Раз в год, ближе к весне, народ начинает интересоваться, когда в этом году Пасха. И неделя перед праздником даже у многих неверующих проходит в приятных кулинарных хлопотах. Но в этом году взрывы в коптских церквях Александрии и Танта, унесшие в Вербное воскресенье жизни десятков египетских христиан, неожиданно вернули предпасхальной Страстной неделе ее истинный трагический смысл.
"Шизофрения, как и было сказано"
Если судить по популярным американским интернет-опросам, в США только 58% молодежи (до 25 лет) связывают Пасху с религией. И только 42% знают, что это — праздник Воскресения Христова. Для большинства это просто "христианский праздник", определить смысл которого они затрудняются.
Секуляризм даже верующих людей втягивает в "религиозную шизофрению": деление жизни на две части — религиозную и светскую, абсолютно друг с другом не связанные.
Вечный + современный = вечно современный
"Есть время сакральное и есть мирское. Проникновение одного в другое может и должно быть, но — неким касанием, а не поглощением одного другим. В этом, наверное, сила православия — оно никогда не стремилось растворить в себе и самому раствориться в этом мирском пространстве при постоянном стремлении расширить количество точек соприкосновения", — объясняет настоятель Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры, доцент Московской духовной академии протоиерей Павел Великанов.
То есть церковное богослужение как бы поднимает нас над временем. Ощущение такое, что в Церкви времени нет, потому что человек, погруженный в литургическую жизнь, постоянно переживает одни и те же события.
Но для христианина земная жизнь Христа — не миф, а реальный факт истории, который имел место в первом веке нашей эры. "То есть это события — мы обращаемся к ним, ориентируя на них нашу жизнь, подобно тому как корабль ориентируется на маяк, чтобы не разбиться на рифах. Будни погружают нас в течение исторического времени, а в праздники мы выпадаем из реального течения нашей жизни, погружаясь в воспроизведение этих событий", — говорит протоиерей Павел Великанов.
Священный квест
В Страстную среду в церкви читают отрывок из Евангелия, рассказывающий о событиях, происходивших в Иерусалимском храме. Когда Христос сказал: "Пришел час прославиться Сыну Человеческому", прогремел гром, в котором его ученики услышали голос: "И прославил, и еще прославлю". А народ ничего не услышал; для него это был просто гром.
И чтобы смысл вспоминаемых событий дошел и до тех, кто не очень хорошо "слышит", в Церкви — и католической, и православной — последние три дня перед Пасхой подробно, "пошагово" воспроизводят все, что произошло Иисусом и его учениками две тысячи лет назад в Иерусалиме накануне Пасхи (у католиков это называется Великим Пасхальным Триденствием).
В пятницу вспоминают смерть Спасителя. В католической церкви это единственный день в году, когда не служится месса, алтарь обнажен и открыта пустая дарохранительница — то есть зримо показано отсутствие Бога среди людей. А у православных на утрени читают 12 отрывков из всех Евангелий, подробно рассказывающих о последних часах земной жизни Христа. А около трех часов дня (в евангельский "девятый час" — время смерти Спасителя) из алтаря торжественно выносят Плащаницу, символизирующую снятое с креста тело Иисуса Христа.
Катехизис революционера
Все это в преддверии Пасхи Церковь ежегодно — вот уже два тысячелетия – предлагает "живо пережить" всем верующим христианам.
"Однако это круговое обращение к земной жизни Христа все время происходит по-новому, как новым оказывается и сам Христос, его понимание людьми, — поясняет протоиерей Павел Великанов. — И это не позволяет зацикливаться на холодном, замкнутом на самом себе переживании религии. Поэтому христианство можно воспринять не только как традицию, но и как религию революции, бунта, обновления".
По его словам, сама эта возможность прочитать жизнь Христа как вечно новое, не только как то, что обосновывает традицию, но как то, что взламывает традицию, идет вопреки всяким традициям, которые существуют в обыденной жизни, "дает христианству измерение вертикали, поднимающее его над круговертью суточного, недельного и годичного циклов".
"Множество людей думает, что необходимые перемены происходят в зависимости от революций, внешних перемен в условиях жизни. Но мы, христиане, должны доказать, что на самом деле все вытекает изнутри, — писал в конце XX века протопресвитер Александр Шмеман. — Церковь, когда она вошла в греко–римский мир, не призывала к революции, указывая на рабство. Но рабство стало невозможным под влиянием веры и новой оценки человека и всей жизни. Один святой — а святой означает просто человека, относящегося серьезно к своей вере — больше может сделать, чтобы изменить мир к лучшему, чем тысяча напечатанных программ. Святой человек — единственный настоящий революционер в этом мире".
