционировал себя как неоголлиста. К этому есть основания. Свою партию Макрон определяет как прогрессистскую, не левую и не правую (эксперты называют ее идеологию социал-либеральной). Прогрессизм предполагает проведение социально-экономических реформ под жестким правительственным контролем. Социал-либерализм постулирует активное вмешательство государства в экономику.
Действительно, де Голль тоже дистанцировался от крайних правых и от крайних левых и государство при нем активно вмешивалось в экономические процессы. Правда, де Голль позиционировался еще и как консерватор с точки зрения традиционных ценностей, а также как политик, пытающийся подчинить интересы Европы интересам Франции (которую он мечтал вернуть на лидирующие позиции в мире). Ради решения этой проблемы генерал был склонен к принятию нестандартных политических решений. Что у нас с Макроном в этом отношении?
В Германии на выборах эксперты и опросы прочат победу Меркель. Именно не какой-либо партии, а коалиции, которая изберет Ангелу Меркель канцлером в четвертый раз. Меркель — полная противоположность Макрону. Она выходец из право-консервативных сил (ученица и наследница Коля в ХДС). При этом проводит она лево-либеральную политику, которая до прихода к власти Трампа обеспечивала единство американских и европейских глобалистов.
Итак, мы имеем три варианта выбора выхода из кризисной ситуации, в которую все глубже погружается западный мир.
Это авантюрная политика, но в условиях нарастающего ресурсного дефицита американские элиты не могут предложить ничего лучшего. Альтернатива — ядерный шантаж, с отчетливой угрозой скатывания в третью мировую.
Второй — вариант Макрона. Перед ним не стоит сверхзадача ответственности за весь Запад и даже за весь ЕС. Поэтому пока более мощные политически и экономически союзники (США и Германия) пытаются соединить круглое с холодным и изменить все так, чтобы ничего не менялось (или ничего не менять так, чтобы все переменилось), он пытается медленно, не выходя за рамки общенационального компромисса, без резких движений, изменить политический курс Франции.
Для этого ему нужны союзники. Если внутриполитическую проблему он на первое время решил, получив большинство в парламенте, то к внешнеполитической проблематике он только подступает. Попытка наладить контакты с Путиным — сильный ход, но объективные интересы в ближайшее время будут скорее разъединять Францию и Россию, чем объединять.
Однако снижение англосаксонского (Британия и США) присутствия и влияния на Европейском континенте уже привели к тому, что франко-германское партнерство начинает сменяться франко-германским соперничеством. Уравновесить финансово-экономическую мощь Германии Макрон может только за счет системы политических союзов с малыми странами — повторения политики "Малой Антанты" и "Балканской Антанты", патронировавшихся Францией.
У Германии серьезные противоречия с Польшей, как по методам решения украинского вопроса, так и по газовым поставкам из России. Парижу было бы логично протянуть руку Варшаве, тем более что последняя пытается стать центром восточноевропейского объединения, которое протянулось бы от Балтийского до Средиземного моря. Но союз с Польшей вынудил бы Францию занять деструктивную позицию по газовому транзиту, а это, в свою очередь, сделало бы неизбежным военно-политическое сближение России и Германии. Именно такой союз всегда прорывал восточноевропейский "санитарный кордон" (будь он профранцузским, проанглийским или проамериканским).
НАТОвский механизм близок к началу демонтажа. Если аналогичные процессы начнутся и в ЕС, то единство Запада, а с ним и спокойствие Европы могут рухнуть как карточный домик.
Альтернативой могло бы стать сохранение франко-германского партнерства и совместного доминирования в ЕС. Но и здесь есть серьезные подводные камни. Экономические и политические интересы "старых" (западноевропейских) и "новых" (восточноевропейских) членов ЕС все сильнее расходятся. Ресурсов на продолжение политики подкупа у "старой Европы" практически не осталось. Но и политика принуждения без финансово-экономической подпитки действовать не будет. Тем более что Франция с Германией после четвертьвекового периода благоденствия за спиной США ни по отдельности, ни вместе не располагают больше современными вооруженными силами, которые могли бы стать весомым аргументом для Восточной Европы. Политику принуждения пока нечем проводить. Нет ни финансово-экономического пряника, который можно отнять, ни военно-политического кнута.
В свою очередь, союз с Парижем и Берлином (при условии сохранения франко-германского партнерства) дает России контролируемую и комфортную Европу в качестве экономического и политического партнера и открывает возможность полноценной реализации евразийского интеграционного проекта от Атлантики до Тихого океана.
